27 сентября 1938-го года
из дневников
Уильям Ширер, историк, мемуарист, 34 года, корреспондент американского радио в Европе:
27 сентября.
Берлин. Этим вечером в сумерках по улицам города в направлении чехословацкой границы пронеслась моторизованная дивизия. Я вышел на угол улицы Линден, где колонна поворачивала на Вильгельмштрассе, предполагая увидеть огромную демонстрацию. Я представлял себе сцены 1914 года, о которых читал когда-то, как восторженные массы на этой же самой улице бросали цветы марширующим солдатам, а девушки подбегали и целовали их. Несомненно, этот час был выбран сегодня, чтобы застать сотни тысяч берлинцев, выходящих из своих учреждений в конце рабочего дня. Но они быстро исчезали в метро, отказываясь смотреть на все это, а горстка людей, стоявших на краю тротуара в полнейшей тишине, не способна была найти и слова приветствия своим уходящим на славную войну молодым людям. Это была самая впечатляющая антивоенная демонстрация, которую я когда-либо видел. По слухам, сам Гитлер был в ярости. Я недолго простоял на углу улицы, когда от здания рейхсканцелярии на Вильгельмштрассе пришел полицейский и прокричал немногочисленным прохожим, стоявшим на обочине, что фюрер проводит с балкона смотр войск. Некоторые двинулись посмотреть. Я тоже пошел взглянуть. Гитлер действительно стоял там, а на улице и громадной площади Вильгельма не было и двухсот человек. Гитлер выглядел сначала мрачным, потом злым и вскоре ушел с балкона внутрь здания, оставив свои войска маршировать без присмотра. От того, что я увидел сегодня, вновь вспыхнула слабая вера в немецкий народ. Они совершенно не хотят войны.
Сегодня Тэсс с ребенком отправляются в путешествие из Шербурга в Америку, билеты она заказала месяц назад. Прошлой ночью она звонила из Парижа и сказала, что во Франции объявлена мобилизация и нет уверенности в том, что поезд, согласованный с пароходным расписанием, отправится в Шербург. Сегодня от нее ни слова, надеюсь, поезд ушел.
Иван Майский, дипломат, 54 года, посол СССР в Англии, Женева (выезд по окончании Ассамблеи Лиги Наций):
27 сентября.
С утра собирался в дорогу. Делали с Агнией последние покупки и визиты. День выдался серый и туманный. Временами слегка моросило. Вечером в Женеве был [устроен] «black out». Город погрузился в полную темноту. Автомобили двигались с темно-синими огнями. Несмотря на пробную тревогу или, может быть, именно потому, улицы быстро заполнились народом. Повсюду слышались шаги, раздавались сдержанные смех и разговоры. Особенно много было молодежи. Для нее это был такой «fun» !
На вокзале была страшная тьма. Я с трудом разыскал носильщика, а потом с трудом попал в вагон. Простился с Агнией, и поезд тронулся. В моем вагоне оказался Л. Фишер. Мы долго с ним разговаривали об Испании и о европейских делах. Между прочим он мне сообщил, что сегодня вечером по радио выступал Чемберлен. Премьер почти плакал, голос у него дрожал, и он никак не мог примириться с мыслью, что не сегодня-завтра придет война. Плохо. Такое выступление не предвещает ничего хорошего. Правда, сегодня началась частичная мобилизация французской армии, а также объявлено о мобилизации британского флота, - это не может не произвести известного впечатления на Гитлера, - но беда в том, что Гитлер относится с величайшим презрением к буржуазным «политикам» и уверен, что их нервы слабее, чем его собственные. В этом последнем он, конечно, прав. А такое выступление, как-то, которое Чемберлен сделал сегодня, может лишь укрепить «фюрера» в стремлении идти «ва-банк».
...
Уильям Ширер, историк, мемуарист, 34 года, корреспондент американского радио в Европе:
27 сентября.
Берлин. Этим вечером в сумерках по улицам города в направлении чехословацкой границы пронеслась моторизованная дивизия. Я вышел на угол улицы Линден, где колонна поворачивала на Вильгельмштрассе, предполагая увидеть огромную демонстрацию. Я представлял себе сцены 1914 года, о которых читал когда-то, как восторженные массы на этой же самой улице бросали цветы марширующим солдатам, а девушки подбегали и целовали их. Несомненно, этот час был выбран сегодня, чтобы застать сотни тысяч берлинцев, выходящих из своих учреждений в конце рабочего дня. Но они быстро исчезали в метро, отказываясь смотреть на все это, а горстка людей, стоявших на краю тротуара в полнейшей тишине, не способна была найти и слова приветствия своим уходящим на славную войну молодым людям. Это была самая впечатляющая антивоенная демонстрация, которую я когда-либо видел. По слухам, сам Гитлер был в ярости. Я недолго простоял на углу улицы, когда от здания рейхсканцелярии на Вильгельмштрассе пришел полицейский и прокричал немногочисленным прохожим, стоявшим на обочине, что фюрер проводит с балкона смотр войск. Некоторые двинулись посмотреть. Я тоже пошел взглянуть. Гитлер действительно стоял там, а на улице и громадной площади Вильгельма не было и двухсот человек. Гитлер выглядел сначала мрачным, потом злым и вскоре ушел с балкона внутрь здания, оставив свои войска маршировать без присмотра. От того, что я увидел сегодня, вновь вспыхнула слабая вера в немецкий народ. Они совершенно не хотят войны.
Сегодня Тэсс с ребенком отправляются в путешествие из Шербурга в Америку, билеты она заказала месяц назад. Прошлой ночью она звонила из Парижа и сказала, что во Франции объявлена мобилизация и нет уверенности в том, что поезд, согласованный с пароходным расписанием, отправится в Шербург. Сегодня от нее ни слова, надеюсь, поезд ушел.
Иван Майский, дипломат, 54 года, посол СССР в Англии, Женева (выезд по окончании Ассамблеи Лиги Наций):
27 сентября.
С утра собирался в дорогу. Делали с Агнией последние покупки и визиты. День выдался серый и туманный. Временами слегка моросило. Вечером в Женеве был [устроен] «black out». Город погрузился в полную темноту. Автомобили двигались с темно-синими огнями. Несмотря на пробную тревогу или, может быть, именно потому, улицы быстро заполнились народом. Повсюду слышались шаги, раздавались сдержанные смех и разговоры. Особенно много было молодежи. Для нее это был такой «fun» !
На вокзале была страшная тьма. Я с трудом разыскал носильщика, а потом с трудом попал в вагон. Простился с Агнией, и поезд тронулся. В моем вагоне оказался Л. Фишер. Мы долго с ним разговаривали об Испании и о европейских делах. Между прочим он мне сообщил, что сегодня вечером по радио выступал Чемберлен. Премьер почти плакал, голос у него дрожал, и он никак не мог примириться с мыслью, что не сегодня-завтра придет война. Плохо. Такое выступление не предвещает ничего хорошего. Правда, сегодня началась частичная мобилизация французской армии, а также объявлено о мобилизации британского флота, - это не может не произвести известного впечатления на Гитлера, - но беда в том, что Гитлер относится с величайшим презрением к буржуазным «политикам» и уверен, что их нервы слабее, чем его собственные. В этом последнем он, конечно, прав. А такое выступление, как-то, которое Чемберлен сделал сегодня, может лишь укрепить «фюрера» в стремлении идти «ва-банк».
...