22 мая 1968-го года
из дневников
Николай Каманин, генерал ВВС, 59 лет, ответственный за подготовку космонавтов, Москва:
22 мая.
Вчера мне звонил маршал Е.Я. Савицкий - он интересовался итогами расследования катастрофы 27 марта и рассказал о летном происшествии, которое на днях произошло с ним лично.
Савицкий вылетел на самолете МиГ-17, чтобы показать группе летчиков, как надо стрелять по капонирам на аэродроме. Во время пикирования на цель на высоте 150 метров раздался слабый взрыв: резкая вспышка ослепила летчика, прямо в лицо ему полетели осколки стекла и пыль. С закрытыми глазами Савицкий на ощупь вывел самолет из пикирования, открыл глаза и, убедившись, что самолет подчиняется его воле, осмотрел кабину. Никаких разрушений в кабине он не заметил, на лице были царапины и капли крови. После посадки самолета было установлено, что причина происшествия во взрыве малюсенькой электролампочки внутри прицела. Произойди этот взрыв на секунду позже или будь на месте Савицкого менее опытный летчик, дело могло кончиться катастрофой. И никакая самая опытная аварийная комиссия не установила бы истинной причины происшествия. Все свалили бы на летчика: зазевался, не вывел вовремя самолет из пикирования или, еще того хуже, приклеили бы летчику ярлык «хулигана в воздухе».
Беседовал с Германом Титовым, он завтра вылетает на два дня в Семипалатинск, а в первых числах июня вторично поедет в Италию. Герман очень просил разрешить поездку в Италию с женой Тамарой. Я поддержал его просьбу, но есть опасения, что в ЦК найдутся люди, которые могут забраковать самые разумные предложения. Мы долго беседовали по вопросам развития Центра, о роли и месте самого Титова в наших космических делах. Я назначил Титова командиром второго отряда космонавтов. На мое пожелание, чтобы Герман готовился к роли командира-воспитателя и хорошо показал себя в качестве командира отряда, он ответил: «Я не хочу быть администратором, мне больше подходит работа по специальности, я хочу быть полноценным летчиком-испытателем». Титов вторично просил отпустить его на испытательную работу в ГНИКИ ВВС или к Артему Ивановичу Микояну. Я пока не уверен, что Титов на правильном пути, и ничего не обещал ему. Вопрос о дальнейшей службе Титова и всех других уже летавших в космос космонавтов - это большой и трудный вопрос. Хотелось бы уже сейчас ставить их на должности начальника и заместителей начальника Центра. Но ни один из них пока не готов на эти роли.
Вчера в ЦКБЭМ провели семинар группы космонавтов, готовящихся по программе «Союз», с целью выявления недостатков в знаниях корабля, его систем и оборудования. По докладу генерала Кузнецова, семинар прошел хорошо, все космонавты показали глубокие знания, серьезных недостатков в подготовке не обнаружено.
Звонил Мишин, а несколько позже - Керимов. Оба звонили по одному и тому же поводу: у них появился вариант «1+2» с переходом одного космонавта из корабля в корабль. Я сказал, что мы уже рассматривали такой вариант и забраковали его как недостаточно надежный при переходе и сокращающий состав экипажа. Керимов просил посмотреть этот вариант еще раз.
Генералы Кузнецов и Фролов вместе с космонавтами участвовали в работе комиссии Трегуба. Комиссия пришла к заключению, что из пяти рассмотренных вариантов «2+2» наиболее подходящий. Представители ВВС подписались под этим вариантом.
Можно было бы согласиться и с вариантом «1+2», но в этом случае из состава экипажа пассивного корабля выбывает Волынов - на этом настаивает Мишин и его поддерживают даже военные космонавты. Я напрямик спросил Хрунова: «Скажи, Евгений, с кем бы ты хотел лететь - с Волыновым или с Елисеевым?» Хрунов твердо ответил: «С Елисеевым». Такой состав экипажа совпадает с пожеланиями Мишина, но при этом мы должны будем назначить командиром пассивного корабля Хрунова. Учитывая, что одной из главных задач полета является осуществление ручной стыковки, мы не сможем всего за два месяца подготовить командиром корабля даже Хрунова.
Давид Самойлов, поэт, 47 лет (в начале речь идёт о письме в защиту Гинзбурга и Галанскова):
22 мая.
