Тем, которые слушают
Те, кто регулярно читают мой блог, знают, что я дружил с пианисткой Людмилой Александровной Сосиной. Людмила Александровна родилась в Одессе, она училась в обычной и музыкальной школах вместе с Эмилем Гилельсом. Для нас Эмиль Григорьевич - знаменитый пианист, для Людмилы Александровны - близкий друг, кумир, родной брат любимой подруги, «Миля». Покупая в прошлом марте абонементы на концерты фортепьянной музыки в честь 100 летнего юбилея Гилельса (отмечаться будет 19.10.2016), мы с Надей, конечно, имели в виду последующее их обсуждение с Людмилой Александровной, для которой всё, что касалось «Мили», всегда вызывало крайний интерес. В апреле прошлого года мы похоронили Людмилу Александровну на 98-ом году жизни. Теперь я пишу этот пост, рассчитывая на то, что всемирная паутина связывает всех и всё во всех сферах Мироздания. Пишется сегодня тяжело, поэтому буду считать эту запись черновиком рассказа о концерте в честь Гилельса.
Первый концерт в честь юбилея Гилельса давал ученик Эмиля Григорьевича Валерий Афанасьев. Было это вчера в Рахманиновском зале Филармонии-2 на Юго-Западе Москвы. Мы с Надей были здесь в третий раз, и впервые большой современный зал был заполнен до отказа. Программа была притягательной: две сонаты Моцарта до и две Бетховена после антракта. Программка (буклет концерта) меня сразу озадачила таким текстом под фотографией Гилельса:
В наше время тишина становится всё более редким явлением из-за шума различных машин и беспрестанного верещания человеческих голосов. Тишина нам уже почти не доступна, потому что мы разучились слушать её. Мы любой ценой заполняем паузы, возникающие то там, то сям, как бы отмахиваясь от тишины, которая в отместку за наше пренебрежение, удаляется от нас. Исполнители, отдающие предпочтение быстрым темам, явно боятся отсутствия нот. Они постоянно перебирают пальцами или голосовыми связками, чтобы избежать тех провалов, пропастей, в которых и таится источник музыки, её глубина и вечная загадка. Не раз я говорил, что основа музыки - тишина и не был удивлён, когда недавно нашёл подобное высказывание в записях писателя, по-прежнему остающегося за пределами моих литературных интересов - Франсуа Мориака. И действительно, ничего необычного, уникального в моём высказывании нет; более того, оно банально до крайности. Достаточно отгородиться от звуков, не переставая при этом слушать окружающий мир и самого себя. И постепенно родится музыка.
Как никто другой Эмиль Григорьевич знал толк в тишине.
Только дойдя до этого места я окончательно понял, кому принадлежит это изречение, подумав сначала, что юбиляру, а оказалось - нет, исполнителю - Валерию Афанасьеву, русскому гражданину Франции. В разделе буклета о нем самом перечислением регалий подтверждалось мастерство, в котором мы ранее неоднократно убеждались и «вживую», и в записях. Кроме того, сообщалось - раньше я этого не знал - пианист написал 14 романов (9 на английском и 5 на французском языках). И в Европе, и в России кроме них издавались еще его повести, рассказы, стихотворения и эссе, а Саша Соколов считает Афанасьева первым после Набокова русскоязычным литератором, который блестяще пишет не на родном языке. Так, в чтении и размышлении, была скрашена затянувшаяся пауза между лицезрением одинокого рояля на огромной пустой сцене и выходом на неё пианиста. Афанасьев, немножко в моем представлении похожий на папу Карло из «Приключений Буратино», направился из-за кулис не к роялю, а к микрофону на краю авансцены. У меня сердце ёкнуло - я знаю, как умеют музыканты здорово говорить со слушателем о предмете своей любви или симпатии, если у них появляется такая возможность во время концерта: Наум Штаркман, Людмила Сосина, Борис Блох, Владимир Юровский - мои примеры замечательных рассказчиков. Не знаю, был ли у Валерия ранее опыт общения с таким большим количеством москвичей, которых в последнее время портит не только квартирный вопрос. Он говорил спокойно и ровно, обращался как к званным гостям, полая, что с ними, хоть и немножко Буратинами, но можно вести доверительную беседу, делясь своим, может быть, отличным о большинства мнением.
Маэстро ошибся в нас, слишком доверившись.
