Из ранней истории УВО
Originally posted by yadocent at Из ранней истории УВО
ИЗ РАННЕЙ ИСТОРИИ УВО
Сегодня вашему вниманию предлагаются уникальные документы - отрывки из дневника одного из руководителей УВО Думина. В первой половине 1920-х годов он возглавлял Разведку УВО, а это был период весьма активной работы организации в области антипольского шпионажа для Литвы и Германии. Простые бытовые подробности того, КАК ЭТО БЫЛО
«Этот дневник переписан по совету одного журналиста из черновика. Но я повычеркивал места, касающиеся сотрудничества с немецкими учреждениями…
«Литовские стрельцы». Начальник штаба у них капитан Клемайтис.
Я был в марте 1925 г. в Ковно с полк. Коновальцем. Совместное совещание (состоялось 15 марта 1925-го перед полуднем) представителей Союза литовских стрельцов - от военной организации полк. Коновалец и я. Договорились о создании совместного совещательного органа, который бы обсуждал все литовско-украинские вопросы.
Толковали об отношениях с немцами. Литовцы относились настороженно, заявляли претензии. «Мы, - говорит Клемайтис, - разочаровались в немцах, они много обещали, но ничего не сделали». Коновалец: «Мы, в лучшем случае, можем изучать вопросы, но позицию занимают немцы».
Дня 17 марта 1925-го. Совещание началось в 10.00. Кап. Клемайтис информирует, что Союз согласился с созданием совместного совещания с тем, чтобы УВО имела своего представителя в Ковно. В бюджете это предусмотрено. Представитель УВО там будет фигурировать в качестве «редактора изданий на иностранных языках».
Полк. Коновалец: Желательно, чтобы представитель УВО имел возможность раз в два месяца приезжать в Берлин. И чтоб свою зарплату он получал через нас.
Кап. Клемайтис: УВО будет получать от Союза ежемесячную дотацию в долларах. Плата за доставленный разведматериал в эту сумму не входит. Украинцы обязаны нам доставлять материалы, какие мы достать не можем…
Подготовка поездки в Чехию. Подобрать людей, которые: 1) могли бы разведать чешскую армию; 2) могли бы выехать в Польшу; 3) могли бы выехать в Румынию - с этой же целью; 4) могли бы войти в контакт с чешской контрразведкой. Нужны люди для разведки в Прикарпатье и установления связей с Галичиной. Нужны люди для транспортировки материалов в край (радиоподслушиватели и т.п.)…
15 окт. 1925 г, четверг.
Утром пришло от Байберта (псевдоним Бобуцкого), начальника нашего разведбюро в Кенигсберге, письмо, в котором он ругает организацию и жалеет, что «попал в такое болото» (т.е. в УВО). Байберт приехал из лагеря в Йозефове в Германию, получил работу на ответственном месте… (вычеркнуто о сотрудничестве с немецкой организацией). Таких писем, как это последнее, пришло уже несколько. Между прочим, они уже стали причиной больших для нас неприятностей в военном министерстве.
Перед полуднем в бюро пришел полк. Коновалец и, пригласив в свой кабинет Серого и меня, начал рассказывать о своем визите к гетману Скоропадскому. Этот факт Коновалец просил хранить в большой тайне. Полк. Коновалец говорит, что у него создалось впечатление, будто бы гетман ведет или задумывает вести с немцами какую-то акцию и хочет привлечь к ней и его, Коновальца. Полк. Коновалец утверждает, что гетман не знает, что он является главой Задвора.
Я в это не верю. Я думаю, что гетман очень хорошо знает роль Коновальца в УВО либо от него самого, либо от немцев. О том, какую акцию хочет начать гетман, Коновалец не сказал. Гетман якобы сказал, что немцы очень заинтересованы украинскими делами, а это, по мысли полк., отвечает правде. Подтверждает это и предложение, которое пару дней назад сделано Задвору, а именно: организовать курсы для офицеров генерального штаба. Немцы, как говорит Коновалец, хотели бы открыть курсы уже через 6 недель, но он посоветовал подождать и дать нам возможность подготовиться к ним.
