13 октября 1943-го года
из дневников
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
13 октября.
Наше наступление пока приостановилось. Ранены Белошицкий и Борисов. Говорят, что Петяриков и Томка живы, а Гарбузов в очень тяжелом состоянии - полостное ранение разрывной.
Стрелковые батальоны заняли оборону, а мы опять наблюдаем. Ползаем через оросительные каналы к немецкой проволоке и оттуда наблюдаем.
Владимир Кагарлицкий, 20 лет, младший лейтенант, командир взвода батареи ПВО, Украина:
<...>
Снаряд (этюд)
Солнце склоняется к закату. Великая река Днепр медленно катит свои волны. На них покачиваются паромы и лодки, на которых переправляются войска и техника. Тихо. У пристани толпится народ - это представители частей, соединений, посыльные и просто интересующиеся своей очередью из нетерпеливых. У подъезда к переправе - машины, «катюши», снаряды, повозки.
Первый разрыв не произвел никакого впечатления. Он был далеко, на другом берегу, и люди просто повернули головы в ту сторону. Второй снаряд упал в воду. Третий разорвался на нашем берегу. Боже мой! Что он наделал, этот третий снаряд! Смешались в кучу лошади, люди - и всех как ветром сдуло. Вся эта толпа, которая смеялась и разговаривала, курила и ругалась, бросилась бежать. Через полминуты у пристани никого уже не было - кроме лежащих на земле снарядов. Казалось, имей они ноги, и они неслись бы в этой толпе. Вот что может наделать снаряд в беспорядочной толпе - навести порядок!
Николай Каманин, лётчик, 34 года, генерал-майор, командир штурмового авиакорпуса, Украина:
13 октября.
Згуровка. Вчера на пополнение корпуса прибыло ещё 40 самолётов Ил-2. Сейчас в строю уже 170 самолётов. Самолёты и лётчики есть, но нет горючего. Сегодня дивизия Байдукова не летала совершенно и 48 самолётов недозаправлены после вчерашних полётов. 264 шад произвела 85 вылетов, истребители генерала Лакеева - 92. Потерь нет. Самолётов противника в воздухе не видел. В ночь рации моего ПКП перебрались на западный берег Днепра, а сегодня в 7.00 я впервые сел на У-2 на западном берегу реки у деревни Зарубенцы. В деревне совершенно неожиданно встретил генерал-майора АА. Епишева, он член Военного совета 40-й армии. Мы с ним вместе перед войной работали в Харькове: он - первым секретарём обкома партии, а я - командиром авиационной бригады, вместе в составе Харьковской делегации были делегатами XIX съезда нашей партии. Приятная встреча, тем более на западном берегу Днепра. Но нас ждали не терпящие отлагательств дела, и мы разошлись, надеясь па новые встречи. Ездил на «виллисе» на КП Рыбалко (высота 215). Вчера на минах подорвались 70 танков. Настроение у командующего неважное, продвижение наших войск приостановлено. Подвоз горючего и боеприпасов для передовых частей чрезвычайно затруднён. Вчера, летая над плацдармом на У-2, я определил местность для наступления как трудную. А сегодня, поездив на автомашине и походив по барханам пешком, я окрестил её как очень и очень трудную, особенно для танков и артиллерии. Можно, конечно, преодолеть и такую местность, но для этого потребуется в 2-3 раза больше людских и материальных ресурсов, чем мы располагаем на плацдарме. Очень неприятно, но надо признать, что на этот раз и фронт, и Ставка ошиблись с направлением главного удара Воронежского фронта. Войскам на плацдарме трудно, а авиация мало чем может помочь. Мало горючего. Как больно переживать такие дни, дни и часы своего бессилия.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
13 октября.
Сегодня вечером уеду в Кронштадт.
Утром - на просмотре первого и второго актов «У стен Ленинграда»... Второй акт захватил сразу... Это широко, грубо, остро. С огромным напряжением всматривался, слушал, думал. Это моя душа звучит, ищет, мучится... Есть особая сила и прелесть в факте рождения спектакля. Уже завтра все будет по-другому, не будет новизны... Да, преемственность от Гражданской войны, от «Оптимистической» ясна - это сознательно и подсознательно. Хороша матросская масса - смелая, резкая... А матросский порыв, их клятва! Я хочу просто говорить об этом, как матрос, как зритель...
(И все же, конечно, пьеса романтическая. Жизнь жестче, грязнее, грубее, чем я ее вижу, и во сто раз грубее, чем я пишу.)