Я включил диктофон на своем мобильнике не сразу, но близко от начала рассказа, в котором Афанасьев сказал, что хотел бы продолжить тему, начатую в программке концерта. Я сегодня целый день пытался расшифровать запись с диктофона, это было тяжело, не все можно хорошо расслышать. Предлагаю к прочтению, как я ее услышал, совсем непонятные места и паузы отделял многоточием:
Тут всех покорил Дебарг… он играет везде концерты…ну, конечно, я вспомнил Клайберна, мое детство, помню как я пришел на … он играл сонату … и я решил, что не буду заниматься музыкой, и что вообще музыка - это дурное занятие, дурная профессия, ну а потом я услышал Софроницкого и решил, что это не совсем так.
Что касается Дебарга, я бы вообще отменил все концерты, потому что, когда я его послушал, а мне все давали ссылки на видео, советы «только, пожалуйста, запасись двумя носовыми платками» … ну, в общем, я послушал… в смысле профессиональном говорить не о чем…
Обычно, когда я что-то отрицательное говорю о Бродском, треть зала обычно уходит, надеюсь, что половина зала сейчас не уйдет после того, что я сказал о Дебарге, но действительно, я бы не сказал, что он стал моим любимцем, который бы мне нравился… ( в зале где-то раздался смешок, где-то ропот) ...я вам объясню почему …чувство фортепьянной игры, музыка - это не просто какие-то трели, это очень тонкая, сложная организация, основанная на врожденном и приобретенном чувстве игры… то, что было у Эмиля Григорьевича. Он мог делать все что угодно, и при этом он играл свободно, но он никогда не играл вычурно, никогда у него не было так называемых «откровений», ни с того ни с сего, понимаете: до этого бог знает что творится, а потом вдруг идут «откровения», все плачут… нет, у него уж надо было плакать от начала до конца, либо просто сидеть и слушать. Гилельс не был трибуном, как Рихтер, например. Он не рисовал ни светлого будущего, ни темного будущего, ни прошлого… Он просто создавал какую-то драматическую атмосферу мира гармоничности, на него могли пойти те, которые прислушивались, которые говорили бы себе: тут слушают - и это, конечно, очень важно, и есть еще одно… здесь трудно очень говорить о времени, кто-то (философ?) вам скажет ну их надо различать есть … time… Я недавно написал три книги по поводу Шекспира… вы спросите: зачем я их пишу? … вы знаете, сейчас ведь легко прослыть интеллектуалом, например, я недавно прочитал одну брошюру, она была вложена в два диска, посвященных Гилельсу, он там играет концерты… в Париже... и там есть фраза: Рихтер был интеллектуалом он ходил на выставки подпольных художников, а Гилельс был просто великий пианист. Рихтер был интеллектуалом - он ходил к подпольным художникам! Но позвольте мне сказать, что не всякий, кто ходил к подпольным художникам, не обязательно был интеллектуалом, потому что их смотрел... Ну, и это я не считаю каким-то невероятным подвигом… ну и всё заканчивалось всё-таки, наверное, водкой, я так думаю, и для кого-то это имеет какой-то интеллектуальный смысл, а для кого-то это никакого значения не имеет… это не значит, что Рихтер был плохой, не умный, не начитанный, и так далее, просто это не предмет оценки… Ну, и другой пример я вам приведу… Вот, Кисин, он читает лекции о Шекспире, о нем говорят, что он очень умный - он читает лекции о Шекспире. Ну, а каком Шекспире? Это интересно… Я бы тоже лекции почитал, всё же я три книги написал, небольшие, но… Он читает лекции был ли Шекспир, не было Шекспира, и кто это вообще был , сосед или и так далее… придворный решил написать… Марлоу(?)… из могилы восстал… В общем, я считаю, что это никакого значения не имеет. То есть любой человек, который по-настоящему занимается Шекспиром, должен чувствовать: НИКАКОГО значения не имеет. … ангел - ...вот это интересно! - но для этого надо прочитать все пьесы! А вот сколько пьес в оригинале прочитал Кисин? Есть такие - …ни одной книги не читали. Но тогда вообще не берись за этот сюжет… Невежа будет потрясен, он расскажет об этом соседям, друзьям… Невежа легко может стать интеллектуалом, это все очень легко.
