Дело против классической гимназии: слово защиты
Глава из книги П. Хитченса «Как "уравнители" разрушили систему британского образования» (2022)
(Другие главы в моем русском переводе см. здесь, здесь, здесь и здесь)
Классическая гимназия была тем эскалатором, посредством которого, от одного поколения к другому, создавалась новая общественная группа… У двух третей контингента нынешней классической гимназии оба родителя заканчивали учебу в 14 лет.
Энтони Кросленд
Родись мы полувеком раньше, не только вряд ли бы мы написали как эту, так и другие книги, но скорее всего мы бы всю свою жизнь оставались ткачами на какой-нибудь северной фабрике. Классическая гимназия… нам сильно помогла, и настоящие строки являются некоторым возмещением этого долга.
Брайан Джексон и Деннис Марсден, «Образование и рабочий класс» (1962)
Что это - жажда обучения, что весьма похвально, или же сегрегация по отношению к остальному сообществу, что ничуть не похвально?
Лейбористская брошюра «Учеба для жизни» задается вопросом о мотивации сторонников классической гимназии (1958)
Что значит классическая гимназия для способного мальчика или девочки из скромной семьи в бедном округе, лучше всего осознают в лейбористском городе или в шахтерском районе.
Консервативный министр образования и недруг классической гимназии Эдуард Бойль, «Принципы среднего образования» (1972)
Мы опровергаем клевету о том, будто мы хотим ввести вместо лицемерно-прикрытой общности жен официальную, открытую наша цель состоит в упразднении классического гимназического образования. Наоборот, мы откроем двери гимназии для каждого ребенка, который может от этого выиграть, и распространим традиции и стандарты классической гимназии на все среднее образование.
Лейбористская брошюра «Будущее, которое предлагают вам лейбористы» (1959)
По-моему, слово в защиту классической гимназии (назвать которое апологией «сегрегации» может только самый злонамеренный критик) сквозит в каждой фразе настоящей книги. С этим, как видно по эпиграфам к данной короткой главе, на самом деле согласны и противники классической гимназии. В основном это были хорошие школы, хотя, естественно, уровень их колебался в весьма широких пределах. Некоторые из них были просто превосходны. До определенной степени они были доступны тем ученикам, родители которых были слишком бедны, чтобы платить частным школам, или же слишком бедны, чтобы покупать дома в дорогих зонах охвата. В итоге они не позволили значительному числу мальчиков и девочек зарыть в землю свои способности. В том обстоятельстве, что этого не произошло повсеместно и что многие все же зарыли свои способности в землю, следует винить не школы, а неподвластные им факторы, от враждебного или безразличного отношения к образованию родителей учеников до заурядной нехватки гимназий во многих частях страны. На мой взгляд, одна эта способность дать хорошее образование беднякам оправдывала само их существование и оправдала бы их возрождение.
Мои оппоненты здесь со мной не согласны. И расхождения наши имеют не образовательный, а политический характер. Мои оппоненты мечтают об одном типе общества, а я о другом - или, точнее, я мечтаю не иметь того общества, на которое надеются мои оппоненты. Обе стороны осознают, что государственное образование - это вопрос прежде всего политический. Никакие доводы, никакие факты не способны поколебать противоборствующие позиции.
Настоящая книга - не довод в пользу классической гимназии как таковой. Я согласен с критическими замечаниями по поводу организации классических гимназий, по поводу отбора учеников, по поводу учебной программы, по поводу возраста, в котором они набирали учеников, и даже по поводу видов спорта, которые в них практиковались. Классическая гимназия для меня и не идол, и не идеал. Но я действительно считаю, что она лучше всего того, что пришло ей на смену. Эта книга - довод против их уничтожения в нашей стране, случившегося 60 лет назад, и прежде всего против банкротства тех людей, кому следовало бы их защищать и спасать. Если в нашей или в любой другой стране когда-либо придется снова принимать соответствующее решение, я надеюсь, что они учтут ошибки, которые в свое время совершила Британия. В этой истории самое удивительное - то, как умные и образованные люди оказались настолько уверены в доброкачественности своих планов, что сознательно разрушили ради этого все хорошее, что уже имелось в наличии.
То, что они разрушили, называется качеством. У классической гимназии не было иной цели, кроме хорошего образования для детей. Публичные экзамены были призваны обеспечить высокий стандарт - как для предприятий, так и (намного реже) для университетов. Гимназии существовали не ради высоких мест в рейтингах. Дети ходили туда не ради красивых школьных отчетов по результатам на экзаменах. Они ходили туда, чтобы получить образование самого высочайшего уровня. Поэтому школы эти оставались небольшими по размеру, и дети, неспособные там учиться, шли в другое место. Проблемы с порядком и дисциплиной, которые ныне терзают крупные всеобщие школы, встречались там реже. Все те уловки, на которые идут современные всеобщие школы, чтобы отвадить учеников с плохим поведением и слабой успеваемостью, были тогда излишни. Учителям предоставлялось право учить, а не заниматься, в основном, дисциплиной и общественной работой. В результате они обычно задерживались в гимназии на долгий срок, и их было легко привлечь на работу. Гимназии представляли собой мощную корпорацию.
Хотя не вызывает сомнений, что большое число ее учеников были выходцами из рабочей среды, гимназия не являлась тем волшебным преобразующим инструментом, который магически переносил мальчика или девочку через классовые барьеры, так прочно делящие Англию даже сегодня. Мелкая и средняя буржуазия, жадно тянущаяся к образованию, но неспособная платить за обучение детей в частной школе, по-прежнему получала там очень много мест. Как и дети квалифицированных рабочих в тех районах, где лейбористские муниципалитеты учреждали гимназии на пользу своим избирателям. А почему бы и нет? Одновременно образование, которого они заслуживали, хотя бы на несколько лет получали и выходцы из безнадежно бедных семей, где родители относились к образованию детей равнодушно или прямо враждебно. Сегодня такого случиться не может. Это было хорошо само по себе, независимо от того, много или мало детей получали выигрыш. Если их и было слишком мало (что истинная правда), то, перегородив дорогу отбора по способностям, это число уменьшили еще более.
Критики гимназической системы высказывали в ее адрес нелепые, анахроничные упреки: мол, слишком мало беднейших выпускников классической гимназии поступало тогда в университет. Но до конца 1960-х вообще мало кто в Англии и Уэльсе поступал в университет или рассчитывал туда поступить. Как оказалось, расширение университетской системы, особенно тот громадный ее рост, который начался в 1990-х, привел к тем же результатам, что и в единой средней школе - к полубессознательному усвоению американской модели, когда основное образование откладывается до окончания средней школы.