7 июля. Лидия Чуковская
из записок об Анне Ахматовой в 1939-ом году
4 июля 39. Вчера я с утра позвонила Анне Андреевне. «Можно прийти вечером?» - «Можно, только приходите раньше, я хочу скорее увидеть вас».
Я пришла раньше.
Лежит - опять лежит, закинув руки за голову. Отворено окно в сад. Тихо и пусто. Около окна на полу стоит картина: портрет Анны Андреевны в белом платье.
- Хорошо написал меня Осмеркин. Он 29-го кончил. По-моему, лицо очень похоже.
Я не разглядела лица в темноте угла.
После того, как я рассказала ей, а она мне (Мы рассказали друг другу о своих хлопотах за арестованных - она о Леве, я о Мите), она взяла в руки и прочитала вслух какое-то совершенно дурацкое читательское письмо.
«Вы не увлекаетесь формой, вы пишете просто. А Пастернак увлекается формальными исканиями, создает комбинации слов…»
- Просто! - с сердцем сказала Анна Андреевна. - Они воображают, что и Пушкин писал просто и что они все понимают в его стихах.
А я подумала о Пастернаке. Сам он лучше всех сказал о своих судьях и о своей поэзии: «…развращенные пустотою шаблонов, мы именно неслыханную содержательность, являющуюся к нам после долгой отвычки, принимаем за претензии формы».
Так обстоит дело со сложностью. Что же касается простоты, то она тоже только тогда прекрасна, когда содержательна - то есть сложна. И я не верю, что человек, не понимающий Пастернака, действительно понимает Ахматову. А уж о Пушкине и речи быть не может.
6 июля 39. Пришла и прочитала:
И легких рифм сигнальные звоночки… (строка из стихотворения "Творчество"
«Бывает так: какая-то истома»
Примечание
ТВОРЧЕСТВО
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шёпотов и звонов
Встаёт один, всё победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растёт трава,
Как по земле идёт с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И лёгких рифм сигнальные звоночки, -
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
5 ноября 1936, Анна Ахматова
4 июля 39. Вчера я с утра позвонила Анне Андреевне. «Можно прийти вечером?» - «Можно, только приходите раньше, я хочу скорее увидеть вас».
Я пришла раньше.
Лежит - опять лежит, закинув руки за голову. Отворено окно в сад. Тихо и пусто. Около окна на полу стоит картина: портрет Анны Андреевны в белом платье.
- Хорошо написал меня Осмеркин. Он 29-го кончил. По-моему, лицо очень похоже.
Я не разглядела лица в темноте угла.
После того, как я рассказала ей, а она мне (Мы рассказали друг другу о своих хлопотах за арестованных - она о Леве, я о Мите), она взяла в руки и прочитала вслух какое-то совершенно дурацкое читательское письмо.
«Вы не увлекаетесь формой, вы пишете просто. А Пастернак увлекается формальными исканиями, создает комбинации слов…»
- Просто! - с сердцем сказала Анна Андреевна. - Они воображают, что и Пушкин писал просто и что они все понимают в его стихах.
А я подумала о Пастернаке. Сам он лучше всех сказал о своих судьях и о своей поэзии: «…развращенные пустотою шаблонов, мы именно неслыханную содержательность, являющуюся к нам после долгой отвычки, принимаем за претензии формы».
Так обстоит дело со сложностью. Что же касается простоты, то она тоже только тогда прекрасна, когда содержательна - то есть сложна. И я не верю, что человек, не понимающий Пастернака, действительно понимает Ахматову. А уж о Пушкине и речи быть не может.
6 июля 39. Пришла и прочитала:
И легких рифм сигнальные звоночки… (строка из стихотворения "Творчество"
«Бывает так: какая-то истома»
Примечание
ТВОРЧЕСТВО
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шёпотов и звонов
Встаёт один, всё победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растёт трава,
Как по земле идёт с котомкой лихо…
Но вот уже послышались слова
И лёгких рифм сигнальные звоночки, -
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
5 ноября 1936, Анна Ахматова