Очень легко, поднимать голову, обливаться пОтом на сцене… и слышать: ах какой эмоциональный, ах какой музыкант, какой пианист! УЭмиля Григорьевича ничего подобного не было, не было громких фраз, не было каких-то цитат заученных из каких-то речей, он был совершенно естественен, я бы сказал, он отображал время… так вот, я читал и даже временами перечитывал ( как говорил Набоков - надо перечитывать) , я и читал, и перечитывал Шекспира, так что я имею право на эту позицию… Вот как охарактеризовать Гилельса несколькими словами?… Я бы сказал так - это странно прозвучит- в МакбЕт Шекспира - здесь его упорно называют МАкбет- МакбЕт Шекспира… есть люди, которые считают, что все ударения в английском языке падают на первый слог, а во французском на последний … так вот, там есть фраза, причем, ее произносит леди МакбЕт, она ему говорит: to beguile the time, look like the time - что означает: чтобы обмануть время, выгляди как время, или подражай времени… Ну, все переводят - я смотрел и французские переводы и другие, наши - типа: чтобы обмануть людей, будь как люди … понятно, что есть сложности выражения не просто общего времени, а конкретного момента, в русском нет артикля, но хотя бы нужно употребить слово «время», и это вообще полезный совет: почувствуй время, пойми как оно себя ведет… и если бы МакбЕт прислушался к совету леди МакбЕт, он бы понял, что надо следовать за временем ...
- в этом месте рассказа Афанасьева в зале начали аплодировать, захлопывать говорящего, но почти тем же спокойным ровным голосом мудрого папы Карло, музыкант продолжал… я знаю два известных случая, когда выступающему аплодировали, не давая говорить… (аплодисменты из разных концов зала не утихают) один - в США выступал… Шмаков… а потом вышел Бродский и сказал: «напрасно вы Шмакова обидели , а теперь сидите тихо - я буду читать стихи»… ну и что-то подобное и я скажу, только попозже, конечно, ну или уйду туда- (показывает за кулисы). Вторая ситуация … в нее попал замечательный… который прекрасно говорил о «Картинках с выставки»… его прогнали со сцены… так что вы напрасно…
Я хотел сказать, что Гилельс очень чувствовал время, он отобразил в музыке время. Когда вы играете позднего Шуберта не надо ни в коем случае пытаться его ускорить, делать...
В какой-то момент в зале (в нашем секторе амфитеатра) дело дошло до рукоприкладства, потасовки межу двумя молодыми людьми с разным отношением к говорящему.
Ну, на этом мы закончим...
Пианист сел за рояль и как ни в чем не бывало сыграл быстро успокоившемуся залу сонаты Моцарта 10 и 11 и даже вышел на поклон два раза перед антрактом, после которого, зал был так же полон, но предупрежден о том, что фото-видео съемка и аудио запись запрещены во время концерта, а перед самым началом второго отделения микрофон со сцены убрали. Афанасьев после перерыва без поклонов сразу начал играть сонату №1 Бетховена. Завершал он программу Аппассионатой. Всё было сыграно здорово, было много аплодисментов, кричали "бис" и "браво", Валерий выходил к публике два раза, поклонился и после второго поклона сказал, улыбнувшись: я могу вам лекцию прочитать - и все стали быстро расходиться.
Первый концерт в честь юбилея Гилельса давал ученик Эмиля Григорьевича Валерий Афанасьев. Было это вчера в Рахманиновском зале Филармонии-2 на Юго-Западе Москвы. Мы с Надей были здесь в третий раз, и впервые большой современный зал был заполнен до отказа. Программа была притягательной: две сонаты Моцарта до и две Бетховена после антракта. Программка (буклет концерта) меня сразу озадачила таким текстом под фотографией Гилельса:
В наше время тишина становится всё более редким явлением из-за шума различных машин и беспрестанного верещания человеческих голосов. Тишина нам уже почти не доступна, потому что мы разучились слушать её. Мы любой ценой заполняем паузы, возникающие то там, то сям, как бы отмахиваясь от тишины, которая в отместку за наше пренебрежение, удаляется от нас. Исполнители, отдающие предпочтение быстрым темам, явно боятся отсутствия нот. Они постоянно перебирают пальцами или голосовыми связками, чтобы избежать тех провалов, пропастей, в которых и таится источник музыки, её глубина и вечная загадка. Не раз я говорил, что основа музыки - тишина и не был удивлён, когда недавно нашёл подобное высказывание в записях писателя, по-прежнему остающегося за пределами моих литературных интересов - Франсуа Мориака. И действительно, ничего необычного, уникального в моём высказывании нет; более того, оно банально до крайности. Достаточно отгородиться от звуков, не переставая при этом слушать окружающий мир и самого себя. И постепенно родится музыка.
Как никто другой Эмиль Григорьевич знал толк в тишине.
