13 октября 1938-го года
из дневников
Михаил Пришвин, писатель, 65 лет, Загорск (Сергиев-Посад):
13 октября.
Охота с Кристи. Убили зайца, гоняли лисицу (хлоп-хлоп!).
Все народы всего мира органически не хотят войны и боятся ее ужасно (помнят 1914 год). Люди готовы отдавать последний кусок на вооружение, чтобы охранить себя от войны. И правительства этим пользуются и держат посредством этого страха свои народы в руках. А там, где правительства ослабляют демократические принципы (наши), там летят и принципы эти как пережиток. Так что все народы, все правительства боятся войны, и этим страхом пользуется Гитлер, чтобы держать все правительства в своих руках, побеждать и забирать без пролития крови целые государства.
Жестокость («без права переписки») власти безмерная, невозможная - это темное пятно в нашем Союзе: для народа - всё, для личности - смерть.
В чаянии, что из народа же выходят личности, значит, если народу хорошо, то народится и новая интеллигенция.
Ужасные провалы в культуре!
Вопрос об индивидуальности чисто биологический: индивидуальность у человека все равно как и у растений их корешки; посредством индивидуальности осуществляется передвижение и рост народа.
Из письма Всеволода Мейерхольда жене в октябре 1938-го из дачной местности Подмосковья (Горенки):
...Приехал я в Горенки 13-го, глянул на березки и ахнул… Смотри, эти листья рассыпаны по воздуху. Рассыпанные, они застыли, как будто замерзли… Застывшие, они чего-то ждут. Как их подстерегли! Секунды их последней жизни я считал, как пульс умирающего. Застану ли я их в живых, когда снова я буду в Горенках через день, через час. Когда я смотрел 13-го на сказочный мир золотой осени, на все эти чудеса, я мысленно лепетал: Зина, Зиночка, смотри на эти чудеса и не покидай меня, тебя любящего, тебя - жену, сестру, маму, друга, возлюбленную, золотую, как эта природа, творящая чудеса!.. Зина, не покидай меня! Нет на свете ничего страшнее одиночества!
Иван Майский, дипломат, 54 года, посол СССР в Англии, Лондон:
13 октября.
В последние дни виделся с лейбористскими лидерами - Криппсом, Моррисоном, Долтоном. Все констатируют большое возбуждение в рабочих массах и одновременно большую растерянность. Куда идти? Что делать? Как бороться с политикой Чемберлена?
Растет тяга к «единому фронту» без коммунистов (лейбористы, либералы, оппозиционные консерваторы, независимые прогрессисты), «Transport House», конечно, сопротивляется, но зондаж и нащупывание возможностей такого «фронта» все-таки идут. В частности, этим занимаются Криппс и Долтон. Я настроен скептически: среди лейбористов сильно сопротивление против «единого фронта», а среди оппозиционных консерваторов мало решительности. Да и публика там очень пестрая. Не исключено также, что Чемберлен в целях внесения смятения в ряды своих консервативных противников кое-кому из них предложит министерские посты. Это может клюнуть. Поживем - увидим. Однако мне кажется, что (во всяком случае) на данной стадии развития перспективы «единого фронта» слабые.
Все лейбористы с тревогой меня спрашивают, не собираемся ли мы «уходить» из Европы? Не предполагаем ли перейти на политику изоляции? Лейбористы признают, что после Мюнхена СССР имел бы полное моральное право повернуться к Европе спиной и сказать: «Варитесь и погибайте в собственном соку». Однако все умоляют: «Не уходите!» Ибо наш «уход» означал бы окончательный развал демократических сил и полное торжество чемберленовской реакции. Между тем лейбористы надеются, что через некоторое время массы придут в себя от пережитого «шока» и вновь начнется накопление прогрессивных сил. Наше «присутствие» в Европе в сильнейшей степени облегчило бы данный процесс.
