28 сентября 1943-го года
из дневников и стихов.
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
28 сентября.
Снятся какие-то кошмары. Будто у меня три раны и перевязывает меня Анна Тюканова цветными бинтами. Наверное, это из-за температуры, которая все-таки держится. Третьи сутки полк стоит в деревне Конец, а я третьи сутки отлеживаюсь на русской печи. А тут команда собираться. Идем дальше. Куда? На Запад! Путь у нас один.
Хозяйка покрикивает на своих ребятишек: «Скорей, скорей чистите картошку, надо накормить в дорожку гостей!» Сползаю с печи и чуть не падаю. «Ох, девка, куда ж ты пойдешь? На тебе лица нету!» Да, я еще не совсем здорова. Идет кровь носом. А идти надо. В восемь утра мы покинем Конец.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
28 сентября.
В 6.30 дня за мной зашли С.К. и Пергамент; отправились в Театр КБФ смотреть прогон первого акта.
Есть волнующие куски... В целом решение реалистически простое, но пока без «откровений». Момент первого просмотра - острый, волнующий. Внутреннее борение созданных тобою образов и представлений с новыми, воплощенными театром, порой грубоватыми образами. Подожду прогона второго и третьего актов, - многое станет яснее.
Наступление Красной Армии идет в отличном темпе.
Вера Инбер, поэт, 53 года, Москва:
28 сентября.
Москва. Все готово, все уложено. Хорошо было бы завтра улететь; сегодня самолета не было. Так хочется быть уже в Ленинграде. Витебское направление - это касается уже непосредственно нашего города. Надо жить и дожить до его освобождения. До разгрома там фашистов или до бегства их оттуда.
Михаил Пришвин, 70 лет, Ярославская область, Переславль-Залесский район:
28 сентября.
Сентябреет. Наступают длинные ночи. Приходит в бессонный час ясное сознание, что пора выделить из жизненной суеты и никогда не смешивать с ней свою абсолютную, независимую от суеты точку духовного зрения, откуда, с высоты, все понятно. После утром оказывается, что как раз же для этого и существует молитва, и каждый день утром ведь именно же об этом я и молюсь: «да будет воля Твоя на земле, как на небе». И еще я сам свою молитву направляю о том же: «Исполни волю Твою во мне».
Топится печь - наше солнышко, и под ним все живет. А чтобы жизнь сохранялась и процветала, над всем небо, как крыша в доме. И по этому образу и мы тоже, [посылая] солнечный огонь из себя, строим над нашей земной любовью крышу...
Давид Самойлов, поэт, 23 года, солдат запасного полка (на восстановлении после ранения и госпиталя), Горьковская (Нижегородская) область:
28 сентября.
Кончаются дни вольной жизни. Через пару суток - Горький. А там... Кто знает!
У якута есть самодельная трубка. Чубук вырезан в виде грубой физиономии, плоской и желтой, как сам якут. «Дай мне трубку», - прошу я. «Нет, - отвечает якут. - Это Ефим», - указывает он на чубук. И прячет трубку в карман.
Творчество есть форма проявления свободного человека. Результат творчества принадлежит творцу не как предмет, непосредственно удовлетворяющий его насущные нужды, а как нечто лишенное корысти. Всякий труд, если он лишен корыстного содержания и является сам по себе целью для индивидуума, есть творчество. Бетховен находит удовлетворение в самом творчестве, а не в гонорарах, которые оно может дать.
Теперь, запершая пост, стихи Иосифа Уткина, опубликованные 28 сентября 1943 года в газете "Красная звезда":
НА КИЕВСКОМ ШЛЯХЕ
1. ПОЛТАВА
Полтава, чудный город!
Пусть не был я в ней сроду,
Он, все равно, мне дорог,
Как дорог он народу.
Не зря его воспели.
Бесстрашный, он по праву
Стоял у колыбели
Отечественной славы!
Теперь он будет милым,
Родным для нас и близким
Еще и по могилам
На шляхе украинском.
За славный бой у лога,
За бой у переправы,
За Киев, за дорогу
На запад от Полтавы!
2. БЫЛОЕ
Закат. Приднепровские нивы.
Плетутся волы кое-как.
Колеса скрипят. И лениво
Сосет свою люльку чумак.
И вдруг, замахнувшийся было,
Застынет в руке его кнут:
То древнего Киева главы
В тумане вечернем всплывут!
И чувству святому внимая,
Слезает с арбы кое-как,
Широкую шляпу снимает
И крестится долго чумак...
3. НА ДНЕПРЕ
Привал у переправы,
Заправка невзначай:
Танкисты всей оравой
Устало пили чай.
Река траву колышет,
Волна о берег бьет.
И вдруг танкисты слышут,
Что девушка поет.
Поет она печально
На правом берегу.
...Бросает чай начальник:
- Танкисты, не могу...
Идет к машине быстро.
Встает за ним народ:
Бросают чай танкисты.
По танкам. И - вперед!
Забыли про усталость -
Летят вперед, как вихрь.
...Украина, им казалось,
Зовет на помощь их.