Только дойдя до этого места я окончательно понял, кому принадлежит это изречение, подумав сначала, что юбиляру, а оказалось - нет, исполнителю - Валерию Афанасьеву, русскому гражданину Франции. В разделе буклета о нем самом перечислением регалий подтверждалось мастерство, в котором мы ранее неоднократно убеждались и «вживую», и в записях. Кроме того, сообщалось - раньше я этого не знал - пианист написал 14 романов (9 на английском и 5 на французском языках). И в Европе, и в России кроме них издавались еще его повести, рассказы, стихотворения и эссе, а Саша Соколов считает Афанасьева первым после Набокова русскоязычным литератором, который блестяще пишет не на родном языке. Так, в чтении и размышлении, была скрашена затянувшаяся пауза между лицезрением одинокого рояля на огромной пустой сцене и выходом на неё пианиста. Афанасьев, немножко в моем представлении похожий на папу Карло из «Приключений Буратино», направился из-за кулис не к роялю, а к микрофону на краю авансцены. У меня сердце ёкнуло - я знаю, как умеют музыканты здорово говорить со слушателем о предмете своей любви или симпатии, если у них появляется такая возможность во время концерта: Наум Штаркман, Людмила Сосина, Борис Блох, Владимир Юровский - мои примеры замечательных рассказчиков. Не знаю, был ли у Валерия ранее опыт общения с таким большим количеством москвичей, которых в последнее время портит не только квартирный вопрос. Он говорил спокойно и ровно, обращался как к званным гостям, полая, что с ними, хоть и немножко Буратинами, но можно вести доверительную беседу, делясь своим, может быть, отличным о большинства мнением.
Маэстро ошибся в нас, слишком доверившись.
Я включил диктофон на своем мобильнике не сразу, но близко от начала рассказа, в котором Афанасьев сказал, что хотел бы продолжить тему, начатую в программке концерта. Я сегодня целый день пытался расшифровать запись с диктофона, это было тяжело, не все можно хорошо расслышать. Предлагаю к прочтению, как я ее услышал, совсем непонятные места и паузы отделял многоточием:
Тут всех покорил Дебарг… он играет везде концерты…ну, конечно, я вспомнил Клайберна, мое детство, помню как я пришел на … он играл сонату … и я решил, что не буду заниматься музыкой, и что вообще музыка - это дурное занятие, дурная профессия, ну а потом я услышал Софроницкого и решил, что это не совсем так.
Что касается Дебарга, я бы вообще отменил все концерты, потому что, когда я его послушал, а мне все давали ссылки на видео, советы «только, пожалуйста, запасись двумя носовыми платками» … ну, в общем, я послушал… в смысле профессиональном говорить не о чем…
Обычно, когда я что-то отрицательное говорю о Бродском, треть зала обычно уходит, надеюсь, что половина зала сейчас не уйдет после того, что я сказал о Дебарге, но действительно, я бы не сказал, что он стал моим любимцем, который бы мне нравился… ( в зале где-то раздался смешок, где-то ропот) ...я вам объясню почему …чувство фортепьянной игры, музыка - это не просто какие-то трели, это очень тонкая, сложная организация, основанная на врожденном и приобретенном чувстве игры… то, что было у Эмиля Григорьевича. Он мог делать все что угодно, и при этом он играл свободно, но он никогда не играл вычурно, никогда у него не было так называемых «откровений», ни с того ни с сего, понимаете: до этого бог знает что творится, а потом вдруг идут «откровения», все плачут… нет, у него уж надо было плакать от начала до конца, либо просто сидеть и слушать. Гилельс не был трибуном, как Рихтер, например. Он не рисовал ни светлого будущего, ни темного будущего, ни прошлого… Он просто создавал какую-то драматическую атмосферу мира гармоничности, на него могли пойти те, которые прислушивались, которые говорили бы себе: тут слушают - и это, конечно, очень важно, и есть еще одно… здесь трудно очень говорить о времени, кто-то (философ?) вам скажет ну их надо различать есть … time… Я недавно написал три книги по поводу Шекспира… вы спросите: зачем я их пишу? … вы знаете, сейчас ведь легко прослыть интеллектуалом, например, я недавно прочитал одну брошюру, она была вложена в два диска, посвященных Гилельсу, он там играет концерты… в Париже... и там есть фраза: Рихтер был интеллектуалом он ходил на выставки подпольных художников, а Гилельс был просто великий пианист. Рихтер был интеллектуалом - он ходил к подпольным художникам! Но позвольте мне сказать, что не всякий, кто ходил к подпольным художникам, не обязательно был интеллектуалом, потому что их смотрел... Ну, и это я не считаю каким-то невероятным подвигом… ну и всё заканчивалось всё-таки, наверное, водкой, я так думаю, и для кого-то это имеет какой-то интеллектуальный смысл, а для кого-то это никакого значения не имеет… это не значит, что Рихтер был плохой, не умный, не начитанный, и так далее, просто это не предмет оценки… Ну, и другой пример я вам приведу… Вот, Кисин, он читает лекции о Шекспире, о нем говорят, что он очень умный - он читает лекции о Шекспире. Ну, а каком Шекспире? Это интересно… Я бы тоже лекции почитал, всё же я три книги написал, небольшие, но… Он читает лекции был ли Шекспир, не было Шекспира, и кто это вообще был , сосед или и так далее… придворный решил написать… Марлоу(?)… из могилы восстал… В общем, я считаю, что это никакого значения не имеет. То есть любой человек, который по-настоящему занимается Шекспиром, должен чувствовать: НИКАКОГО значения не имеет. … ангел - ...вот это интересно! - но для этого надо прочитать все пьесы! А вот сколько пьес в оригинале прочитал Кисин? Есть такие - …ни одной книги не читали. Но тогда вообще не берись за этот сюжет… Невежа будет потрясен, он расскажет об этом соседям, друзьям… Невежа легко может стать интеллектуалом, это все очень легко.
