От «диктатуры пролетариата» к диктатуре Аппарата
https://www.veditour.ru/upload/excurs/1928/scale-1200.png
На основании обобщения выводов ранее опубликованных статей впервые сформулирован вывод о закономерном превращении государства «диктатуры пролетариата» в России в государство «диктатуры Аппарата», а также на конкретных исторических примерах показана логическая и историческая необходимость, неизбежность и последовательность достижения этим процессом своей необратимости в период с конца 1919 до весны 1922 года.
Краткими тезисами показана идеологическая и политическая обусловленность, а равно и закономерность удовлетворения практической (властной, экономической, идеологической и жизненной в целом) нужды партийного аппарата, становящегося Аппаратом, в уходе Ленина по образу и по подобию ухода и вознесения Иисуса Христа на небеса в качестве Главы и Тела Церкви (Партии).
Убит был Ульянов (Ленин) или умер сам?
В ходе обсуждения записи блогера kozakpetro под названием « Ещё раз про баранокоммунизм» romdorn’ом поставлен вопрос о том, что, по мнению Н.К. Крупской, в годы «Великого Перелома» и последующего Террора «Володю [Ульянова (Ленина)] тоже бы посадили».
На что автор настоящей статьи ответил репликой: «Его убили прежде, так что сажать уже нужды и не было - нет человека, нет проблемы...»
И уже в ответ на эту реплику romdorn привёл оценку врача В.В. Розанова, участвовавшего в операции по удалению из организма Ульянова (Ленина) отравленных пуль после покушения на него 30 августа 1918 года, а также невропатолога 3.Л. Лурье, заключающиеся в том, что действительной причиной, в конечном итоге повлекшей обостряющуюся болезнь головного мозга и смерть Ульянова (Ленина), стала «пуля, направленная убийцей Каплан в Ленина».
На это замечание romdorn’а автор настоящей статьи первоначально ответил так: «Не вдаваясь в спор, замечу - Каплан или не Каплан, но ранение в конце августа 1918-го положило только начало убийству, растянутому во времени».
Само по себе это замечание автора настоящей статьи по существу ничуть не противоречит, а, наоборот, соглашается с мнением авторитетных врачей, процитированным romdorn’ом, во-первых, и дополняет его уже не собственно медицинскими, но политическими фактами.
А именно автором статьи далее в этом же ответе на замечание romdorn’а поставлен вопрос «А кто отвечал за здоровье Ильича, да и всех остальных членов Политбюро и ЦК?»
И тут же мною дан следующий ответ на этот вопрос: «Джугашвили (Сталин), однако, [будучи членом Политбюро и секретарём ЦК, функционально отвечал за здоровье Ильича и всех остальных членов Политбюро], а организовывал и обеспечивал «сохранение здоровья его и их» аппарат Джугашвили (Сталина), его помощники, прежде всего, о которых свидетельствовал не только Бажанов, но и они сами делами своими».
Восхождение Джугашвили (Сталина) к положению хозяина аппарата РКП(б).
И до смерти Я.М. Свердлова 16.03.1919, и после этого основным (как бы главным внутри аппарата ЦК) секретарём ЦК был Н.Н. Крестинский, выступавший и до X съезда РКП(б), и после этого съезда на стороне Л.Д. Бронштейна (Троцкого) - это один из видных деятелей «фракции» Бронштейна (Троцкого).
Вплоть до преобразования уже в послевоенной истории КПСС Оргбюро ЦК в Секретариат ЦК секретарь (секретари) ЦК во все времена непосредственно подчинялся, прежде всего, решениям Организационного бюро ЦК.
Секретариат ЦК в 1917-1920-ом годах был сугубо техническим и обеспечивающим органом ЦК, отвечавшим за делопроизводство и техническую организацию работы Политбюро и Оргбюро, прежде всего, и всего остального аппарата ЦК, в том числе за общую организацию всестороннего (технического, материального, медицинского и т.п.) обеспечения функционирования ЦК, его руководящих органов и аппарата.
