27-28 ноября. Сто лет назад Корней Чуковский
записал в своем дневнике:
27 ноября 1922. Я в Москве три недели - завтра уезжаю. Живу в 1-й студии Художественного Театра на Советской площади, где у меня отличная комната (лиловый диван, бутафорский из "Катерины! Ивановны" Леонида Андреева) и электрическая лампа в 300 свеч. Очень я втянулся в эту странную жизнь и полюбил много и многих. Москву видел мало, т. к. сидел с утра до вечера и спешно переводил "Плэйбоя" (пьеса ирландского драматурга Д. Стинга. В русском варианте пьеса называлась "Герой"). Но пробегая по улице - к Филиппову за хлебом или в будочку за яблоками, я замечал одно у всех выражение -счастья. Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина и женщины; женщины с сладострастными, пьяными лицами прилипают грудями к оконным стеклам на Кузнецком, где шелка и бриллианты. Красивого женского мяса - целые вагоны на каждом шагу, - любовь к вещам и удовольствиям страшная, - танцы в таком фаворе, что я знаю семейства, где люди сходятся в 7 час. вечера и до 2 часов ночи не успевают чаю напиться, работают ногами без отдыху: дикси, фокстрот, one step и хорошие люди, актеры, писатели. Все живут зоологией и физиологией - ходят по улице желудки и половые органы и притворяются людьми. Психическая жизнь оскудела: в театрах стреляют, буффонят, увлекаются гротесками и проч. Но во всем этом есть одно превосходное качество: сила. Женщины дородны, у мужчин затылки дубовые. Вообще очень много дубовых людей, отличный матерьял для истории. Смотришь на этот дуб и совершенно спокоен за будущее: хорошо. Из дуба можно сделать все что угодно - и если из него сейчас не смастерить Достоевского, то для топорных работ это клад. (Нэп.)
28 ноября 1922. Уезжаю. Мне даже с мышами и клопами жалко расстаться, так хорошо мне было в этой комнатенке, хотя мышка ползала по карнизу у меня на глазах и пачкала мою манную кашу, а клопы в лиловом диване развели такую колонию, словно это не диван Художественного театра, а кушетка в еврейской гостинице.
Ну вот актеры: Алексей Денисович Дикий, умный, даровитый, себе на уме - вроде Куприна - чудесный исполнитель Джона в "Сверчке" - без высших восприятий, но прочный и приятный человек. На лице у него детски-хитрое, милое выражение, играет он четко, обдуманно, работает, как черт, и режиссерствует без суеты, без криков, но авторитетно. Я сказал ему, что нельзя ставить любовную сцену в "Плэйбое" в тех тонах, в каких ставит он, что это баллада и проч. - он согласился, принял все мои указания и уже две недели работает над этой сценой. Его жена Катерина Ивановна (Карнакова) , молоденькая монголка с опьянелым тихим лицом, за которым чувствуется отчаянная безумная кровь. Я видел, как она пляшет, отдавая пляске всю себя. Лидия Ив. Дейкун, добрая, в пенсне, жена молодого Аркадия Ив. Добронравова, матрона, угощавшая нас макаронами. Гиацинтова, Софья Владимировна, и Попова - знаю их мало, но чувствую: работящи, любящи, уютны. Высокий, ленивый и талантливый Либаков - художник, музыкант, танцор - и Ключарев, молодой человек, 24 лет, который будет играть неподсильную ему главную роль - умница, начитанный, любит стихи, играет на бегах - и волнуется своей ролью очень. Марк Ильич Цыбульский - толстый жуир.
Эти люди и не подозревают, как много они сделали для меня, введя меня в свою среду, как равного.
27 ноября 1922. Я в Москве три недели - завтра уезжаю. Живу в 1-й студии Художественного Театра на Советской площади, где у меня отличная комната (лиловый диван, бутафорский из "Катерины! Ивановны" Леонида Андреева) и электрическая лампа в 300 свеч. Очень я втянулся в эту странную жизнь и полюбил много и многих. Москву видел мало, т. к. сидел с утра до вечера и спешно переводил "Плэйбоя" (пьеса ирландского драматурга Д. Стинга. В русском варианте пьеса называлась "Герой"). Но пробегая по улице - к Филиппову за хлебом или в будочку за яблоками, я замечал одно у всех выражение -счастья. Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина и женщины; женщины с сладострастными, пьяными лицами прилипают грудями к оконным стеклам на Кузнецком, где шелка и бриллианты. Красивого женского мяса - целые вагоны на каждом шагу, - любовь к вещам и удовольствиям страшная, - танцы в таком фаворе, что я знаю семейства, где люди сходятся в 7 час. вечера и до 2 часов ночи не успевают чаю напиться, работают ногами без отдыху: дикси, фокстрот, one step и хорошие люди, актеры, писатели. Все живут зоологией и физиологией - ходят по улице желудки и половые органы и притворяются людьми. Психическая жизнь оскудела: в театрах стреляют, буффонят, увлекаются гротесками и проч. Но во всем этом есть одно превосходное качество: сила. Женщины дородны, у мужчин затылки дубовые. Вообще очень много дубовых людей, отличный матерьял для истории. Смотришь на этот дуб и совершенно спокоен за будущее: хорошо. Из дуба можно сделать все что угодно - и если из него сейчас не смастерить Достоевского, то для топорных работ это клад. (Нэп.)
28 ноября 1922. Уезжаю. Мне даже с мышами и клопами жалко расстаться, так хорошо мне было в этой комнатенке, хотя мышка ползала по карнизу у меня на глазах и пачкала мою манную кашу, а клопы в лиловом диване развели такую колонию, словно это не диван Художественного театра, а кушетка в еврейской гостинице.
Ну вот актеры: Алексей Денисович Дикий, умный, даровитый, себе на уме - вроде Куприна - чудесный исполнитель Джона в "Сверчке" - без высших восприятий, но прочный и приятный человек. На лице у него детски-хитрое, милое выражение, играет он четко, обдуманно, работает, как черт, и режиссерствует без суеты, без криков, но авторитетно. Я сказал ему, что нельзя ставить любовную сцену в "Плэйбое" в тех тонах, в каких ставит он, что это баллада и проч. - он согласился, принял все мои указания и уже две недели работает над этой сценой. Его жена Катерина Ивановна (Карнакова) , молоденькая монголка с опьянелым тихим лицом, за которым чувствуется отчаянная безумная кровь. Я видел, как она пляшет, отдавая пляске всю себя. Лидия Ив. Дейкун, добрая, в пенсне, жена молодого Аркадия Ив. Добронравова, матрона, угощавшая нас макаронами. Гиацинтова, Софья Владимировна, и Попова - знаю их мало, но чувствую: работящи, любящи, уютны. Высокий, ленивый и талантливый Либаков - художник, музыкант, танцор - и Ключарев, молодой человек, 24 лет, который будет играть неподсильную ему главную роль - умница, начитанный, любит стихи, играет на бегах - и волнуется своей ролью очень. Марк Ильич Цыбульский - толстый жуир.
Эти люди и не подозревают, как много они сделали для меня, введя меня в свою среду, как равного.