Далее из беседы с гетманом полк. Коновалец узнал, что в английском министерстве иностранных дел есть три сотрудника, которые понимают украинский язык, и им поручено следить за укр. делами. Гетман сказал, что «в украинских делах немцы не сделают ничего, не посоветовавшись предварительно с англичанами». На чем базируется утверждение гетмана - неизвестно, но и из того выходит, что украинский вопрос является где-то объектом комбинаций и торгов. Очень возможно, что укр. вопрос связан с английским планом окружения СССР и украинцы станут одним из тех таранов, которыми должны бить кремлевские стены.
В связи с этим вспомнился мне еще один факт. Недавно рассказывал полк. Коновалец, что Петлюра был в Англии и имел в английском МИД какие-то важные разговоры. Если бы все это было правдой, то означает, что мы можем наше положение использовать. Это чрезвычайно выгодный для нас случай.
17 октября 1925 суббота.
Утром в канцелярии. От начальников наших разведывательных резидентур в Варшаве и Кракове пришли письма. Пишут все о том же: «…Присылайте деньги, надо больше денег, денег совсем нет». Это просто бессовестно. Материалов не присылают никаких, отчетов нет, а деньги требуют без конца.
В 11 часов поехал с Риком (Серым) в министерство. Прежде всего зашли к <…> чтобы подобрать себе фотографический аппарат, а потом зашли к <…> Он показывал нам фотографии перехваченных немецкой контрразведкой химических писем, которые писали французские шпионы.
20 октября 1925, вторник.
Сегодня Бартович [бывший сотник УГА Иван Ревюк, резидент в Литве] прислал от Союза литовских стрельцов чек на 480 долларов. Для нас, т.е. Р.Р. [разведывательная референтура], Бартович не прислал ничего. Я заявил полковнику, что если он не получит от майора Ужулиса обещанных денег, то мы перестанем высылать ему разведывательный материал. Ужулис - плохой контрагент, но уже должен нам (разведывательному реферату) 575 долларов, и до сих пор ничего из них не отдал. Наверное, нигде в мире нет того, чтобы кто-то кому-то предоставлял разведывательный материал в долг. А Ужулис все-таки получил от нас, но оценить этого не может.
24 октября 1925, суббота.
Карпат [Рихард Ярый, бывший офицер Украиской Галицкой армии, один из главарей УВО-ОУН, позже сподвижник Бандеры] принес из министерства фотографический аппарат… В Задворе он занимает положение офицера связи с немцами. По его мнению, никто из членов УВО не должен иметь никаких контактов с немцами без его ведома и разрешения. На этой почве уже возникло большое недоразумение с Кучабским. К. отбросил претензии Карпата как безосновательные, заявил, что хочет с ним сотрудничать, но «запрещение» контактов с немцами не принимает к сведению. Я также сказал полковнику, что «запрещение» Рика связываться с офицерами немецкой разведки помимо него не считаю для себя обязательным.
11 ноября 1925, среда.
В 8 часов вся наша компания снова собралась у Керстена. Вскоре туда пришел и Рик и широким жестом передал мне выданный министерством для разведреферата резервный фонд в сумме 2 тысяч марок, а также деньги на разную военную литературу. Настроение в нашей компании сразу поднялось, на всех лицах видна большая удовлетворенность тем, что наши дела идут хорошо и есть перспективы на улучшение. Но, кажется, мало кто из нашего круга отдает себе отчет в том, что дальше не может быть так, как сейчас. Союзники помогают нам, но эта помощь прекратится, как только они увидят, что УВО не может как следует поставить дело, нет никаких конкретных результатов.
18 ноября 1925, среда.
Рано утром пошел на прогулку. Бартович - снова к стрельцам. Во второй половине дня мы встретились с майором Джуве, моим знакомым по разведывательным курсам в Мюнхене в 1923 г. Обедали вместе в гостинице «Версаль». Говорили за обедом в основном о пустяках. Джуве занимает теперь в Союзе стрельцов видное положение, и поэтому, хотя к нему у меня, собственно говоря, нет никакого дела, я решил с ним встретиться. А вдруг когда-то он нам будет нужен.
19 ноября 1925, четверг.
