17 марта. Сергей Петров
два стихотворения разных годов.
УНИВЕРСАМ. ФУГА
Всё во мне, и я во всем.
Тютчев
Я думаю, что я себе универсам,
куда я захожу по надобностям разным.
Открыт бываю я и людям, и часам,
пространству грузному и хрупким чудесам,
погоде на сердце и пьяным голосам,
и кособокой скуке, и соблазнам.
Всё есть во мне, чтобы по горло жить
(в придачу ко всему и распри даже!).
Фасованно могу себя я предложить,
готов с утра к великой распродаже.
Завистники-глаза сверкают, как витрины,
устраивая трижды в день смотрины.
Сквозь них приходит день в универмаг,
облизываясь, будто бешбармак.
Вот полки белые и твердые, что кость,
нагружены чуть охлажденным мясом.
Утроба нежится, подобная колбасам.
Но кто это "ого!" проокал басом?
Кто взгляд в меня забил, как в стенку гвоздь?
Не трогайте меня! Своим я занят делом!
А если нужно что, ходите по отделам!
Вон головы мои, как лысые сыры,
лежат, лишенные и плеч и шеи,
и рады, что в них есть червивые траншеи,
и рады от дыры и до дыры.
Лежат они, округло хорошея,
как с неба выставленные миры.
Лежат они невдалеке от масла,
которое белеющую плоть
поставило стеной, за пряслом прясло.
Но в масле не катаются. Колоть
ножом их насмерть не велел Господь,
и по частям они обречены железу
и жизни, как вседневному надрезу.
Располосованный наискосок,
как лососины розовый кусок,
не может рот полунемой открыться.
А кровь густеет, как томатный сок.
И из ладони, словно из корытца,
сухие пальчики, как палочки корицы.
И каждый мой отдел не оттого ль высок,
что мне затылок, темя и висок
украсили и соль, и сахарный песок?
Ой, полным-полна моя авоська!
Есть и перец в ней, и лук.
Не жалей ни слез, ни воска,
ни утраты, ни разлук.
Всё есть во мне. И жить - как жрать и жрать.
Надежде я свояк, а делу кум.
Могу товар своей рукой-владыкой брать
и по-лукулловски жевать рахат-лукум.
Рабочий день, бывает, разворчится,
а в деньгах ветер, свист и кутерьма.
Соскочит с полки баночка горчицы
и в руки прыгает сама.
Чужой огромной жизни послужи-ка,
и прянут пряности в открытый рот, как рать,
язык и нёбо обожжет аджика,
крапивой продерет. А жить - как брать и жрать.
Во всякой жизни есть и нужен привкус,
но жизнью торговать, ей-богу, нелегко.
Проторговался - так возьмут за гривку-с
да и на солнышко, как за ушко.
Проторговался - так сиди да шамкай,
гляди вослед, как в самый зад, судьбе,
когда универсам с универсамкой,
качая сумками, идут к себе.
Ой, пустым-пуста моя авоська!
К ней не я ль попался в сеть?
С плеч головушку ты сбрось-ка!
Что ж ей попусту висеть!
Всё есть во мне. И назло контроверзам
чиновничьим и страхолюдью зим
универсам стоит, как универзум,
как суетливый Божий гомозин.
И стану ожидать я с Богом очной ставки
в полночный час, всплакнув по волосам.
И буду ждать на судном на прилавке,
когда закроется универсам.
17-25 марта 1973
***
Я чья-то тихая жестокая затея -
игра без величин на тысячу ходов.
В растрепанном уме какого грамотея
я буду двигаться по клеточкам годов?
Но в хитрой безвоздушной красоте я
ни жить, ни кланяться ей не готов.
Как звездное скопленье черных пешек,
идет без правил темная игра.
Я - взятый в зубы крепенький орешек,
который требуется грызть с утра.
Какой же дурень обломает зубы,
грызя меня, как сборничек задач?
И впору нам с ним подпустить слезу бы,
когда нельзя, как вплавь, пуститься в плач.
Взята моя фигурка или сбита,
но всё равно, решая жизнь в упор,
два дурака, как два больших гамбита,
наставя лбы, играют мной на спор.