Очень легко, поднимать голову, обливаться пОтом на сцене… и слышать: ах какой эмоциональный, ах какой музыкант, какой пианист! УЭмиля Григорьевича ничего подобного не было, не было громких фраз, не было каких-то цитат заученных из каких-то речей, он был совершенно естественен, я бы сказал, он отображал время… так вот, я читал и даже временами перечитывал ( как говорил Набоков - надо перечитывать) , я и читал, и перечитывал Шекспира, так что я имею право на эту позицию… Вот как охарактеризовать Гилельса несколькими словами?… Я бы сказал так - это странно прозвучит- в МакбЕт Шекспира - здесь его упорно называют МАкбет- МакбЕт Шекспира… есть люди, которые считают, что все ударения в английском языке падают на первый слог, а во французском на последний … так вот, там есть фраза, причем, ее произносит леди МакбЕт, она ему говорит: to beguile the time, look like the time - что означает: чтобы обмануть время, выгляди как время, или подражай времени… Ну, все переводят - я смотрел и французские переводы и другие, наши - типа: чтобы обмануть людей, будь как люди … понятно, что есть сложности выражения не просто общего времени, а конкретного момента, в русском нет артикля, но хотя бы нужно употребить слово «время», и это вообще полезный совет: почувствуй время, пойми как оно себя ведет… и если бы МакбЕт прислушался к совету леди МакбЕт, он бы понял, что надо следовать за временем ...
- в этом месте рассказа Афанасьева в зале начали аплодировать, захлопывать говорящего, но почти тем же спокойным ровным голосом мудрого папы Карло, музыкант продолжал… я знаю два известных случая, когда выступающему аплодировали, не давая говорить… (аплодисменты из разных концов зала не утихают) один - в США выступал… Шмаков… а потом вышел Бродский и сказал: «напрасно вы Шмакова обидели , а теперь сидите тихо - я буду читать стихи»… ну и что-то подобное и я скажу, только попозже, конечно, ну или уйду туда- (показывает за кулисы). Вторая ситуация … в нее попал замечательный… который прекрасно говорил о «Картинках с выставки»… его прогнали со сцены… так что вы напрасно…
Я хотел сказать, что Гилельс очень чувствовал время, он отобразил в музыке время. Когда вы играете позднего Шуберта не надо ни в коем случае пытаться его ускорить, делать...
В какой-то момент в зале (в нашем секторе амфитеатра) дело дошло до рукоприкладства, потасовки межу двумя молодыми людьми с разным отношением к говорящему.
Ну, на этом мы закончим...
Пианист сел за рояль и как ни в чем не бывало сыграл быстро успокоившемуся залу сонаты Моцарта 10 и 11 и даже вышел на поклон два раза перед антрактом, после которого, зал был так же полон, но предупрежден о том, что фото-видео съемка и аудио запись запрещены во время концерта, а перед самым началом второго отделения микрофон со сцены убрали. Афанасьев после перерыва без поклонов сразу начал играть сонату №1 Бетховена. Завершал он программу Аппассионатой. Всё было сыграно здорово, было много аплодисментов, кричали "бис" и "браво", Валерий выходил к публике два раза, поклонился и после второго поклона сказал, улыбнувшись: я могу вам лекцию прочитать - и все стали быстро расходиться.