Был командир Н-ской стрелковой дивизии генерал-майор Синкевич. Опять дрались у Синявино; опять взяли и отдали высоту; опять с той и другой стороны артиллерийский огонь... Иллюзий строить нечего - еще возни с ними хватит!
По радио. Итальянский король объявил войну Германии; СССР, Англия и США признали Италию «совместно воюющей страной».
Ночь на 14 октября. В 9 вечера выехал с товарищами из Пубалта на Лисий Нос.
...Идем на катере в Кронштадт. В темноте кормового кубрика несколько человек рассказывают боевые эпизоды. Я дремлю, катер покачивает.
2 часа ночи. Кронштадт... Ленинградская пристань. Патрули...
Приехали в Дом флота. Дежурная выдала ключи от номеров:
- Здравствуйте, узнаю - вы были у нас и в финскую войну, и в 1941 году...
Вспомнились осенние дни 1941 года...
Михаил Пришвин, 70 лет, Москва:
13 октября.
Был на конференции Союза писателей. Открывали съезд два плута: Толстой и потом Тарле, речи были на высокой ноте патриотической и национальной. Тарле, увлеченный военным маршем, прославлял «Капитанскую дочку» как образец исторического романа на весь мир. - А что у «них»? - спрашивал он и отвечал: - У них Фейхтвангер, - упустив из виду, что у них был Вальтер Скотт и что сам Пушкин в «Капитанской дочке» признавал себя учеником Вальтер Скотта.
Толстой говорил, что у нас в литературе сейчас замешательство, как в 18-19 гг., и что это скоро пройдет, и что необходимы новые формы, и это должна сделать критика: - Не рождается Белинский, надо его сделать. Надо в музее Горького посадить высоких [критиков] по литературе, и они будут судить строго произведения писателей, а писатель суда их [чтобы] боялся, пусть у писателя будет страх Божий (так и сказал, только потише и в сторону).
Если будет «Падун», то, отвечая времени, можно вместить в роман больше истории (раскол - Выговская пустынь).
Иван Бунин, 72 года, Франция:
13 октября.
Четв. [...] Час ночи, мелкий дождь, луна за облаками. Весь день чувств. себя удивит. скверно, лежал пластом, засыпал. Вечером кровь.
В 3 ч. дня Италия в лице короля и Бодольо объявила войну Германии.
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
13 октября.
Наше наступление пока приостановилось. Ранены Белошицкий и Борисов. Говорят, что Петяриков и Томка живы, а Гарбузов в очень тяжелом состоянии - полостное ранение разрывной.
Стрелковые батальоны заняли оборону, а мы опять наблюдаем. Ползаем через оросительные каналы к немецкой проволоке и оттуда наблюдаем.
Владимир Кагарлицкий, 20 лет, младший лейтенант, командир взвода батареи ПВО, Украина:
<...>
Снаряд (этюд)
Солнце склоняется к закату. Великая река Днепр медленно катит свои волны. На них покачиваются паромы и лодки, на которых переправляются войска и техника. Тихо. У пристани толпится народ - это представители частей, соединений, посыльные и просто интересующиеся своей очередью из нетерпеливых. У подъезда к переправе - машины, «катюши», снаряды, повозки.
Первый разрыв не произвел никакого впечатления. Он был далеко, на другом берегу, и люди просто повернули головы в ту сторону. Второй снаряд упал в воду. Третий разорвался на нашем берегу. Боже мой! Что он наделал, этот третий снаряд! Смешались в кучу лошади, люди - и всех как ветром сдуло. Вся эта толпа, которая смеялась и разговаривала, курила и ругалась, бросилась бежать. Через полминуты у пристани никого уже не было - кроме лежащих на земле снарядов. Казалось, имей они ноги, и они неслись бы в этой толпе. Вот что может наделать снаряд в беспорядочной толпе - навести порядок!
Николай Каманин, лётчик, 34 года, генерал-майор, командир штурмового авиакорпуса, Украина:
13 октября.