17 марта - 20 октября 1978
УНИВЕРСАМ. ФУГА
Всё во мне, и я во всем.
Тютчев
Я думаю, что я себе универсам,
куда я захожу по надобностям разным.
Открыт бываю я и людям, и часам,
пространству грузному и хрупким чудесам,
погоде на сердце и пьяным голосам,
и кособокой скуке, и соблазнам.
Всё есть во мне, чтобы по горло жить
(в придачу ко всему и распри даже!).
Фасованно могу себя я предложить,
готов с утра к великой распродаже.
Завистники-глаза сверкают, как витрины,
устраивая трижды в день смотрины.
Сквозь них приходит день в универмаг,
облизываясь, будто бешбармак.
Вот полки белые и твердые, что кость,
нагружены чуть охлажденным мясом.
Утроба нежится, подобная колбасам.
Но кто это "ого!" проокал басом?
Кто взгляд в меня забил, как в стенку гвоздь?
Не трогайте меня! Своим я занят делом!
А если нужно что, ходите по отделам!
Вон головы мои, как лысые сыры,
лежат, лишенные и плеч и шеи,
и рады, что в них есть червивые траншеи,
и рады от дыры и до дыры.
Лежат они, округло хорошея,
как с неба выставленные миры.
Лежат они невдалеке от масла,
которое белеющую плоть
поставило стеной, за пряслом прясло.
Но в масле не катаются. Колоть
ножом их насмерть не велел Господь,
и по частям они обречены железу
и жизни, как вседневному надрезу.
Располосованный наискосок,
как лососины розовый кусок,
не может рот полунемой открыться.
А кровь густеет, как томатный сок.
И из ладони, словно из корытца,
сухие пальчики, как палочки корицы.
И каждый мой отдел не оттого ль высок,
что мне затылок, темя и висок
украсили и соль, и сахарный песок?
Ой, полным-полна моя авоська!
Есть и перец в ней, и лук.
Не жалей ни слез, ни воска,
ни утраты, ни разлук.
Всё есть во мне. И жить - как жрать и жрать.
Надежде я свояк, а делу кум.
Могу товар своей рукой-владыкой брать
и по-лукулловски жевать рахат-лукум.
Рабочий день, бывает, разворчится,
а в деньгах ветер, свист и кутерьма.
Соскочит с полки баночка горчицы
и в руки прыгает сама.
Чужой огромной жизни послужи-ка,
и прянут пряности в открытый рот, как рать,
язык и нёбо обожжет аджика,
крапивой продерет. А жить - как брать и жрать.
Во всякой жизни есть и нужен привкус,
но жизнью торговать, ей-богу, нелегко.
Проторговался - так возьмут за гривку-с
да и на солнышко, как за ушко.
Проторговался - так сиди да шамкай,
гляди вослед, как в самый зад, судьбе,
когда универсам с универсамкой,
качая сумками, идут к себе.
Ой, пустым-пуста моя авоська!
К ней не я ль попался в сеть?
С плеч головушку ты сбрось-ка!
Что ж ей попусту висеть!
Всё есть во мне. И назло контроверзам
чиновничьим и страхолюдью зим
универсам стоит, как универзум,
как суетливый Божий гомозин.
И стану ожидать я с Богом очной ставки
в полночный час, всплакнув по волосам.
И буду ждать на судном на прилавке,
когда закроется универсам.
17-25 марта 1973
***
Я чья-то тихая жестокая затея -
игра без величин на тысячу ходов.
В растрепанном уме какого грамотея
я буду двигаться по клеточкам годов?
Но в хитрой безвоздушной красоте я
ни жить, ни кланяться ей не готов.
Как звездное скопленье черных пешек,
идет без правил темная игра.
Я - взятый в зубы крепенький орешек,
который требуется грызть с утра.
Какой же дурень обломает зубы,
грызя меня, как сборничек задач?
И впору нам с ним подпустить слезу бы,
когда нельзя, как вплавь, пуститься в плач.
Взята моя фигурка или сбита,
но всё равно, решая жизнь в упор,
два дурака, как два больших гамбита,
наставя лбы, играют мной на спор.
17 марта - 20 октября 1978