В 10 часов утра с Бартовичем пришел к майору Ужулису. Беседа продолжалась до часу. Прежде всего мы обсудили наше сотрудничество в разведывательных делах вообще, а потом перешли к конкретным требованиям литовской разведслужбы. Помощник м. Ужулиса продиктовал мне вопросы, какие их особенно интересуют. Общее впечатление от этого первого разговора с руководителем литовской контрразведки осталось у меня не самое плохое. Думаю, что наши деловые отношения с литовцами теперь расширятся. Для нас ценно то, что литовская разведка интересуется и «мелочами». На литовский вопросник нам будет отвечать далеко легче, чем на немецкий. Немцы ставят перед нами слишком общие вопросы (например, обучение отдельных призывных годов, подготовка резервистов на действительной службе и т.д.). Мы еще не в состоянии безупречно удовлетворить эти немецкие требования.
При прощании майор Ужулис, который был с нами чрезвычайно любезен, пригласил нас на ужин в гостиницу «Версаль» на 7 часов вечера. Когда в назначенный час я с Бартовичем пришел в «Версаль», майор Ужулис уже ждал нас со своим помощником в отдельной комнате. Один взгляд на стол, заставленный разными закусками и батареями разных бутылок, убедил меня, что это будет не ужин, а целый пир. Настроение в нашем маленьком обществе прекрасно. Помощник майора хвалит галицких украинцев за их горячий патриотизм. Несколько раз выпили за Украину и Литву. Ужин окончился в 11.30. Литовцы пошли, наверное, домой, а мы с Бартовичем в какое-то другое заведение.
Относительно наших связей с итальянскими масонами Бартович хочет говорить при ближайшей возможности с полковником. Только опасается, что уже на другой день об этом будет знать весь Берлин. Он также подметил у полк. слабость похвалиться, где надо и не надо.
Ш. намекал Бартовичу, что Италия ведет усиленную разведку в Югославии, и украинцы, т.е. мы, УВО, сделали бы ей большую услугу в установлении контактов с офицерами бывшей деникинской и врангелевской армий.
30 ноября 1925, понедельник.
До сих пор я никогда не интересовался вопросами, которые не касались непосредственно моего реферата. Я все старался держаться подальше от большой политики В.О. Но теперь прихожу к убеждению, что это было моей ошибкой. Я обязан был интересоваться также общими делами В.О., а не ограничиваться только своим рефератом. Теперь нужно поднимать борьбу за оздоровление внутри организации. Все больше привыкаю к мысли, что это гнездо дельцов и спекулянтов нужно разбить, хотя бы и самыми крайними средствами.
Д. рассказывал мне, что когда он вчера передавал майору Юсту отчеты, Серый страшно накинулся на него, потому что, мол, все отчеты немцам должны проходить через его руки. Нет, с этим паном нужно разговаривать иначе.
7 декабря 1925, понедельник.
Вечером пришел ко мне инж. (… русск. эмигрант) и сказал, что еще подумает над моим предложением давать нам информацию о русской политической эмиграции. Я «одолжил» ему снова 10 марок...
12 мая 1927.
Д-р Мельницкий коротко познакомил меня с состоянием украинской эмиграции в Чехии. Ничего хорошего, напротив, впечатление еще хуже, чем в Вене. Никто «политикой» не интересуется, а смотрят, чтобы поскорее закончить учебу, занять место и хорошо устроиться. Из 36 профессоров украинского университета только четверо выписывают украинские журналы, а студенты - ни одного».
СПРАВКА: Осип Думин. Родился в 1893 в с.Грушов на Галичине. Служил в австрийской армии унтер- офицером, 22.09.1915 попал в русский плен. В 1917 освобожден, вступил в курень сечевых стрельцов, участвовал в гражданской войне на Украине, затем в эмиграции в Польше. Вступил в УВО и был нелегально заброшен в УССР, служил инструктором по стрельбе в Школе красных командиров, одновременно возглавляя подпольную антисоветскую организацию бывших сечевиков. В мае 1921 УВОСС была разгромлена чекистами, но Думину удалось уйти от ареста и переправиться за польский кордон. Летом 1922 он был назначен руководителем «розвідочного реферату Української військової організації». Вел активную шпионскую работу в пользу Литвы и Германии. В 1926 вошел в конфликт с краевым комендантом УВО Ю.Головинским и был снят с поста. Вышел из УВО и переехал в Германию, сотрудничал с немецкой контрразведкой, занимался литературной деятельностью, издал несколько мемуарных книг. В 1945 был арестован Советскими властями и расстрелян.
Дневник был частично скопирован его приятелем, белоэмигрантом К.Цымбаловым и сохранился в его архиве до 1970-х годов, когда по завещанию был передан в СССР.