Софья Аверичева, актриса, 29 лет, фронтовая разведчица, Смоленская область:
28 сентября.
Снятся какие-то кошмары. Будто у меня три раны и перевязывает меня Анна Тюканова цветными бинтами. Наверное, это из-за температуры, которая все-таки держится. Третьи сутки полк стоит в деревне Конец, а я третьи сутки отлеживаюсь на русской печи. А тут команда собираться. Идем дальше. Куда? На Запад! Путь у нас один.
Хозяйка покрикивает на своих ребятишек: «Скорей, скорей чистите картошку, надо накормить в дорожку гостей!» Сползаю с печи и чуть не падаю. «Ох, девка, куда ж ты пойдешь? На тебе лица нету!» Да, я еще не совсем здорова. Идет кровь носом. А идти надо. В восемь утра мы покинем Конец.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
28 сентября.
В 6.30 дня за мной зашли С.К. и Пергамент; отправились в Театр КБФ смотреть прогон первого акта.
Есть волнующие куски... В целом решение реалистически простое, но пока без «откровений». Момент первого просмотра - острый, волнующий. Внутреннее борение созданных тобою образов и представлений с новыми, воплощенными театром, порой грубоватыми образами. Подожду прогона второго и третьего актов, - многое станет яснее.
Наступление Красной Армии идет в отличном темпе.
Вера Инбер, поэт, 53 года, Москва:
28 сентября.
Москва. Все готово, все уложено. Хорошо было бы завтра улететь; сегодня самолета не было. Так хочется быть уже в Ленинграде. Витебское направление - это касается уже непосредственно нашего города. Надо жить и дожить до его освобождения. До разгрома там фашистов или до бегства их оттуда.
Михаил Пришвин, 70 лет, Ярославская область, Переславль-Залесский район:
28 сентября.
Сентябреет. Наступают длинные ночи. Приходит в бессонный час ясное сознание, что пора выделить из жизненной суеты и никогда не смешивать с ней свою абсолютную, независимую от суеты точку духовного зрения, откуда, с высоты, все понятно. После утром оказывается, что как раз же для этого и существует молитва, и каждый день утром ведь именно же об этом я и молюсь: «да будет воля Твоя на земле, как на небе». И еще я сам свою молитву направляю о том же: «Исполни волю Твою во мне».
Топится печь - наше солнышко, и под ним все живет. А чтобы жизнь сохранялась и процветала, над всем небо, как крыша в доме. И по этому образу и мы тоже, [посылая] солнечный огонь из себя, строим над нашей земной любовью крышу...
Давид Самойлов, поэт, 23 года, солдат запасного полка (на восстановлении после ранения и госпиталя), Горьковская (Нижегородская) область:
28 сентября.
Кончаются дни вольной жизни. Через пару суток - Горький. А там... Кто знает!
У якута есть самодельная трубка. Чубук вырезан в виде грубой физиономии, плоской и желтой, как сам якут. «Дай мне трубку», - прошу я. «Нет, - отвечает якут. - Это Ефим», - указывает он на чубук. И прячет трубку в карман.
Творчество есть форма проявления свободного человека. Результат творчества принадлежит творцу не как предмет, непосредственно удовлетворяющий его насущные нужды, а как нечто лишенное корысти. Всякий труд, если он лишен корыстного содержания и является сам по себе целью для индивидуума, есть творчество. Бетховен находит удовлетворение в самом творчестве, а не в гонорарах, которые оно может дать.
Теперь, запершая пост, стихи Иосифа Уткина, опубликованные 28 сентября 1943 года в газете "Красная звезда":
НА КИЕВСКОМ ШЛЯХЕ
1. ПОЛТАВА
Полтава, чудный город!
Пусть не был я в ней сроду,
Он, все равно, мне дорог,
Как дорог он народу.
Не зря его воспели.
Бесстрашный, он по праву
Стоял у колыбели
Отечественной славы!
Теперь он будет милым,
Родным для нас и близким
Еще и по могилам
На шляхе украинском.
За славный бой у лога,
За бой у переправы,
За Киев, за дорогу
На запад от Полтавы!
2. БЫЛОЕ
Закат. Приднепровские нивы.
Плетутся волы кое-как.
Колеса скрипят. И лениво
Сосет свою люльку чумак.
И вдруг, замахнувшийся было,
Застынет в руке его кнут:
То древнего Киева главы
В тумане вечернем всплывут!
И чувству святому внимая,
Слезает с арбы кое-как,
Широкую шляпу снимает
И крестится долго чумак...
3. НА ДНЕПРЕ
Привал у переправы,
Заправка невзначай:
Танкисты всей оравой
Устало пили чай.
Река траву колышет,
Волна о берег бьет.
И вдруг танкисты слышут,
Что девушка поет.
Поет она печально
На правом берегу.
...Бросает чай начальник:
- Танкисты, не могу...
Идет к машине быстро.
Встает за ним народ:
Бросают чай танкисты.
По танкам. И - вперед!
Забыли про усталость -
Летят вперед, как вихрь.
...Украина, им казалось,
Зовет на помощь их.