23 апреля. В день рождения композитора Сергея Прокофьева (1891 - 1953)
Из дневника Сергея Прокофьева за 1922 год (примечание: далее в тексте Б.Н. - это Борис Николаевич Башкиров, писавший стихи под псевдонимом Борис Верин):
По вечерам с Б.Н. играли в шахматы. Я выиграл два матча, один - серьёзных партий, +5 - 2 = 2, другой из партий a tempo: + 100 - 40.
Другой конкурс имел несколько средневековый характер, это был матч сонетов. Б.Н. в Нью-Йорке разыскал томик сложных и строгих сонетов Hérédia и перевёл около десятка, причём ужасно важничал, что одолел такую вещь, говорил, что многие поэты ломали себе на Эредиа ногу. Я посмотрел и нашёл - что за ерунда! Конечно, сонет перевести можно. И вызвал его на матч: кто лучше переведёт десять сонетов из Hérédia. Конечно, переводить тоже в форме строгого сонета, сохраняя ту же рифму, что в подлиннике. В жюри я выбрал Бальмонта, Б.Н. - Северянина, и было решено, что мы будем посылать им сонеты на пишущей машинке переписанные так, чтобы было неизвестно, который чей, а те будут ставить отметки, каковые мы будем складывать. Получивший большее число очков выигрывает состязание.
Это было задумано ещё в апреле, а в мае три сонета уже поехали к судьям. Первый ответ был от Северянина с массой пикантных примечаний. Волнение чрезвычайное. Я выиграл на несколько пунктов. Затем последовал приветственный сонет от Бальмонта. Это уже совсем придало помпу нашему состязанию. Наконец появились отметки от Бальмонта, к сожалению без примечаний, как у Северянина, но выигрыш оказался тоже в мою пользу. Общая сумма очков за три сонета была: у меня пятьдесят восемь, у Б.Н. сорок девять. Б.Н. - прирождённый поэт - никак не ожидал такого афронта и даже были попытки прекратить состязание или ввести в него новые правила, но я заявил, что тогда составлю протокол его бегства с приложением таблицы отметок, и, отпечатав на машинке, разошлю его всем знакомым. Б.Н. подумал, возмутился - и состязание продолжилось.
...
Сонетное состязание шло с успехом в мою пользу. Игорь Северянин прислал превосходные примечания. Но Б.Н. тянул, ленился переводить сонеты и состязание затягивалось. Вообще, ленность его и «лежание пузом в потолок» не имеет границ, и это часто вызывало во мне взрывы возмущения.
...
Сонетное состязание дошло до седьмого сонета с неизменным очком в мою пользу, как от Игоря, так и от Бальмонта. После седьмого сонета я был настолько впереди, что выиграть состязание Борису Верину не представлялось возможным. Он долго оттягивал продолжение, а затем заявил, что сдаёт матч. Победить поэта - недурно! Если бы я был не композитор, я, вероятно, был бы или писателем или поэтом. Одно достоверно: я пишу стихи лучше, чем это делал Чайковский.
Сергею Прокофьеву
Перевести Эредиа сонеты -
Заданье конкурса. Недели три
Соревновались в Мюнхене поэты.
Бальмонт и я приглашены в жюри.
Всего же нас, я помню, было трое
И двое вас, воистину живых,
Кто этот конкурс, выдумав, устроил,
Кто воевал, и Вы - один из них.
Кому из вас внимала Карменсита?
(У всех своя, и всякий к ней влеком!)
Но победил поэта композитор,
Причем, оружьем первого - стихом.
Я, перечитывая Ваши письма
С десятеричным повсеместно «i»,
Куда искусствик столь искусно втиснул
Мне похвалы, те вспоминаю дни.
И говорю, отчасти на Голгофе,
Отчасти находясь почти в раю:
- Я был бы очень рад, Сергей Прокофьев,
В Эстийском с Вами встретиться краю.
1927 года, Игорь Северянин.
По вечерам с Б.Н. играли в шахматы. Я выиграл два матча, один - серьёзных партий, +5 - 2 = 2, другой из партий a tempo: + 100 - 40.
Другой конкурс имел несколько средневековый характер, это был матч сонетов. Б.Н. в Нью-Йорке разыскал томик сложных и строгих сонетов Hérédia и перевёл около десятка, причём ужасно важничал, что одолел такую вещь, говорил, что многие поэты ломали себе на Эредиа ногу. Я посмотрел и нашёл - что за ерунда! Конечно, сонет перевести можно. И вызвал его на матч: кто лучше переведёт десять сонетов из Hérédia. Конечно, переводить тоже в форме строгого сонета, сохраняя ту же рифму, что в подлиннике. В жюри я выбрал Бальмонта, Б.Н. - Северянина, и было решено, что мы будем посылать им сонеты на пишущей машинке переписанные так, чтобы было неизвестно, который чей, а те будут ставить отметки, каковые мы будем складывать. Получивший большее число очков выигрывает состязание.
Это было задумано ещё в апреле, а в мае три сонета уже поехали к судьям. Первый ответ был от Северянина с массой пикантных примечаний. Волнение чрезвычайное. Я выиграл на несколько пунктов. Затем последовал приветственный сонет от Бальмонта. Это уже совсем придало помпу нашему состязанию. Наконец появились отметки от Бальмонта, к сожалению без примечаний, как у Северянина, но выигрыш оказался тоже в мою пользу. Общая сумма очков за три сонета была: у меня пятьдесят восемь, у Б.Н. сорок девять. Б.Н. - прирождённый поэт - никак не ожидал такого афронта и даже были попытки прекратить состязание или ввести в него новые правила, но я заявил, что тогда составлю протокол его бегства с приложением таблицы отметок, и, отпечатав на машинке, разошлю его всем знакомым. Б.Н. подумал, возмутился - и состязание продолжилось.
...
Сонетное состязание шло с успехом в мою пользу. Игорь Северянин прислал превосходные примечания. Но Б.Н. тянул, ленился переводить сонеты и состязание затягивалось. Вообще, ленность его и «лежание пузом в потолок» не имеет границ, и это часто вызывало во мне взрывы возмущения.
...
Сонетное состязание дошло до седьмого сонета с неизменным очком в мою пользу, как от Игоря, так и от Бальмонта. После седьмого сонета я был настолько впереди, что выиграть состязание Борису Верину не представлялось возможным. Он долго оттягивал продолжение, а затем заявил, что сдаёт матч. Победить поэта - недурно! Если бы я был не композитор, я, вероятно, был бы или писателем или поэтом. Одно достоверно: я пишу стихи лучше, чем это делал Чайковский.
Сергею Прокофьеву
Перевести Эредиа сонеты -
Заданье конкурса. Недели три
Соревновались в Мюнхене поэты.
Бальмонт и я приглашены в жюри.
Всего же нас, я помню, было трое
И двое вас, воистину живых,
Кто этот конкурс, выдумав, устроил,
Кто воевал, и Вы - один из них.
Кому из вас внимала Карменсита?
(У всех своя, и всякий к ней влеком!)
Но победил поэта композитор,
Причем, оружьем первого - стихом.
Я, перечитывая Ваши письма
С десятеричным повсеместно «i»,
Куда искусствик столь искусно втиснул
Мне похвалы, те вспоминаю дни.
И говорю, отчасти на Голгофе,
Отчасти находясь почти в раю:
- Я был бы очень рад, Сергей Прокофьев,
В Эстийском с Вами встретиться краю.
1927 года, Игорь Северянин.