22 августа 100 лет назад
из дневников
Рюрик Ивнев, поэт, 32 года, Москва:
22 августа.
Вечер Есенина прошел блестяще (Речь идет о первом публичном выступлении Есенина после возвращения из-за границы; он читал стихи из цикла «Москва кабацкая» и отрывки из драмы «Страна негодяев»). Переполненный зал Политехнического музея. Атакующие кассы толпы. Конная милиция у входа. Но говорил он о загранице очень плохо, сбивался, начинал повторяться. В зале послышались смешки, но Есенин вышел из неловкого положения. Чистосердечно улыбнулся, махнул рукой и сказал:
- Не умею рассказывать. Прочту лучше стихи.
Зато читал он их изумительно хорошо. И он взял реванш. Публика неистовствовала от восторга.
Я выступал с речью «Есенин и современность». Хотя все говорили, что речь была удачная, но я остался ею недоволен и ушел в угнетенном настроении.
В конце вечера к Сереже подошли два представителя политконтроля ГПУ. Не знаю, о чем они говорили с ним, но в это время подошел Блюмкин (секретарь Троцкого), прервал их беседу и увел Есенина.
Михаил Булгаков, писатель, 32 года, Москва:
22 августа. Месяцами я теперь не берусь за дневник и пропускаю важные события.
Никита Окунев, 54 года, служащий пароходства, Москва:
22 августа. Дожди не унимаются; днем Реомюр показывает не более 13 градусов.
19-го августа открыта «Всесоюзная сельскохозяйственная выставка», размещающаяся в Нескучном саду и по пустырям правого берега Москвы-реки около Крымского моста.
20-го августа начался второй тираж выигрышного государственного «золотого» займа. Каждый день в газетах найдешь что-нибудь про Патриарха. Особенно охотно печатаются письма и воззвания его «супротивников». Владимирцы, например, называют его «первейшим слугой антихриста», «гробом, полным злосмрадных мерзостей», «не сирых питателем, а голодных душителем», «зловредным зельем, отравляющим жизнь трудовых масс», «убийцей, палачом в красной рубахе и с окровавленными руками», «современным великим инквизитором», и т.п. Все это за ту «преступную деятельность против государственной власти», в которой Патриарх, собственно, «раскаялся». Но что же могли теперь написать, или что говорят и «шепчут» противники советской власти, когда читают новое воззвание «Епископов русской православной церкви», подписанное Патриархом, архиепископом Серафимом Тверским, Тихоном Уральским и Илларионом, где прямо говорится, что «Церковь признает и поддерживает советскую власть, ибо нет власти не от Бога. Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти», и что «отныне Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне советской власти»?..
Что ни говорите, святые отцы того или другого толка, но молитва за страну Российскую и за правителей ее как-то не повторяется за возглашающим ее. Душа православная не переваривает почетной церковной молитвы за безбожников, гонителей церкви и за иудеев, коими у нас возглавляется внешняя власть. Мы знаем, что Христос велел любить врагов и молиться за них, и Церковь молилась и молится, но это в других молитвенных пунктах. И выходит, что это нововведение «ни Богу молитва, ни черту кочерга». И едва ли «правители»-то требовали или просили церковных за них молений. Им нужно, чтобы в церквях пелся интернационал, а не «Многая лета».
Фунт белого хлеба - 25 млн., черного - 11 млн., кружка молока - 10 млн., газета - 7 млн.
Рюрик Ивнев, поэт, 32 года, Москва:
22 августа.
Вечер Есенина прошел блестяще (Речь идет о первом публичном выступлении Есенина после возвращения из-за границы; он читал стихи из цикла «Москва кабацкая» и отрывки из драмы «Страна негодяев»). Переполненный зал Политехнического музея. Атакующие кассы толпы. Конная милиция у входа. Но говорил он о загранице очень плохо, сбивался, начинал повторяться. В зале послышались смешки, но Есенин вышел из неловкого положения. Чистосердечно улыбнулся, махнул рукой и сказал:
- Не умею рассказывать. Прочту лучше стихи.
Зато читал он их изумительно хорошо. И он взял реванш. Публика неистовствовала от восторга.
Я выступал с речью «Есенин и современность». Хотя все говорили, что речь была удачная, но я остался ею недоволен и ушел в угнетенном настроении.
В конце вечера к Сереже подошли два представителя политконтроля ГПУ. Не знаю, о чем они говорили с ним, но в это время подошел Блюмкин (секретарь Троцкого), прервал их беседу и увел Есенина.
Михаил Булгаков, писатель, 32 года, Москва:
22 августа. Месяцами я теперь не берусь за дневник и пропускаю важные события.
Никита Окунев, 54 года, служащий пароходства, Москва:
22 августа. Дожди не унимаются; днем Реомюр показывает не более 13 градусов.
19-го августа открыта «Всесоюзная сельскохозяйственная выставка», размещающаяся в Нескучном саду и по пустырям правого берега Москвы-реки около Крымского моста.
20-го августа начался второй тираж выигрышного государственного «золотого» займа. Каждый день в газетах найдешь что-нибудь про Патриарха. Особенно охотно печатаются письма и воззвания его «супротивников». Владимирцы, например, называют его «первейшим слугой антихриста», «гробом, полным злосмрадных мерзостей», «не сирых питателем, а голодных душителем», «зловредным зельем, отравляющим жизнь трудовых масс», «убийцей, палачом в красной рубахе и с окровавленными руками», «современным великим инквизитором», и т.п. Все это за ту «преступную деятельность против государственной власти», в которой Патриарх, собственно, «раскаялся». Но что же могли теперь написать, или что говорят и «шепчут» противники советской власти, когда читают новое воззвание «Епископов русской православной церкви», подписанное Патриархом, архиепископом Серафимом Тверским, Тихоном Уральским и Илларионом, где прямо говорится, что «Церковь признает и поддерживает советскую власть, ибо нет власти не от Бога. Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти», и что «отныне Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне советской власти»?..
Что ни говорите, святые отцы того или другого толка, но молитва за страну Российскую и за правителей ее как-то не повторяется за возглашающим ее. Душа православная не переваривает почетной церковной молитвы за безбожников, гонителей церкви и за иудеев, коими у нас возглавляется внешняя власть. Мы знаем, что Христос велел любить врагов и молиться за них, и Церковь молилась и молится, но это в других молитвенных пунктах. И выходит, что это нововведение «ни Богу молитва, ни черту кочерга». И едва ли «правители»-то требовали или просили церковных за них молений. Им нужно, чтобы в церквях пелся интернационал, а не «Многая лета».
Фунт белого хлеба - 25 млн., черного - 11 млн., кружка молока - 10 млн., газета - 7 млн.