ИЗ РАННЕЙ ИСТОРИИ УВО
Сегодня вашему вниманию предлагаются уникальные документы - отрывки из дневника одного из руководителей УВО Думина. В первой половине 1920-х годов он возглавлял Разведку УВО, а это был период весьма активной работы организации в области антипольского шпионажа для Литвы и Германии. Простые бытовые подробности того, КАК ЭТО БЫЛО
«Этот дневник переписан по совету одного журналиста из черновика. Но я повычеркивал места, касающиеся сотрудничества с немецкими учреждениями…
«Литовские стрельцы». Начальник штаба у них капитан Клемайтис.
Я был в марте 1925 г. в Ковно с полк. Коновальцем. Совместное совещание (состоялось 15 марта 1925-го перед полуднем) представителей Союза литовских стрельцов - от военной организации полк. Коновалец и я. Договорились о создании совместного совещательного органа, который бы обсуждал все литовско-украинские вопросы.
Толковали об отношениях с немцами. Литовцы относились настороженно, заявляли претензии. «Мы, - говорит Клемайтис, - разочаровались в немцах, они много обещали, но ничего не сделали». Коновалец: «Мы, в лучшем случае, можем изучать вопросы, но позицию занимают немцы».
Дня 17 марта 1925-го. Совещание началось в 10.00. Кап. Клемайтис информирует, что Союз согласился с созданием совместного совещания с тем, чтобы УВО имела своего представителя в Ковно. В бюджете это предусмотрено. Представитель УВО там будет фигурировать в качестве «редактора изданий на иностранных языках».
Полк. Коновалец: Желательно, чтобы представитель УВО имел возможность раз в два месяца приезжать в Берлин. И чтоб свою зарплату он получал через нас.
Кап. Клемайтис: УВО будет получать от Союза ежемесячную дотацию в долларах. Плата за доставленный разведматериал в эту сумму не входит. Украинцы обязаны нам доставлять материалы, какие мы достать не можем…
Подготовка поездки в Чехию. Подобрать людей, которые: 1) могли бы разведать чешскую армию; 2) могли бы выехать в Польшу; 3) могли бы выехать в Румынию - с этой же целью; 4) могли бы войти в контакт с чешской контрразведкой. Нужны люди для разведки в Прикарпатье и установления связей с Галичиной. Нужны люди для транспортировки материалов в край (радиоподслушиватели и т.п.)…
15 окт. 1925 г, четверг.
Утром пришло от Байберта (псевдоним Бобуцкого), начальника нашего разведбюро в Кенигсберге, письмо, в котором он ругает организацию и жалеет, что «попал в такое болото» (т.е. в УВО). Байберт приехал из лагеря в Йозефове в Германию, получил работу на ответственном месте… (вычеркнуто о сотрудничестве с немецкой организацией). Таких писем, как это последнее, пришло уже несколько. Между прочим, они уже стали причиной больших для нас неприятностей в военном министерстве.
Перед полуднем в бюро пришел полк. Коновалец и, пригласив в свой кабинет Серого и меня, начал рассказывать о своем визите к гетману Скоропадскому. Этот факт Коновалец просил хранить в большой тайне. Полк. Коновалец говорит, что у него создалось впечатление, будто бы гетман ведет или задумывает вести с немцами какую-то акцию и хочет привлечь к ней и его, Коновальца. Полк. Коновалец утверждает, что гетман не знает, что он является главой Задвора.
Я в это не верю. Я думаю, что гетман очень хорошо знает роль Коновальца в УВО либо от него самого, либо от немцев. О том, какую акцию хочет начать гетман, Коновалец не сказал. Гетман якобы сказал, что немцы очень заинтересованы украинскими делами, а это, по мысли полк., отвечает правде. Подтверждает это и предложение, которое пару дней назад сделано Задвору, а именно: организовать курсы для офицеров генерального штаба. Немцы, как говорит Коновалец, хотели бы открыть курсы уже через 6 недель, но он посоветовал подождать и дать нам возможность подготовиться к ним.