Весьма любопытно, что тот же самый вопрос и тоже с большой тревогой мне задавал и Ванситарт, с которым я завтракал сегодня. По его мнению, к началу 1939 г. ситуация несколько прояснится и улучшится, а сверх того немцы за это время успеют сделать еще кое-какие глупости. Сам Ванситарт, вопреки распространяемым слухам, не собирается уходить из ФО. Он остается и будет бороться за свою линию. Он также очень хотел бы, чтобы СССР «остался» в Европе.
(Я всем отвечаю одно: СССР «disgusted» поведением западных держав, но не собирается делать поспешных шагов. Мы изучаем создавшееся положение, наблюдаем и присматриваемся. Выводы оставляем на будущее. Это более или менее удовлетворяет.)
Долтон, между прочим, мне рассказал (со слов очень компетентных людей), в чем состоит сущность внешнеполитической «философии» Чемберлена. Вот она: все международные дела должны регулироваться настоящими великими державами, каковых имеется пять - США, Брит[анская] империя, Германия (со своими вассалами), Япония (со своей империей) и СССР. Насчет участия первой четверки в мировой директории сомнений у Чемберлена нет, но вот что делать с СССР? На этот счет он пока ничего не придумал. Франция становится «спутником» Англии. За Италию возможна борьба между Лондоном и Берлином. Все прочие державы - разменная монета в трансакциях между членами «директории». Недурно! Настоящий «сверхимпериализм»!
Долтон также рассказывал, что бритпосол в Берлине Гендерсон еще в прошлом году, сразу после своего назначения, говорил ему: целью моей работы является англо-германский альянс. И при этом давал понять, что такова же точка зрения премьера. Тот же Гендерсон развивал такую теорию: для удовлетворения колониальных запросов Германии необходимо открыть «подписной лист», где каждая колониальная держава должна что-нибудь подписать от своих щедрот. Удовлетворился бы только Гитлер таким решением вопроса? Сомневаюсь.
Германское посольство заявило протест по поводу речи Моррисона в парламенте 4 октября.
Михаил Пришвин, писатель, 65 лет, Загорск (Сергиев-Посад):
13 октября.
Охота с Кристи. Убили зайца, гоняли лисицу (хлоп-хлоп!).
Все народы всего мира органически не хотят войны и боятся ее ужасно (помнят 1914 год). Люди готовы отдавать последний кусок на вооружение, чтобы охранить себя от войны. И правительства этим пользуются и держат посредством этого страха свои народы в руках. А там, где правительства ослабляют демократические принципы (наши), там летят и принципы эти как пережиток. Так что все народы, все правительства боятся войны, и этим страхом пользуется Гитлер, чтобы держать все правительства в своих руках, побеждать и забирать без пролития крови целые государства.
Жестокость («без права переписки») власти безмерная, невозможная - это темное пятно в нашем Союзе: для народа - всё, для личности - смерть.
В чаянии, что из народа же выходят личности, значит, если народу хорошо, то народится и новая интеллигенция.
Ужасные провалы в культуре!
Вопрос об индивидуальности чисто биологический: индивидуальность у человека все равно как и у растений их корешки; посредством индивидуальности осуществляется передвижение и рост народа.
Из письма Всеволода Мейерхольда жене в октябре 1938-го из дачной местности Подмосковья (Горенки):
...Приехал я в Горенки 13-го, глянул на березки и ахнул… Смотри, эти листья рассыпаны по воздуху. Рассыпанные, они застыли, как будто замерзли… Застывшие, они чего-то ждут. Как их подстерегли! Секунды их последней жизни я считал, как пульс умирающего. Застану ли я их в живых, когда снова я буду в Горенках через день, через час. Когда я смотрел 13-го на сказочный мир золотой осени, на все эти чудеса, я мысленно лепетал: Зина, Зиночка, смотри на эти чудеса и не покидай меня, тебя любящего, тебя - жену, сестру, маму, друга, возлюбленную, золотую, как эта природа, творящая чудеса!.. Зина, не покидай меня! Нет на свете ничего страшнее одиночества!
