В день рождения Наума Коржавина (1925 - 2018)
моя подборка стихов поэта
ПОЕЗДКА В АШУ
Ночь. Но луна не укрылась за тучами.
Поезд несется, безжалостно скор...
Я на ступеньках под звуки гремучие
Быстро лечу меж отвесами гор.
Что мне с того, что купе не со стенками:
Много удобств погубила война,
Мест не найти - обойдемся ступеньками.
Будет что вспомнить во все времена.
Ветер! Струями бодрящего холода
Вялость мою прогоняешь ты прочь.
Что ж! Печатлейся, голодная молодость.
Ветер и горы, ступенька и ночь!
1942
***
Я раньше видел ясно,
как с экрана,
Что взрослым стал
и перестал глупить,
Но, к сожаленью, никакие раны
Меня мальчишкой не отучат быть.
И даже то,
что раньше, чем в журнале,
Вполне возможно, буду я в гробу,
Что я любил,
а женщины гадали
На чет и нечет,
на мою судьбу.
Упрямая направленность движений,
В увечиях и ссадинах бока.
На кой оно мне черт? Ведь я ж не гений
И ведь мои стихи не на века.
Сто раз решал я
жить легко и просто,
Забыть про все,
обресть покой земной...
Но каждый раз
меня в единоборство
Ведет судьба,
решенная не мной.
И все равно
в грядущем
новый автор
Расскажет, как назад немало лет
С провинциальною тоской
о правде
Метался по Москве
один поэт.
1947
ВСТРЕЧА С МОСКВОЙ
Что же! Здравствуй, Москва.
Отошли и мечты и гаданья.
Вот кругом ты шумишь,
вот сверкаешь, светла и нова
Блеском станций метро,
высотой воздвигаемых зданий
Блеск и высь подменить
ты пытаешься тщетно, Москва.
Ты теперь деловита,
всего ты измерила цену.
Плюнут в душу твою
и прольют безнаказанно кровь,
Сложной вязью теорий
свою прикрывая измену,
Ты продашь все спокойно:
и совесть, и жизнь, и любовь.
Чтоб никто не тревожил
приятный покой прозябанья -
Прозябанье Москвы,
освященный снабженьем обман.
Так живешь ты, Москва!
Лжешь,
клянешься,
насилуешь память
И, флиртуя с историей,
с будущим крутишь роман.
1952
***
Всё будет, а меня не будет.-
Через неделю, через год...
Меня не берегите, люди,
Как вас никто не бережет.
Как вы, и я не выше тлена.
Я не давать тепла не мог.
Как то сожжённое полено.
Угля сожжённого комок.
И счёты мы сведем едва ли.
Я добывал из жизни свет,
Но эту жизнь мне вы давали,
А ничего дороже нет.
И пусть меня вы задушили
За счастье быть живым всегда,
Но вы и сами ведь не жили,
Не знали счастья никогда.
1957
ЗЕМЛЯЧКАМ
Снова Киев. И девушки нежной, певучей осанки:
Все - такие, как вы. Но не встретить на улицах вас,
Довоенные девочки, детство мое, - киевлянки!
Мои взрослые сверстницы, где вы и как вы сейчас?
Я не к вашим ногам припадал молодыми губами,
Всё не вам объяснял, что пытался себе объяснить.
Я оставил вас в детстве, одних, словно мертвую память,-
Обронил, словно можно частицу себя обронить.
Мы встречались порой. Говорили. Мне некогда было:
Я проделывал путь, пробивая дорогу плечом.
Боль эпохи моей подняла меня, сердце пронзила,
Отделила от вас, словно были вы здесь ни при чём.
Словно это не вы и не горькие ваши романы,
Ваши браки, разводы, смятенья и схватки с тоской.
Той любви, что хотели, мечтали о ней постоянно,-
Той любви вдруг не стало, а вы не умели с другой.
Знал я это, но знал не про вас. Я разыгрывал роли.
От безвкусицы южной зверел, вам не верил порой...
Чушь. Ведь боль остается в любой аффектации - болью.
А судьба остается в любом проявленьи - судьбой...
Что же делать? Живем. И дела наши вовсе не плохи.
Если что и не так - это всё-таки жизнь, а не крест.
За гарантию счастья не спросишь с минувшей эпохи.
За любовь не получишь с давно отшумевших торжеств.
Но не вы эти девушки нежной, певучей осанки,
Что спешат, как спешили, сияя доверием вы.
Я ищу вас везде. Я такой же, как вы, киевлянки,-
Та же южная кровь, лишь обдутая ветром Москвы.
Я такой же, как вы. Так откуда в душе ощущенье
Самой подлой вины, словно стал я банкротом сейчас.
Словно мог я вас всех полюбить, увести от крушенья.