Далее из беседы с гетманом полк. Коновалец узнал, что в английском министерстве иностранных дел есть три сотрудника, которые понимают украинский язык, и им поручено следить за укр. делами. Гетман сказал, что «в украинских делах немцы не сделают ничего, не посоветовавшись предварительно с англичанами». На чем базируется утверждение гетмана - неизвестно, но и из того выходит, что украинский вопрос является где-то объектом комбинаций и торгов. Очень возможно, что укр. вопрос связан с английским планом окружения СССР и украинцы станут одним из тех таранов, которыми должны бить кремлевские стены.
В связи с этим вспомнился мне еще один факт. Недавно рассказывал полк. Коновалец, что Петлюра был в Англии и имел в английском МИД какие-то важные разговоры. Если бы все это было правдой, то означает, что мы можем наше положение использовать. Это чрезвычайно выгодный для нас случай.
17 октября 1925 суббота.
Утром в канцелярии. От начальников наших разведывательных резидентур в Варшаве и Кракове пришли письма. Пишут все о том же: «…Присылайте деньги, надо больше денег, денег совсем нет». Это просто бессовестно. Материалов не присылают никаких, отчетов нет, а деньги требуют без конца.
В 11 часов поехал с Риком (Серым) в министерство. Прежде всего зашли к <…> чтобы подобрать себе фотографический аппарат, а потом зашли к <…> Он показывал нам фотографии перехваченных немецкой контрразведкой химических писем, которые писали французские шпионы.
20 октября 1925, вторник.
Сегодня Бартович [бывший сотник УГА Иван Ревюк, резидент в Литве] прислал от Союза литовских стрельцов чек на 480 долларов. Для нас, т.е. Р.Р. [разведывательная референтура], Бартович не прислал ничего. Я заявил полковнику, что если он не получит от майора Ужулиса обещанных денег, то мы перестанем высылать ему разведывательный материал. Ужулис - плохой контрагент, но уже должен нам (разведывательному реферату) 575 долларов, и до сих пор ничего из них не отдал. Наверное, нигде в мире нет того, чтобы кто-то кому-то предоставлял разведывательный материал в долг. А Ужулис все-таки получил от нас, но оценить этого не может.
24 октября 1925, суббота.
Карпат [Рихард Ярый, бывший офицер Украиской Галицкой армии, один из главарей УВО-ОУН, позже сподвижник Бандеры] принес из министерства фотографический аппарат… В Задворе он занимает положение офицера связи с немцами. По его мнению, никто из членов УВО не должен иметь никаких контактов с немцами без его ведома и разрешения. На этой почве уже возникло большое недоразумение с Кучабским. К. отбросил претензии Карпата как безосновательные, заявил, что хочет с ним сотрудничать, но «запрещение» контактов с немцами не принимает к сведению. Я также сказал полковнику, что «запрещение» Рика связываться с офицерами немецкой разведки помимо него не считаю для себя обязательным.
11 ноября 1925, среда.
В 8 часов вся наша компания снова собралась у Керстена. Вскоре туда пришел и Рик и широким жестом передал мне выданный министерством для разведреферата резервный фонд в сумме 2 тысяч марок, а также деньги на разную военную литературу. Настроение в нашей компании сразу поднялось, на всех лицах видна большая удовлетворенность тем, что наши дела идут хорошо и есть перспективы на улучшение. Но, кажется, мало кто из нашего круга отдает себе отчет в том, что дальше не может быть так, как сейчас. Союзники помогают нам, но эта помощь прекратится, как только они увидят, что УВО не может как следует поставить дело, нет никаких конкретных результатов.
18 ноября 1925, среда.
Рано утром пошел на прогулку. Бартович - снова к стрельцам. Во второй половине дня мы встретились с майором Джуве, моим знакомым по разведывательным курсам в Мюнхене в 1923 г. Обедали вместе в гостинице «Версаль». Говорили за обедом в основном о пустяках. Джуве занимает теперь в Союзе стрельцов видное положение, и поэтому, хотя к нему у меня, собственно говоря, нет никакого дела, я решил с ним встретиться. А вдруг когда-то он нам будет нужен.
19 ноября 1925, четверг.