А вот всеми функциями «организационной арифметики», как её назвал В.В. Осинский (Оболенский) в письме Ульянову (Ленину) от 16.10.1919, то есть всей организационно-партийной и кадровой работой ЦК партии вплоть до самой смерти своей политически и практически ведал Свердлов, а технически исполнял его (Свердлова) «личный» аппарат помощников и секретарей.
Секретарём ЦК Свердлов стал весной 1917 в ходе подготовки к проведению и по итогам проведения Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б), войдя в состав Оргбюро ЦК вместе с Джугашвили (Сталиным) - единственным на тот момент членом (Полит)Бюро ЦК, входившим в состав также и Оргбюро ЦК.
Свердлов и Джугашвили (Сталин) вместе последовательно укрепляли свои позиции в ЦК и РСДРП(б) в целом и на VI съезде в июле 1917, и на VII съезде в марте 1918.
В состав Оргбюро ЦК пленум ЦК РКП(б) 25 марта 1919 избрал Белобородова, Крестинского (секретарь ЦК до марта 1921), Серебрякова (секретарь ЦК до марта 1921), Джугашвили (Сталина), Стасову, а также Муранова (секретарь ЦК до марта 1921) в качестве кандидата в члены Оргбюро. Из всех них членом Политбюро был только И.В. Джугашвили (Сталин) - он и стал председателем Оргбюро ЦК РКП(б).
16.10.1919 будущий «децист» («демократический централист») на X съезде РКП (б) В.В. Осинский (Оболенский) отправляет письмо Ульянову (Ленину), в котором предлагает все функции «организационной арифметики» (организационные, кадровые, технические и иные обеспечивающие функции «аппаратной» работы ЦК партии), исполнением которых в ЦК руководил Я.М. Свердлов, передать тройке членов Оргбюро ЦК.
В составе этой тройки он предложил включить Крестинского, Серебрякова и Джугашвили (Сталина), а работу всей тройки возглавить Джугашвили (Сталину) как единственному среди них члену Политбюро и председателю Оргбюро ЦК.
После решения вопросов о партийном строительстве и единстве партии (запрет фракций), о «рабочей оппозиции» и «профсоюзах как школе коммунизма» (закрытие «дискуссии о профсоюзах»), о замене продразвёрстки продналогом и переходе к концессиям для капиталистов, прежде всего иностранных ( о переходе от военного коммунизма к НЭПу), о реорганизации РККА и т.д., в процессе выборов членов ЦК X съезд РКП(б) не избрал в его состав Крестинского.
В состав членов ЦК, кроме Молотова (переведён из кандидатов в члены ЦК), также впервые вошли Ворошилов и Орджоникидзе, кандидатами в члены ЦК впервые были избраны Киров и Куйбышев (с апреля 1922 - секретарь ЦК). Всё они - люди, в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции работавшие, в том числе в военных советах фронтов и армий РККА, а также в ЦК и наркоматах под руководством Джугашвили (Сталина) и выдвинутые им.
Пленум ЦК РКП(б), избранного X съездом РКП(б), 8.04.1921 избрал Политбюро ЦК в составе: Ульянов (Ленин), Бронштейн (Троцкий), Радомысльский (Зиновьев), Розенфельд (Каменев), Джугашвили (Сталин). Кандидатами в его члены этот пленум избрал Бухарина, Калинина и Скрябина (Молотова).
Также на этом апрельском пленуме ЦК было избрано Оргбюро в составе: Дзержинский, Залуцкий, Скрябин (Молотов), Михайлов (секретарь ЦК с марта 1921 до апреля 1922), Рудзутак, Рыков, Сталин (Джугашвили). Кандидатами в члены Оргбюро были избраны Калинин, Кутузов и Шмидт.
