(no subject)
Иногда полезно разбирать папки со старыми текстами - там внезапно находится всякое.
Знаешь, я вот смотрю на тебя и думаю, что так не бывает.
Не бывает, чтобы ты была здесь, такая и со мной. Одно из этих условий не должно выполняться, что называется, из этих трёх выберите любые два - но поди ж ты. Вот ты звонишь мне с работы и говоришь, что будешь у меня на пороге через полчаса. Вари, мол, кофе, душа моя, скоро приду. И я даже не спрашиваю, что стряслось, не удивляюсь, что вроде бы мы сегодня ничего не планировали. Я говорю:
- Всё как ты скажешь, дорогая. Жду тебя, приходи.
И ты, как ни странно, приходишь. Ты снова приходишь ко мне. Вот уже десять чёртовых лет ты всё ещё каждый раз приходишь.
Знаешь, это так странно - видеть тебя. Видеть тогда, когда все остальные давно ушли. Ставить вариться кофе, проверять, чтобы в холодильнике было молоко: я могу забывать купить его для себя, но для тебя я его не забуду, потому что ты не любишь кофе без молока, а я люблю тебя и всё, что ты любишь. Так странно - быть тем, к кому ты приходишь внезапно, просто потому, что сегодня свезло с погодой, или потому, что наоборот, или вообще что угодно. Странно снимать домофонную трубку и, не спрашивая, кто там, нажимать на кнопку «открыть». Смеяться, что наконец-то через десять лет ты запомнила, какой у меня этаж, хотя иногда забываешь даже свой собственный. И что в угловом магазине, ближайшем к моему дому, тебя узнают в лицо и здороваются как с местной. И что из любой точки города в любой момент времени любая из нас может позвонить и сказать:
- Слушай, а ты сейчас дома? Я у чёрта на рогах и уже выезжаю к тебе.
И действительно ехать.
Я смотрю на тебя и помню, сколько раз и сколько людей говорили мне - приезжай, когда хочешь, звони в любое время, что бы у тебя ни стряслось. И сколько раз я сама говорила так. Сколько намерений в этих словах, добрых и искренних, и сколь редко они претворяются в жизнь, потому что одно дело - вдохновенно вещать, и совсем другое - действительно приносить другому абсолютно любого себя, счастливого или разбитого в клочья. Сколько таких «заходи, если что» растворяется в воздухе сразу и навсегда. Сколько боли они на самом деле приносят.
И я слушаю тебя и смеюсь, потому что ты уже опять ругаешься прямо с порога, пока я, открыв тебе дверь, бегу к плите ловить кофе, чтобы не убежал. О том, что начальник замучил, и погода ни к чёрту, и пора бы сбежать ото всех в какую-нибудь несусветную даль, потому что давно не сбегали. Слушаю твой возмущённый голос, благодарю за него всех богов всех миров, известных и не известных, и отвечаю:
- Поехали, никаких проблем. Всё как ты скажешь, душа моя, всё как ты скажешь.
Знаешь, я вот смотрю на тебя и думаю, что так не бывает.
Не бывает, чтобы ты была здесь, такая и со мной. Одно из этих условий не должно выполняться, что называется, из этих трёх выберите любые два - но поди ж ты. Вот ты звонишь мне с работы и говоришь, что будешь у меня на пороге через полчаса. Вари, мол, кофе, душа моя, скоро приду. И я даже не спрашиваю, что стряслось, не удивляюсь, что вроде бы мы сегодня ничего не планировали. Я говорю:
- Всё как ты скажешь, дорогая. Жду тебя, приходи.
И ты, как ни странно, приходишь. Ты снова приходишь ко мне. Вот уже десять чёртовых лет ты всё ещё каждый раз приходишь.
Знаешь, это так странно - видеть тебя. Видеть тогда, когда все остальные давно ушли. Ставить вариться кофе, проверять, чтобы в холодильнике было молоко: я могу забывать купить его для себя, но для тебя я его не забуду, потому что ты не любишь кофе без молока, а я люблю тебя и всё, что ты любишь. Так странно - быть тем, к кому ты приходишь внезапно, просто потому, что сегодня свезло с погодой, или потому, что наоборот, или вообще что угодно. Странно снимать домофонную трубку и, не спрашивая, кто там, нажимать на кнопку «открыть». Смеяться, что наконец-то через десять лет ты запомнила, какой у меня этаж, хотя иногда забываешь даже свой собственный. И что в угловом магазине, ближайшем к моему дому, тебя узнают в лицо и здороваются как с местной. И что из любой точки города в любой момент времени любая из нас может позвонить и сказать:
- Слушай, а ты сейчас дома? Я у чёрта на рогах и уже выезжаю к тебе.
И действительно ехать.
Я смотрю на тебя и помню, сколько раз и сколько людей говорили мне - приезжай, когда хочешь, звони в любое время, что бы у тебя ни стряслось. И сколько раз я сама говорила так. Сколько намерений в этих словах, добрых и искренних, и сколь редко они претворяются в жизнь, потому что одно дело - вдохновенно вещать, и совсем другое - действительно приносить другому абсолютно любого себя, счастливого или разбитого в клочья. Сколько таких «заходи, если что» растворяется в воздухе сразу и навсегда. Сколько боли они на самом деле приносят.
И я слушаю тебя и смеюсь, потому что ты уже опять ругаешься прямо с порога, пока я, открыв тебе дверь, бегу к плите ловить кофе, чтобы не убежал. О том, что начальник замучил, и погода ни к чёрту, и пора бы сбежать ото всех в какую-нибудь несусветную даль, потому что давно не сбегали. Слушаю твой возмущённый голос, благодарю за него всех богов всех миров, известных и не известных, и отвечаю:
- Поехали, никаких проблем. Всё как ты скажешь, душа моя, всё как ты скажешь.