В 10 часов утра с Бартовичем пришел к майору Ужулису. Беседа продолжалась до часу. Прежде всего мы обсудили наше сотрудничество в разведывательных делах вообще, а потом перешли к конкретным требованиям литовской разведслужбы. Помощник м. Ужулиса продиктовал мне вопросы, какие их особенно интересуют. Общее впечатление от этого первого разговора с руководителем литовской контрразведки осталось у меня не самое плохое. Думаю, что наши деловые отношения с литовцами теперь расширятся. Для нас ценно то, что литовская разведка интересуется и «мелочами». На литовский вопросник нам будет отвечать далеко легче, чем на немецкий. Немцы ставят перед нами слишком общие вопросы (например, обучение отдельных призывных годов, подготовка резервистов на действительной службе и т.д.). Мы еще не в состоянии безупречно удовлетворить эти немецкие требования.
При прощании майор Ужулис, который был с нами чрезвычайно любезен, пригласил нас на ужин в гостиницу «Версаль» на 7 часов вечера. Когда в назначенный час я с Бартовичем пришел в «Версаль», майор Ужулис уже ждал нас со своим помощником в отдельной комнате. Один взгляд на стол, заставленный разными закусками и батареями разных бутылок, убедил меня, что это будет не ужин, а целый пир. Настроение в нашем маленьком обществе прекрасно. Помощник майора хвалит галицких украинцев за их горячий патриотизм. Несколько раз выпили за Украину и Литву. Ужин окончился в 11.30. Литовцы пошли, наверное, домой, а мы с Бартовичем в какое-то другое заведение.
Относительно наших связей с итальянскими масонами Бартович хочет говорить при ближайшей возможности с полковником. Только опасается, что уже на другой день об этом будет знать весь Берлин. Он также подметил у полк. слабость похвалиться, где надо и не надо.
Ш. намекал Бартовичу, что Италия ведет усиленную разведку в Югославии, и украинцы, т.е. мы, УВО, сделали бы ей большую услугу в установлении контактов с офицерами бывшей деникинской и врангелевской армий.
30 ноября 1925, понедельник.
До сих пор я никогда не интересовался вопросами, которые не касались непосредственно моего реферата. Я все старался держаться подальше от большой политики В.О. Но теперь прихожу к убеждению, что это было моей ошибкой. Я обязан был интересоваться также общими делами В.О., а не ограничиваться только своим рефератом. Теперь нужно поднимать борьбу за оздоровление внутри организации. Все больше привыкаю к мысли, что это гнездо дельцов и спекулянтов нужно разбить, хотя бы и самыми крайними средствами.
Д. рассказывал мне, что когда он вчера передавал майору Юсту отчеты, Серый страшно накинулся на него, потому что, мол, все отчеты немцам должны проходить через его руки. Нет, с этим паном нужно разговаривать иначе.
7 декабря 1925, понедельник.
Вечером пришел ко мне инж. (… русск. эмигрант) и сказал, что еще подумает над моим предложением давать нам информацию о русской политической эмиграции. Я «одолжил» ему снова 10 марок...
12 мая 1927.
Д-р Мельницкий коротко познакомил меня с состоянием украинской эмиграции в Чехии. Ничего хорошего, напротив, впечатление еще хуже, чем в Вене. Никто «политикой» не интересуется, а смотрят, чтобы поскорее закончить учебу, занять место и хорошо устроиться. Из 36 профессоров украинского университета только четверо выписывают украинские журналы, а студенты - ни одного».
СПРАВКА: Осип Думин. Родился в 1893 в с.Грушов на Галичине. Служил в австрийской армии унтер- офицером, 22.09.1915 попал в русский плен. В 1917 освобожден, вступил в курень сечевых стрельцов, участвовал в гражданской войне на Украине, затем в эмиграции в Польше. Вступил в УВО и был нелегально заброшен в УССР, служил инструктором по стрельбе в Школе красных командиров, одновременно возглавляя подпольную антисоветскую организацию бывших сечевиков. В мае 1921 УВОСС была разгромлена чекистами, но Думину удалось уйти от ареста и переправиться за польский кордон. Летом 1922 он был назначен руководителем «розвідочного реферату Української військової організації». Вел активную шпионскую работу в пользу Литвы и Германии. В 1926 вошел в конфликт с краевым комендантом УВО Ю.Головинским и был снят с поста. Вышел из УВО и переехал в Германию, сотрудничал с немецкой контрразведкой, занимался литературной деятельностью, издал несколько мемуарных книг. В 1945 был арестован Советскими властями и расстрелян.
Дневник был частично скопирован его приятелем, белоэмигрантом К.Цымбаловым и сохранился в его архиве до 1970-х годов, когда по завещанию был передан в СССР.