Оргбюро ЦК возглавил Джугашвили (Сталин), «младшим партнёром» и главным «соратником» которого к тому времени уже прочно и основательно стал кандидат в члены Политбюро и секретарь ЦК Скрябин (Молотов).
Всё это - общеизвестные в истории РКП(б) факты.
Таким образом, начиная с рубежа 1919-1920-го годов и до завершения XI съезда РКП(б) 25.04.1922, и Оргбюро, и весь секретариат ЦК, и весь аппарат ЦК, а чрез него и весь аппарат партии перешли под полный контроль Джугашвили (Сталина).
А что это за период такой в истории не столько РКП(б)-КПСС, сколько в истории СССР?
Необратимость превращения «диктатуры пролетариата» в «диктатуру Аппарата».
Это был период острейших идеологических и политических «дискуссий» не только «о профсоюзах», «единстве партии» и соотношении «авангарда класса» со своим «классом».
Это был период, когда практически, а не теоретически, не идеологически только, и окончательно (далее уже необратимо) был разрешён вопрос о соотношении Аппарата, созданного партией, со всеми иными органами государственной власти (включая хозяйственную и всякую иную власть) в СССР.
Это период, когда все эти дискуссии не только были проведены в последний раз по существу, но и завершены запретом на их возобновление в любом виде в будущем.
Этот период в действительности и есть тот период, когда произошёл решающий перелом в процесс превращения «диктатуры пролетариата» в «диктатуру Аппарата», то есть в диктатуру «политической машины», поглотившей собою всю исполнительную власть, прежде всего, а чрез неё также и все иные виды институциональной власти государства на всей его территории.
Решающий перелом в том самом смысле, что именно этот перелом в превращении «диктатуры пролетариата» в «диктатуру Аппарата» и именно тогда политически стал необратимым, положив краеугольное основание всего последующего «строительства» и функционирования СССР, а равно и определив логику всего этого процесса вплоть до нынешних РФ и СНГ.
Именно этим решающим переломом, произошедшим с конца 1919-го и до начала 1922-го годов, предопределено неизбежное и необходимое, то есть закономерное, возвышение хозяина всего лишь партийного аппарата до институционально-политического качества Хозяина России (СССР - РФ) с последовательным превращением (сначала институционально-политическим, а затем также и юридическим конституированием) его в реального Хозяина России (СССР-РФ).
Но именно этим переломом была окончательно предопределена также и участь Ульянова (Ленина), и участь всей «ленинской гвардии», то есть участь всего того «тонкого слоя в руководстве партии», которым только и определялся «пролетарский характер партии».
Не пролетарский состав партии - он (состав партии) пролетарским не был, ибо не мог ещё стать таковым по объективным условиям России того периода, но именно «характер», то есть конкретно-исторический способ деятельности партии, выражающийся в результатах её деятельности, определяющий результаты всей её деятельности.
А состав партии был буржуазным вообще и мелкобуржуазным, в особенности. Мало этого - это была такая мелкая буржуазия, которой по самой её общественной природе присущ «грубый коммунизм» как необходимый и неизбежный результат всей её предшествующей общественной практики и произведённого этой практикой общественного сознания.
Именно этот «грубый коммунизм» и стал, ибо не мог не стать, общественным условием и предпосылкой всей последующей практики этой мелкобуржуазной по своему составу партии, закономерно превратившейся в политически господствующую в России партию «грубого коммунизма».
Иными словами, объективно указанный перелом в превращении «диктатуры пролетариата» в «диктатуру Аппарата» стал необратимым уже к началу лета 1921 года.
Однако субъективно, то есть согласно восприятию и мышлению вождей становящегося Аппаратом партийного аппарата РКП(б), оставалась ещё одна-единственная угроза для необратимости этого перелома, без ликвидации которой о необратимости говорить было преждевременно, не говоря уже о том, чтобы действовать практически, исходя из этой необратимости?
Что это за угроза?
Эта угроза опять-таки была субъективной и субъектной, даже персональной - это был Ульянов (Ленин), и никто более.