Все мечты вам спасти - и по глупости только не спас.
1962
ПОЕЗДКА В АШУ
Ночь. Но луна не укрылась за тучами.
Поезд несется, безжалостно скор...
Я на ступеньках под звуки гремучие
Быстро лечу меж отвесами гор.
Что мне с того, что купе не со стенками:
Много удобств погубила война,
Мест не найти - обойдемся ступеньками.
Будет что вспомнить во все времена.
Ветер! Струями бодрящего холода
Вялость мою прогоняешь ты прочь.
Что ж! Печатлейся, голодная молодость.
Ветер и горы, ступенька и ночь!
1942
***
Я раньше видел ясно,
как с экрана,
Что взрослым стал
и перестал глупить,
Но, к сожаленью, никакие раны
Меня мальчишкой не отучат быть.
И даже то,
что раньше, чем в журнале,
Вполне возможно, буду я в гробу,
Что я любил,
а женщины гадали
На чет и нечет,
на мою судьбу.
Упрямая направленность движений,
В увечиях и ссадинах бока.
На кой оно мне черт? Ведь я ж не гений
И ведь мои стихи не на века.
Сто раз решал я
жить легко и просто,
Забыть про все,
обресть покой земной...
Но каждый раз
меня в единоборство
Ведет судьба,
решенная не мной.
И все равно
в грядущем
новый автор
Расскажет, как назад немало лет
С провинциальною тоской
о правде
Метался по Москве
один поэт.
1947
ВСТРЕЧА С МОСКВОЙ
Что же! Здравствуй, Москва.
Отошли и мечты и гаданья.
Вот кругом ты шумишь,
вот сверкаешь, светла и нова
Блеском станций метро,
высотой воздвигаемых зданий
Блеск и высь подменить
ты пытаешься тщетно, Москва.
Ты теперь деловита,
всего ты измерила цену.
Плюнут в душу твою
и прольют безнаказанно кровь,
Сложной вязью теорий
свою прикрывая измену,
Ты продашь все спокойно:
и совесть, и жизнь, и любовь.
Чтоб никто не тревожил
приятный покой прозябанья -
Прозябанье Москвы,
освященный снабженьем обман.
Так живешь ты, Москва!
Лжешь,
клянешься,
насилуешь память
И, флиртуя с историей,
с будущим крутишь роман.
1952
***
Всё будет, а меня не будет.-
Через неделю, через год...
Меня не берегите, люди,
Как вас никто не бережет.
Как вы, и я не выше тлена.
Я не давать тепла не мог.
Как то сожжённое полено.
Угля сожжённого комок.
И счёты мы сведем едва ли.
Я добывал из жизни свет,
Но эту жизнь мне вы давали,
А ничего дороже нет.
И пусть меня вы задушили
За счастье быть живым всегда,
Но вы и сами ведь не жили,
Не знали счастья никогда.
1957
ЗЕМЛЯЧКАМ
Снова Киев. И девушки нежной, певучей осанки:
Все - такие, как вы. Но не встретить на улицах вас,
Довоенные девочки, детство мое, - киевлянки!
Мои взрослые сверстницы, где вы и как вы сейчас?
Я не к вашим ногам припадал молодыми губами,
Всё не вам объяснял, что пытался себе объяснить.
Я оставил вас в детстве, одних, словно мертвую память,-
Обронил, словно можно частицу себя обронить.
Мы встречались порой. Говорили. Мне некогда было:
Я проделывал путь, пробивая дорогу плечом.
Боль эпохи моей подняла меня, сердце пронзила,
Отделила от вас, словно были вы здесь ни при чём.
Словно это не вы и не горькие ваши романы,
Ваши браки, разводы, смятенья и схватки с тоской.
Той любви, что хотели, мечтали о ней постоянно,-
Той любви вдруг не стало, а вы не умели с другой.
Знал я это, но знал не про вас. Я разыгрывал роли.
От безвкусицы южной зверел, вам не верил порой...
Чушь. Ведь боль остается в любой аффектации - болью.
А судьба остается в любом проявленьи - судьбой...
Что же делать? Живем. И дела наши вовсе не плохи.
Если что и не так - это всё-таки жизнь, а не крест.
За гарантию счастья не спросишь с минувшей эпохи.
За любовь не получишь с давно отшумевших торжеств.
Но не вы эти девушки нежной, певучей осанки,
Что спешат, как спешили, сияя доверием вы.
Я ищу вас везде. Я такой же, как вы, киевлянки,-
Та же южная кровь, лишь обдутая ветром Москвы.
Я такой же, как вы. Так откуда в душе ощущенье
Самой подлой вины, словно стал я банкротом сейчас.
Словно мог я вас всех полюбить, увести от крушенья.
Все мечты вам спасти - и по глупости только не спас.
1962