У попа была собака (окончание)
начало здесь - http://vasia-tapkin.livejournal.com/10214.html#cutid1
2.
Затеял батюшка наш дом церковный строить, для всяческих там, крайне необходимых в жизни прихода нужд.
Ну скажем, кружок, какой при храме организовать, или там мастерскую иконописную, актовый зал для собраний приходских, гаражик, опять же, для транспорту церковного, на первом этаже, совсем не помешал бы, ну и так далее.
И ведь проект-то дома, красоты неземной, уже имелся готовый, благо послал Господь отцу, да прямо в наш приход, самого, что ни на есть настоящего архитектора, и благословение архиерейское на строительство было получено, и не только на словах, а и с подписью владыченьки, на проекте, собственноручною, и печатью епархиальной фиолетовой, и всё бы замечательно, да вот только, как только сметку составили, прикинули, что к чему, да подсчитали, во сколько домик тот церковный обойдётся, так отчинька наш и ахнул, ручками белыми горестно всплеснул, головушку свою светлую, уронил и закручинился не на шутку.
Да и как тут, скажите на милость, не закручиниться, ежели домик-то той выходил в тьму-тьмущую заграничных денег.
В миллион просто, да не в один, а в несколько.
Но и тут Господь батюшку нашего не оставил, нет, а послал ему, горемычному, благодетелей - ктиторов, дай Бог им всяческого здоровья и долголетия.
Ктиторы-то те, очень большими людьми оказались … очень…
Рассказывали знающие люди, что богатства-де у них несметные, что одних только директоров заводов, газет, пароходов, да, чего там пароходов - целых нефтеналивных танкеров, у них в подчинении столько будет, что без калькулятора и не сосчитать, личной охраны - цельный батальон специально обученный, да, причём, не из кого ни попадя собранный, а из одних только взаправдашних богатырей русских, кругом и движимости и недвижимости, полным полно, и даже заграницей столько всякого добра, что не только ихним внукам, а и правнукам заодно с праправнуками, на долгую и счастливую жизнь хватит.
С виллами, казино и разными там яхтами на Адриатике.
Вот такие вот люди и решили нашему батюшке помочь, и выстроить-таки церковный домик при храме, благо слава о ревности и подвижничестве отца нашего настоятеля, далеко уже за пределы прихода разлетелася.
Ну, и приехали, как водится, в один прекрасный день, благодетели наши, с отцом-то переговорить, да место для будущей стройки осмотреть самолично.
И ведь, как красиво-то приехали!
Одних машин огромных, чёрных, лакированных, да с тёмными невпрогляд стёклами, штук десять на церковный двор к нам одновременно подкатило.
И как открылись дверцы в машинах тех заграничных, так и посыпались из них дюжие да бравые хлопцы в костюмах синих красивых, да в очках тёмных, да все с какими-то чудными коробочками в руках говорящими, а некоторые так и вовсе с короткими такими чёрными автоматами, что ли, на ремешках через плечо перекинутыми.
Вот как посыпались они, так моментально и рассыпались по всему двору, да вокруг храма-то нашего, да на въезде и выезде у ворот встали, и по коробочкам своим, меж собой переговариваться, хоть и вполголоса, но деловито так, начали.
И вот, как поговорили они промеж собой, так начальник молодцев тех, благородного и солидного вида мужчина, к самой ихней, главной, видать машине, подскочил, да доложил вовнутрь, что мол, полный везде теперь наступил порядок, и объект взят под строгий молодецкий контроль.
Тут уж и благодетели-ктиторы из машины той вылезли и на двор-то наш церковный ступили.
И ведь не сказать про них, что какие-то уж такие особые они из себя были, ростика не то, чтобы высокого, среднего скорее, возрасту неопределённого, гладкие, одеты чисто, но как-то так неприметно, на улице таких встретишь - ни за что не догадаешься о богатствах их несметных.
Только вот, странное дело, но глядючи на них, как-то вдруг сразу, ясно так становилось, что на улице их встретить точно, никогда, никому и, ни за что не удастся.
Ну, тут уж и отец наш, само-собой безо всякого форсу парчового и звону колокольного из храму-то вышел и прямиком ко ктиторам-благодетелям направился.
Да только вот пёсик отчиньку-то нашего и тут опередил…
Не успел кормилец к благодетелям и подойти, пёс тот просто, как из-под земли вырос, подбежал к ним, стал как вкопанный, ощерился, шерсть дыбом поднял и завыл на всю округу, да так, что народ в домах окрест храма нашего начал в окошки выглядывать, интересоваться, что такое случилось, и кого это у нас в храме хоронют.
Вылетели тут из храма и алтарники, да только хотели наглую псину пинками добрыми попотчевать, как тот хитрован метнулся под вагончик-сторожку, забился там в самый дальний и недоступный закуток, и продолжил своё выступление уже оттуда.
А благодетели-то и вида никакого не подали, на концерт собачий вроде, как и внимания-то, вовсе не обратили, осмотрели всё по-хозяйски, прикинули, что к чему, с отцом нашим обстоятельно так поговорили, но не на церковном дворе уже, а в домике иерейском, прям при выходе из храма расположенном, да только видать, что-то такое батюшке нашему всё же сказали, что велел он, по отъезду ихнему, алтарничкам, пёсика тоего, зело скандального, изловить, да и свезть на загородную свою фазенду, аж за полсотни километров от храма нашего расположенную, да не просто свезть, а на цепь там посадить железную, и пусть там, мол, в лесу, лает себе, хоть залаецца.
Так вот и свезли горемычного от храму нашего подальше.
С тех пор и не видели мы его уже никогда более, а сторож наш с фазенды той рассказывал, что вроде бы затосковал пёсик не на шутку, на цепи-то сидючи, повыл на луну, да как-то так уж получилось, что в недолгом времени сорвался и убёг куда-то, в лес што-ли…
Благодетели же слово своё сдержали, распоряжение директорам своим дали, те, соответственно, своим, ну и так далее, в общем, нагнали в один прекрасный день, на двор наш церковный, техники, людей каких-то, вовсе не по-русски говорящих завезли, всё огородили, и такую домину, не прошло и года, отгрохали - просто любо-дорого!
Загляденье чистое, а не дом церковный.
И благочинный приезжал не нарадовался, и даже сам владыченька, когда к нам после того конфуза всё же пожаловал, хвалил зело, и не просто хвалил, а и набедренником отца нашего настоятеля премировал.
С палицею!