Иван Майский, дипломат, 54 года, посол СССР в Англии, Лондон:
13 октября.
В последние дни виделся с лейбористскими лидерами - Криппсом, Моррисоном, Долтоном. Все констатируют большое возбуждение в рабочих массах и одновременно большую растерянность. Куда идти? Что делать? Как бороться с политикой Чемберлена?
Растет тяга к «единому фронту» без коммунистов (лейбористы, либералы, оппозиционные консерваторы, независимые прогрессисты), «Transport House», конечно, сопротивляется, но зондаж и нащупывание возможностей такого «фронта» все-таки идут. В частности, этим занимаются Криппс и Долтон. Я настроен скептически: среди лейбористов сильно сопротивление против «единого фронта», а среди оппозиционных консерваторов мало решительности. Да и публика там очень пестрая. Не исключено также, что Чемберлен в целях внесения смятения в ряды своих консервативных противников кое-кому из них предложит министерские посты. Это может клюнуть. Поживем - увидим. Однако мне кажется, что (во всяком случае) на данной стадии развития перспективы «единого фронта» слабые.
Все лейбористы с тревогой меня спрашивают, не собираемся ли мы «уходить» из Европы? Не предполагаем ли перейти на политику изоляции? Лейбористы признают, что после Мюнхена СССР имел бы полное моральное право повернуться к Европе спиной и сказать: «Варитесь и погибайте в собственном соку». Однако все умоляют: «Не уходите!» Ибо наш «уход» означал бы окончательный развал демократических сил и полное торжество чемберленовской реакции. Между тем лейбористы надеются, что через некоторое время массы придут в себя от пережитого «шока» и вновь начнется накопление прогрессивных сил. Наше «присутствие» в Европе в сильнейшей степени облегчило бы данный процесс.
Весьма любопытно, что тот же самый вопрос и тоже с большой тревогой мне задавал и Ванситарт, с которым я завтракал сегодня. По его мнению, к началу 1939 г. ситуация несколько прояснится и улучшится, а сверх того немцы за это время успеют сделать еще кое-какие глупости. Сам Ванситарт, вопреки распространяемым слухам, не собирается уходить из ФО. Он остается и будет бороться за свою линию. Он также очень хотел бы, чтобы СССР «остался» в Европе.
(Я всем отвечаю одно: СССР «disgusted» поведением западных держав, но не собирается делать поспешных шагов. Мы изучаем создавшееся положение, наблюдаем и присматриваемся. Выводы оставляем на будущее. Это более или менее удовлетворяет.)
Долтон, между прочим, мне рассказал (со слов очень компетентных людей), в чем состоит сущность внешнеполитической «философии» Чемберлена. Вот она: все международные дела должны регулироваться настоящими великими державами, каковых имеется пять - США, Брит[анская] империя, Германия (со своими вассалами), Япония (со своей империей) и СССР. Насчет участия первой четверки в мировой директории сомнений у Чемберлена нет, но вот что делать с СССР? На этот счет он пока ничего не придумал. Франция становится «спутником» Англии. За Италию возможна борьба между Лондоном и Берлином. Все прочие державы - разменная монета в трансакциях между членами «директории». Недурно! Настоящий «сверхимпериализм»!
Долтон также рассказывал, что бритпосол в Берлине Гендерсон еще в прошлом году, сразу после своего назначения, говорил ему: целью моей работы является англо-германский альянс. И при этом давал понять, что такова же точка зрения премьера. Тот же Гендерсон развивал такую теорию: для удовлетворения колониальных запросов Германии необходимо открыть «подписной лист», где каждая колониальная держава должна что-нибудь подписать от своих щедрот. Удовлетворился бы только Гитлер таким решением вопроса? Сомневаюсь.
Германское посольство заявило протест по поводу речи Моррисона в парламенте 4 октября.