АШХАБАДСКИЕ СТРОФЫ
Истеричным шипеньем варана
затушеван ночной звукоряд,
легче в парке английском волана
миражи над пустыней висят.
Пропыленная гроздь винограда
лечит вмиг ностальгию мою,
на магнитной доске Ашхабада
я бесстрашно фигуры сдаю.
Колокольня яичного спаса
уступает громаде песка,
как зрачок под воздействием наса
наступает на призму белка.
Все разрознено. В собственной тени
обретается каждый предмет,
азиатским томлением лени
нашпигован, начищен, нагрет.
Все разрознено. Только заметил,
только жадную руку простер -
и развеял видение ветер,
в порошок ядовитый растер.
На машине по городу еду -
переводчик и кум королю,
ежедневно готовый к обеду
говорить, что до гроба люблю.
Все разрознено. Видишь? Я - первый.
Дождь идет, баламутит листву.
Или это мираж атмосферный,
и еще один сон наяву?
На охоту за парой реалий,
в домик карточный, фантик пустой,
на гулянку к столу в бестиарий
и к зыбучим пескам - на постой…
На магнитной доске Ашхабада
сделан ход е4-е2.
И уже ни пустыни, ни сада.
Покрова на Москве. Покрова.
(1987,1988)