Нам вынесли приговор. Ситуация все же неясная. В беседе со мной Наровчатов и Росляков были вялы, неуверенны. Хотят «они» даже не покаяния, а формальной отписки. Я был слишком доверчив и разговаривал с ними, как с друзьями, пытаясь выяснить крайнюю форму отписки, которая бы устроила обе стороны. Сказал им, что едва ли кто-нибудь из «подписчиков» согласится отказаться от письма. В качестве предположительной формулы предложил следующую: мы решительно протестуем против дискредитации наших гражданских взглядов. Не уточняя, с чьей стороны происходит эта дискредитация. Формула их не устроила.
Однако пошел слух, что я якобы подписал некое отречение.
Все это должно развиваться в ту или иную сторону. В «ту» - значит аресты, прямой террор. Не думаю, чтобы пошли на это. Если не пойдут, кампания неизбежно сникнет через месяц.
Решат ли нас брать измором?
У чехов, так напугавших наше начальство, к власти пришел тот же аппарат, несколько более гибкий и толковый, решивший избежать гражданской войны или нашей интервенции. Логика власти и социальной принадлежности будут толкать Дубчека и его группу к «упорядочению» демократии и возвращению на круги своя. Пока он лавирует, чтобы овладеть внутренней ситуацией и, может быть, выторговать себе экономическую помощь у Запада и у нас.
В случае образования второй партии, которая заявит претензию на власть, возможен и венгерский вариант. Хотя вряд ли до этого дойдет.
Видел фильм де Сики по Сартру ("Затворники Альтоны".1960). Унылая блевотина. Социализм педерастов. Ненавижу Сартра. Он - худший вид интеллектуальной моды
Пётр Шелест, 60 лет, первый секретарь ЦК КП Украины (1963-72 гг.):
22 мая. Вечером поездом выехал в Ужгород на встречу и митинг, посвященные передаче эстафеты дружбы на границе с Чехословакией.
Александр Гладков, писатель, 56 лет, Москва:
22 мая.
<...> Вчера было закрытое партсобрание <ССП>, где Жаров, Мдивани, А. Васильев, Поздняев и еще кто-то требовали суровых репрессий по отн<ошени>-ю к провинившимся. <Войновичу, Галичу - выговоры, Сарнову, Леве и большинству - «на вид».>
Встретил Н.И Столярову, очень пессимистически смотрящую на ход событий: с ней тоже не заключают договоров.
По городу ходит рукопись акад. Сахарова. <...>
Николай Каманин, генерал ВВС, 59 лет, ответственный за подготовку космонавтов, Москва:
22 мая.
Вчера мне звонил маршал Е.Я. Савицкий - он интересовался итогами расследования катастрофы 27 марта и рассказал о летном происшествии, которое на днях произошло с ним лично.
Савицкий вылетел на самолете МиГ-17, чтобы показать группе летчиков, как надо стрелять по капонирам на аэродроме. Во время пикирования на цель на высоте 150 метров раздался слабый взрыв: резкая вспышка ослепила летчика, прямо в лицо ему полетели осколки стекла и пыль. С закрытыми глазами Савицкий на ощупь вывел самолет из пикирования, открыл глаза и, убедившись, что самолет подчиняется его воле, осмотрел кабину. Никаких разрушений в кабине он не заметил, на лице были царапины и капли крови. После посадки самолета было установлено, что причина происшествия во взрыве малюсенькой электролампочки внутри прицела. Произойди этот взрыв на секунду позже или будь на месте Савицкого менее опытный летчик, дело могло кончиться катастрофой. И никакая самая опытная аварийная комиссия не установила бы истинной причины происшествия. Все свалили бы на летчика: зазевался, не вывел вовремя самолет из пикирования или, еще того хуже, приклеили бы летчику ярлык «хулигана в воздухе».
Беседовал с Германом Титовым, он завтра вылетает на два дня в Семипалатинск, а в первых числах июня вторично поедет в Италию. Герман очень просил разрешить поездку в Италию с женой Тамарой. Я поддержал его просьбу, но есть опасения, что в ЦК найдутся люди, которые могут забраковать самые разумные предложения. Мы долго беседовали по вопросам развития Центра, о роли и месте самого Титова в наших космических делах. Я назначил Титова командиром второго отряда космонавтов. На мое пожелание, чтобы Герман готовился к роли командира-воспитателя и хорошо показал себя в качестве командира отряда, он ответил: «Я не хочу быть администратором, мне больше подходит работа по специальности, я хочу быть полноценным летчиком-испытателем». Титов вторично просил отпустить его на испытательную работу в ГНИКИ ВВС или к Артему Ивановичу Микояну. Я пока не уверен, что Титов на правильном пути, и ничего не обещал ему. Вопрос о дальнейшей службе Титова и всех других уже летавших в космос космонавтов - это большой и трудный вопрос. Хотелось бы уже сейчас ставить их на должности начальника и заместителей начальника Центра. Но ни один из них пока не готов на эти роли.