Именно он практически доказал не только свою способность радикально изменять ситуацию, перевернув и развернув доминирующие тенденции всей политической динамики, казалось бы, даже в самых безвыходных, катастрофических положениях, но также и свою полную неуправляемость как со стороны «вождей», так и со стороны аппарата, тем более.
Без устранения этой угрозы ни партийный аппарат в целом, ни его вожди не могли быть уверены в том, что их паровоз прочно встал на тот самый путь, который приведёт их к вожделеемой (страстно чаемой) ими чувственно-конкретной цели.
Это - с одной стороны, а с другой политическая и практическая нужда в Ульянове (Ленине) после X съезда РКП(б) у них отпала.
Согласно их восприятию, оценкам и мышлению, все ключевые вопросы борьбы с политической оппозицией партийному аппарату внутри ЦК, СНК и РВС его усилиями и его политическим гением были решены, всякая оппозиция внутри РКП(б), а следовательно и в СНК, и в РВС, институционально была лишена реальных возможностей и перспектив возродиться в качестве организованной политической силы, способной конкурировать с партийным аппаратом.
А вот здесь «случился» такой «подарок судьбы» (или Провидения) - в самом начале 1921 года у Ульянова (Ленина) проявились первые признаки серьёзной болезни.
Удовлетворение нужды Аппарата в уходе Ленина по образу и подобию Христа.
Бессонницу, головокружения и последовавшую за ними потерю сознания поначалу списали на переутомление. Однако по свидетельствам профессора Даркшевича, Ульянова (Ленина) тревожила тяжёлая неврастения, из-за которой он уже не мог работать, как прежде, а также некие «навязчивости», в связи с которыми пациент даже поинтересовался, не грозит ли это всё сумасшествием.
И тут вдруг к лету 1921 года состояние Ульянова (Ленина) вроде бы нормализовалось, и он вновь попытался вернуться к работе в своём прежнем рабочем режиме.
Однако «наблюдение врачей за его здоровьем» снято не было - более того, оно постепенно усиливалось, и менее чем через полгода, вследствие ускоряющегося процесса всё более быстрой потери им работоспособности, ему пришлось срочно «госпитализировать» самого себя.
7 декабря 1921 года он известил членов Политбюро запиской: «Уезжаю сегодня. Несмотря на уменьшение мною порции работы и увеличение порции отдыха за последние дни, бессонница чертовски усилилась. Боюсь, не смогу докладывать ни па партконференции, ни на съезде Советов».
Здесь можно было бы вновь поставить и долго рассматривать все те «медицинские» вопросы, а также неоконченные доднесь споры по ним, которые автором статьи поставлены в цитированном ответе на замечание romdorn’а.
А именно следующие вопросы:
«И что там с запиской Ильича «меня отравили»?
А что с вопросами по существу описаний и вынесенных вердиктов от современных специалистов-медиков к тем медицинским заключениям о причине смерти Ильича, которые были написаны и «корректировались, подчищались» не один раз вскоре после его смерти и в последующем под присмотром людей Джугашвили (Сталина)?
А что с реальной причиной смерти Фрунзе?
А с реальными причинами смертей целого ряда других видных деятелей партии вплоть до Кирова включительно?»
Однако для социальной науки все эти споры были, остаются и ещё какое-то время, которое нам неведомо, останутся бесплодными - они даже ни одного однозначного аргумента не могут дать социальной науке, превращая её в отрасль медицины и криминалистики, низводя до этих отраслей знания.
А вот вопрос о том, «кто отвечал за здоровье Ильича, да и всех остальных членов Политбюро и ЦК?», выводит нас из этих медицинских и криминалистических дебрей в область социальной науки.
Как выводит?
А вот как - есть одно «соображение» гораздо более существенного для социальной науки порядка, чем медицина и криминалистика.
