18 октября. Сергей Петров

[vazart]

СМЕРТЬ ГУСЯ

Раскинулся луг, как раздольная Русь.
На травах с утра появляется гусь.
Зеленая зелень и синяя синь,
текут по реке облака.
Он шел в окружении спелых гусынь,
как полный кувшин молока.

Как лебедь, вдоль берега тихо плывет,
ничем не нарушив спокойствия вод.
Он, словно на Волге, в речушке своей
плывет, ничего не спугнув,
и палубы гусевы перья белей,
и суриком выкрашен клюв.
Но лето исчезло, на лужах ледок,
и трутни напрасно ползут на леток.
Скорее, в последние рейсы, не трусь!
Но осень, совсем обнаглев,
тебя загоняет, торжественный гусь,
в смердящий теплеющий хлев.
Судьбы домовитой хозяйственный суд
тебя погружает в холщовый сосуд,
чтоб телом заполнил ты свой каземат -
суровый холщовый мешок,
покуда не грянет зима, словно мат,
как нож, или шах, или шок.
В тюрьме домотканой жирея, как жох,
ты жрешь непробудно овес и горох.
За длинную шею и клюв провели,
как за нос, тебя в равелин.
И вот ты повис на аршин от земли,
на свой неизбежный аршин.
Не жри, о божественный, иль божеству
другому ты в жертву пойдешь к Рождеству.
Но нет, наступил твой урочный черед,
и рока сухая рука
за горло, как штоф одурелый, берет
и рвет из мешка гусака.
Но он от блаженного жира ослаб,
лопочет едва перепонками лап,
в спокойствии сальном верша бытие,
чтоб доброе чрево питать.
Глядит на железное он острие,
но сил уже нет трепетать.
Вот горло открыли, амфора пуста,
и кровь убежала в иные места,
и рок с него облик пуховый совлек,
и прелести обнажены,
и гусь безголовым младенцем прилег,
весь голый, на лоно жены.

18 октября 1947 - 1 июня 1965