Вчера в ЦКБЭМ провели семинар группы космонавтов, готовящихся по программе «Союз», с целью выявления недостатков в знаниях корабля, его систем и оборудования. По докладу генерала Кузнецова, семинар прошел хорошо, все космонавты показали глубокие знания, серьезных недостатков в подготовке не обнаружено.
Звонил Мишин, а несколько позже - Керимов. Оба звонили по одному и тому же поводу: у них появился вариант «1+2» с переходом одного космонавта из корабля в корабль. Я сказал, что мы уже рассматривали такой вариант и забраковали его как недостаточно надежный при переходе и сокращающий состав экипажа. Керимов просил посмотреть этот вариант еще раз.
Генералы Кузнецов и Фролов вместе с космонавтами участвовали в работе комиссии Трегуба. Комиссия пришла к заключению, что из пяти рассмотренных вариантов «2+2» наиболее подходящий. Представители ВВС подписались под этим вариантом.
Можно было бы согласиться и с вариантом «1+2», но в этом случае из состава экипажа пассивного корабля выбывает Волынов - на этом настаивает Мишин и его поддерживают даже военные космонавты. Я напрямик спросил Хрунова: «Скажи, Евгений, с кем бы ты хотел лететь - с Волыновым или с Елисеевым?» Хрунов твердо ответил: «С Елисеевым». Такой состав экипажа совпадает с пожеланиями Мишина, но при этом мы должны будем назначить командиром пассивного корабля Хрунова. Учитывая, что одной из главных задач полета является осуществление ручной стыковки, мы не сможем всего за два месяца подготовить командиром корабля даже Хрунова.
Давид Самойлов, поэт, 47 лет (в начале речь идёт о письме в защиту Гинзбурга и Галанскова):
22 мая.
Нам вынесли приговор. Ситуация все же неясная. В беседе со мной Наровчатов и Росляков были вялы, неуверенны. Хотят «они» даже не покаяния, а формальной отписки. Я был слишком доверчив и разговаривал с ними, как с друзьями, пытаясь выяснить крайнюю форму отписки, которая бы устроила обе стороны. Сказал им, что едва ли кто-нибудь из «подписчиков» согласится отказаться от письма. В качестве предположительной формулы предложил следующую: мы решительно протестуем против дискредитации наших гражданских взглядов. Не уточняя, с чьей стороны происходит эта дискредитация. Формула их не устроила.
Однако пошел слух, что я якобы подписал некое отречение.
Все это должно развиваться в ту или иную сторону. В «ту» - значит аресты, прямой террор. Не думаю, чтобы пошли на это. Если не пойдут, кампания неизбежно сникнет через месяц.
Решат ли нас брать измором?
У чехов, так напугавших наше начальство, к власти пришел тот же аппарат, несколько более гибкий и толковый, решивший избежать гражданской войны или нашей интервенции. Логика власти и социальной принадлежности будут толкать Дубчека и его группу к «упорядочению» демократии и возвращению на круги своя. Пока он лавирует, чтобы овладеть внутренней ситуацией и, может быть, выторговать себе экономическую помощь у Запада и у нас.
В случае образования второй партии, которая заявит претензию на власть, возможен и венгерский вариант. Хотя вряд ли до этого дойдет.
Видел фильм де Сики по Сартру ("Затворники Альтоны".1960). Унылая блевотина. Социализм педерастов. Ненавижу Сартра. Он - худший вид интеллектуальной моды
Пётр Шелест, 60 лет, первый секретарь ЦК КП Украины (1963-72 гг.):
22 мая. Вечером поездом выехал в Ужгород на встречу и митинг, посвященные передаче эстафеты дружбы на границе с Чехословакией.
Александр Гладков, писатель, 56 лет, Москва:
22 мая.
<...> Вчера было закрытое партсобрание <ССП>, где Жаров, Мдивани, А. Васильев, Поздняев и еще кто-то требовали суровых репрессий по отн<ошени>-ю к провинившимся. <Войновичу, Галичу - выговоры, Сарнову, Леве и большинству - «на вид».>
Встретил Н.И Столярову, очень пессимистически смотрящую на ход событий: с ней тоже не заключают договоров.
По городу ходит рукопись акад. Сахарова. <...>