Именно Ульянов (Ленин) нужен был становящемуся Аппаратом партийному аппарату РКП(б) отнюдь не как икона, но как центральное Лицо из Трёх Лиц новой Пресвятой Троицы в той самой идеологии под названием «марксизм-ленинизм», которую первоверховный апостол ея сам назвал религией.
Последнее, то есть восприятие, оценивание и мышление Джугашвили (Сталиным) и иже с ним «марксизма-ленинизма» как религии, засвидетельствовано теми свидетелями, которых ни в ревизионизме «марксизма-ленинизма», ни в лжесвидетельстве об этом до сих пор никто не подозревал - оснований потому что нет.
Эта оценка и понимание «марксизма-ленинизма», а также свидетельства о нём включены в 18-ый том Сочинений Джугашвили (Сталина), который готовился к изданию под руководством неоспоримого авторитета в этом вопросе действительного члена АН СССР Ричарда Косолапова (соответствующие цитаты автором настоящей статьи приводились неоднократно в ранее опубликованных статьях).
Ну, так и в чём заключается это самое «соображение», о котором тут идёт речь?
В основание мифа и логики (мифо-логоса) новой религии под названием «марксизм-ленинизм», которую сам Джугашвили (Сталин) и иже с ним вплоть до конца 1920-х годов именовали не иначе, кроме как «ленинизмом», положен чуть-чуть перелицованный мифо-логос христианства, в котором прообразом образа Ильича мог быть только Христос.
Согласно синоптическим евангелиям и преданию иудео-христианской церкви, Христос благовествовал публично три с небольшим года, за что и был убит. (А как убит - это детали, которые не существенны). Но после смерти плоти Христос воскресе, и вознесся, и пребывает на небесех вечно живым, подавая жизнь и надежду на спасение в свободу всем живущим на Земле.
Вот откуда и о чём - «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!»
Ну и как в этой «религиозной парадигме» (модели религиозного мифа) - в этом мифо-логосе «ленинизма» («марксизма-ленинизма») - мог быть уместен пока ещё живущий на земле, живой, а не мёртвый Ульянов (Ленин)?
Живой Ульянов (Ленин) уже в средине 1921 года стал абсолютно не уместен.
Этот «Мавр» (кстати, так - Мавром - в переписке Энгельса с «марксистами» именовался Маркс) к лету 1921-го уже сделал всё то дело, которое он должен был сделать, с точки зрения создателей религии «ленинизма». Это - во-первых.
Но, во-вторых, дальнейшее пребывание этого «Мавра» в живых стало и с каждым днём становилось всё более и более опасными для них политически и практически. Не только так называемые «последние письма и статьи» (это стало уже последним звоночком для аппарата), но и его деятельность, в том числе и литературная, в течение лета - осени 2021 года доказывала это каждым своим моментом, каждым штрихом.
И, наконец, в-третьих, пребывание Ульянова (Ленина) в живых существенно тормозило процесс производства вероучения «ленинизма». А без этого завершение всего процесса превращения «диктатуры пролетариата» в «диктатуру Аппарата» было невозможно.
А посему этот «Мавр» не просто должен был уйти, но уже не мог не уйти - его и ушли, но не сразу, а постепенно, то есть так, чтобы выглядело как естественный процесс, пред которым даже самые лучшие светила медицины бессильны.
И что в итоге?
В итоге самое необходимое субъективное условие неотвратимости превращения «диктатуры пролетариата» в «диктатуру Аппарата» наконец-таки стало фактом - и как смерть плотская Ленина, и как его жизнь вечная в форме «ленинизма», воплощённого и воплощающегося не только как новая религия и новая церковь, но также и как СССР, и как весь «социалистический лагерь».
А все последующее, обусловленное всем этим, с этого момента стало уже не более чем, вопросом времени и конкретных субъективных и объективных обстоятельств «классовой борьбы», «закономерно обостряющейся» вследствие этого «по мере строительства социализма» (и «коммунизма» тоже).