Згуровка. Вчера на пополнение корпуса прибыло ещё 40 самолётов Ил-2. Сейчас в строю уже 170 самолётов. Самолёты и лётчики есть, но нет горючего. Сегодня дивизия Байдукова не летала совершенно и 48 самолётов недозаправлены после вчерашних полётов. 264 шад произвела 85 вылетов, истребители генерала Лакеева - 92. Потерь нет. Самолётов противника в воздухе не видел. В ночь рации моего ПКП перебрались на западный берег Днепра, а сегодня в 7.00 я впервые сел на У-2 на западном берегу реки у деревни Зарубенцы. В деревне совершенно неожиданно встретил генерал-майора АА. Епишева, он член Военного совета 40-й армии. Мы с ним вместе перед войной работали в Харькове: он - первым секретарём обкома партии, а я - командиром авиационной бригады, вместе в составе Харьковской делегации были делегатами XIX съезда нашей партии. Приятная встреча, тем более на западном берегу Днепра. Но нас ждали не терпящие отлагательств дела, и мы разошлись, надеясь па новые встречи. Ездил на «виллисе» на КП Рыбалко (высота 215). Вчера на минах подорвались 70 танков. Настроение у командующего неважное, продвижение наших войск приостановлено. Подвоз горючего и боеприпасов для передовых частей чрезвычайно затруднён. Вчера, летая над плацдармом на У-2, я определил местность для наступления как трудную. А сегодня, поездив на автомашине и походив по барханам пешком, я окрестил её как очень и очень трудную, особенно для танков и артиллерии. Можно, конечно, преодолеть и такую местность, но для этого потребуется в 2-3 раза больше людских и материальных ресурсов, чем мы располагаем на плацдарме. Очень неприятно, но надо признать, что на этот раз и фронт, и Ставка ошиблись с направлением главного удара Воронежского фронта. Войскам на плацдарме трудно, а авиация мало чем может помочь. Мало горючего. Как больно переживать такие дни, дни и часы своего бессилия.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
13 октября.
Сегодня вечером уеду в Кронштадт.
Утром - на просмотре первого и второго актов «У стен Ленинграда»... Второй акт захватил сразу... Это широко, грубо, остро. С огромным напряжением всматривался, слушал, думал. Это моя душа звучит, ищет, мучится... Есть особая сила и прелесть в факте рождения спектакля. Уже завтра все будет по-другому, не будет новизны... Да, преемственность от Гражданской войны, от «Оптимистической» ясна - это сознательно и подсознательно. Хороша матросская масса - смелая, резкая... А матросский порыв, их клятва! Я хочу просто говорить об этом, как матрос, как зритель...
(И все же, конечно, пьеса романтическая. Жизнь жестче, грязнее, грубее, чем я ее вижу, и во сто раз грубее, чем я пишу.)
Был командир Н-ской стрелковой дивизии генерал-майор Синкевич. Опять дрались у Синявино; опять взяли и отдали высоту; опять с той и другой стороны артиллерийский огонь... Иллюзий строить нечего - еще возни с ними хватит!
По радио. Итальянский король объявил войну Германии; СССР, Англия и США признали Италию «совместно воюющей страной».
Ночь на 14 октября. В 9 вечера выехал с товарищами из Пубалта на Лисий Нос.
...Идем на катере в Кронштадт. В темноте кормового кубрика несколько человек рассказывают боевые эпизоды. Я дремлю, катер покачивает.
2 часа ночи. Кронштадт... Ленинградская пристань. Патрули...
Приехали в Дом флота. Дежурная выдала ключи от номеров:
- Здравствуйте, узнаю - вы были у нас и в финскую войну, и в 1941 году...
Вспомнились осенние дни 1941 года...
Михаил Пришвин, 70 лет, Москва:
13 октября.
Был на конференции Союза писателей. Открывали съезд два плута: Толстой и потом Тарле, речи были на высокой ноте патриотической и национальной. Тарле, увлеченный военным маршем, прославлял «Капитанскую дочку» как образец исторического романа на весь мир. - А что у «них»? - спрашивал он и отвечал: - У них Фейхтвангер, - упустив из виду, что у них был Вальтер Скотт и что сам Пушкин в «Капитанской дочке» признавал себя учеником Вальтер Скотта.
Толстой говорил, что у нас в литературе сейчас замешательство, как в 18-19 гг., и что это скоро пройдет, и что необходимы новые формы, и это должна сделать критика: - Не рождается Белинский, надо его сделать. Надо в музее Горького посадить высоких [критиков] по литературе, и они будут судить строго произведения писателей, а писатель суда их [чтобы] боялся, пусть у писателя будет страх Божий (так и сказал, только потише и в сторону).
Если будет «Падун», то, отвечая времени, можно вместить в роман больше истории (раскол - Выговская пустынь).
Иван Бунин, 72 года, Франция:
13 октября.
Четв. [...] Час ночи, мелкий дождь, луна за облаками. Весь день чувств. себя удивит. скверно, лежал пластом, засыпал. Вечером кровь.
В 3 ч. дня Италия в лице короля и Бодольо объявила войну Германии.