3 октября. Игорь Северянин. Собрание дня
Где воздух дышит ледовито,
Где мрак ледян, где мрачен лед,
Ярка, как след аэролита,
Мечта свершает свой полет.
Там паутиной сна повита
Природа в строгости красот.
Здесь не достигшая зенита
Мечта хоть отдых там найдет.
Насмешки, жадные, как тигры,
Не воспретят затеять игры,
Там не вспугнут мечту грехи.
И как в волшебной детской сказке,
Ее лелеять станут в ласке,
Как внучку лед, седые мхи.
3 октября 1908, Петербург, Игорь Северянин, "Сонет".
У меня в каждой местности - в той, где я был, -
Есть приятельница молодая,
Та, кого восхитил грез поэтовых пыл
И поэта строфа золотая.
Эти женщины помнят и любят меня,
Пишут изредка сестрински-мягко,
И в громадном году нет ничтожного дня,
Чтобы жрец им не вспомнился Вакха.
Я телесно не связан почти ни с одной, -
Разве лаской руки, поцелуем, -
Но всегда стоит только остаться со мной,
Каждый близостью странной волнуем.
Я живу месяцами в лесах у озер,
На горах, на песках у залива.
Иногда же, расширить решив кругозор,
Я лечу по Европе шумливо.
И тогда, в каждом городе, - в том, где я был,
Как и в том, где когда-нибудь буду, -
Встречу ту, для кого я хоть чем-нибудь мил,
А такие - повсюду, повсюду!..
Кырвэ, 3 окт. 1930, «Подругам милым».
У меня есть громадное имя,
Ослепительней многих имен.
Ах, я мог потягаться бы с ними,
Но для этого слишком умен…
Я - единственный и одинокий,
Не похожий совсем на других:
Легкомысленный, но и глубокий
И такой неудобный для них…
О бессмертьи своем не забочусь
И пою, как поет соловей.
Я влюбляюсь в мелькнувшую тотчас,
Остываю, пожалуй, скорей…
Да и как бы могло быть иначе, -
Часто ль плоть принимает Мечта?
Но чем чаще мои неудачи,
Но чем лживее женщин уста,
Тем все крепче и пламенней вера,
Что я гибну в напрасной алчбе,
Что искать ее в новых - химера,
Что она, как и раньше, в тебе.
Тойла, 3 октября 1934, «Нечто соловьиное…».
Казалось, он молился своему
Мучительно покорному роялю,
К нему припав с восторженной печалью,
В наструненную вслушиваясь тьму.
И понял зал мгновенно, почему
Владеет он недостижимой далью:
Он - Лоэнгрин, стремящийся к Граалю,
Он - чувство, неподвластное уму.
Изысканная судорога кисти
Его руки, - и был ли золотистей
Звук соткан человеческой рукой,
Когда из нот вдруг возникает слово,
Проговоренное рукой Орлова
С очаровательностью такой?
Таллинн. 3 октября 1936 года, «Николай Орлов» из цикла сонетов "Медальоны".
(Примечание:Никола́й Андре́евич Орло́в (14 [26] февраля 1892 ― 31 мая 1964, Грэнтаун-он-Спей, Шотландия) ― русский пианист.)
Где мрак ледян, где мрачен лед,
Ярка, как след аэролита,
Мечта свершает свой полет.
Там паутиной сна повита
Природа в строгости красот.
Здесь не достигшая зенита
Мечта хоть отдых там найдет.
Насмешки, жадные, как тигры,
Не воспретят затеять игры,
Там не вспугнут мечту грехи.
И как в волшебной детской сказке,
Ее лелеять станут в ласке,
Как внучку лед, седые мхи.
3 октября 1908, Петербург, Игорь Северянин, "Сонет".
У меня в каждой местности - в той, где я был, -
Есть приятельница молодая,
Та, кого восхитил грез поэтовых пыл
И поэта строфа золотая.
Эти женщины помнят и любят меня,
Пишут изредка сестрински-мягко,
И в громадном году нет ничтожного дня,
Чтобы жрец им не вспомнился Вакха.
Я телесно не связан почти ни с одной, -
Разве лаской руки, поцелуем, -
Но всегда стоит только остаться со мной,
Каждый близостью странной волнуем.
Я живу месяцами в лесах у озер,
На горах, на песках у залива.
Иногда же, расширить решив кругозор,
Я лечу по Европе шумливо.
И тогда, в каждом городе, - в том, где я был,
Как и в том, где когда-нибудь буду, -
Встречу ту, для кого я хоть чем-нибудь мил,
А такие - повсюду, повсюду!..
Кырвэ, 3 окт. 1930, «Подругам милым».
У меня есть громадное имя,
Ослепительней многих имен.
Ах, я мог потягаться бы с ними,
Но для этого слишком умен…
Я - единственный и одинокий,
Не похожий совсем на других:
Легкомысленный, но и глубокий
И такой неудобный для них…
О бессмертьи своем не забочусь
И пою, как поет соловей.
Я влюбляюсь в мелькнувшую тотчас,
Остываю, пожалуй, скорей…
Да и как бы могло быть иначе, -
Часто ль плоть принимает Мечта?
Но чем чаще мои неудачи,
Но чем лживее женщин уста,
Тем все крепче и пламенней вера,
Что я гибну в напрасной алчбе,
Что искать ее в новых - химера,
Что она, как и раньше, в тебе.
Тойла, 3 октября 1934, «Нечто соловьиное…».
Казалось, он молился своему
Мучительно покорному роялю,
К нему припав с восторженной печалью,
В наструненную вслушиваясь тьму.
И понял зал мгновенно, почему
Владеет он недостижимой далью:
Он - Лоэнгрин, стремящийся к Граалю,
Он - чувство, неподвластное уму.
Изысканная судорога кисти
Его руки, - и был ли золотистей
Звук соткан человеческой рукой,
Когда из нот вдруг возникает слово,
Проговоренное рукой Орлова
С очаровательностью такой?
Таллинн. 3 октября 1936 года, «Николай Орлов» из цикла сонетов "Медальоны".
(Примечание:Никола́й Андре́евич Орло́в (14 [26] февраля 1892 ― 31 мая 1964, Грэнтаун-он-Спей, Шотландия) ― русский пианист.)