Киото. Замок Сегуна
Итак, Киото.
Это все было небольшое отступления о том, почему в 1869 году император перебирается из Киото в Токио.
В Киото насыщенность всякой «японщиной» превышает таковую в других точках Японии. И соотношение «старое / новое» здесь смещено в сторону старого в гораздо большей степени.
Впрочем, когда вы выходите из вокзала в центре города, не надо ждать узеньких деревянных улиц, по которым бегут рикши. Киото - большой город, в центре которого такие же улицы, заполненные машинами и сарариманами (офисными клерками). Но, конечно, если побродить по улочкам, особый дух и атмосфера этого места начинают чувствоваться лучше.
Начали мы с замка Нидзё.
Это удивительное красивое, но воинственное место, в сущности, имело две цели: устрашать и восхищать. Сочетание красоты и смертоносности является в каком-то смысле одним из классических эстетических канонов японцев. К примеру, японский меч, сочетающий идеальный изгиб и линию заточки со смертоносностью. Или пилот камикадзе - это смертоносное оружие, освященное Поступком пилота, его духом Бусидо. В этом плане, у немцев, к примеру, совершенно иное понимание оружия. Оружие должно быть настолько большим, насколько это позволяет технологии. Пушка «Большая Берта», танки «Коллосаль» и «Маус» и прочие Вундерваффе немецкого сумрачного военного гения отличались гигантизмом и брутальностью.
Замок Нидзё был построен сразу после феодальной войны Токугавой в Киото для того, чтобы упрочить свою власть в городе императора. Замок напоминал Императору, кто теперь обладает реальной властью в стране и упреждал сепаратистские настроения некоторых князей, живших еще с сознанием «перманентной усобицы».
Замок представляет собой архитектурный ансамбль, включающий в себя несколько колец укреплений, рвов и мощных стен, перемежающихся садами. В центре находится цитадель. Но это не большой замок, как в Химедзи, а комплекс невысоких зданий. Центральным из них является дворец Ниномару, по коридорам которого можно пройтись. Именно в этом замке Токугава получал официальный «ярлык на княжение» в 1603 году. Интересно, что 264 года спустя дальний потомок Иеясу, последний сёгун Токугава Ёсинобу отрекся от власти в пользу императора Мейдзи в этом же замке. Это похоже на то, как французы подписали капитуляцию в 1940 году ровно в том же вагоне, где за 22 года до этого принимали капитуляцию кайзеровской Германии.
Внутренний двор (тот, что внутри рва) впечатляет не только покоями дворца, но и своим изящным устройством. Здания дворца словно прячутся среди зеленых пихт и красных кленов. Строения не торчат на виду, не давят на окружающее себя пространство, но ненавязчиво вписываются в общую картину. Очень изящно и очень легко. Изгибы крыш вторят изгибам ветвей, играют отражениями в небольших водоемах.
Очень красиво и продуманно.
Выйдя за территорию замка, мы отправились к бывшей резиденции императора.
Из Замка Хидзё мы отправились туда, куда вышеназванный замок и должен был проецировать свою силу и величие - в замок императора. Он находится недалеко, примерно в получасе ходьбы. По дороге мы неожиданно столкнулись с тем, что днем все заведения закрыты. Осака и Токио в этом плане похожи на Москву, которая, как известно, никогда не спит. В Киото же мы столкнулись с «эффектом Европы», который особенно сильно проявляется в «ленивых» странах, Франции, Испании или Италии. В определенные часы, начиная с послеобеденного времени (часов с 2-х) и часов до 5-6 вечера вы можете обойти несколько кварталов Парижа прежде, чем найдете место, где можно поесть.
В Киото мы прошли почти всю улицу, усеянную разными заведениями, прежде чем нашли открытое. Заведение, что характерно, оказалось не японским, а китайским.
Надо сказать, что это было, наверное, единственное место за две недели, где еда мне не очень понравилась. Там было дешево, но не очень вкусно. Пельмени Гедза (которые на самом деле «цзяоцзы») оказались странными на вкус. Помимо мяса в фарш добавляют еще много чего, к примеру, капусту. Из-за чего вы не очень понимаете, что внутри. Выглядит как мясо, но имеет другую фактуру и вкус. Лапши много, но в каком-то склизком бульоне.
Поев, мы отправились к императорскому парку. Внутри большого парка находится сама территория дворца. Внутрь мы не попали, хотя там есть что посмотреть. На экскурсию нужно было записаться заранее.
Парк очень приятный и какой-то немного не японский…словно мы оказались в нашем Ботаническом саду, где по аллеям медленно ковыляют старушки, изредка обгоняемые парочками-бегунами в белых козырьках.
Уже смеркалось. Наступало время, когда день еще не закончился, но вечер уже начался. Я очень люблю это время, особенно на море. На море всегда штиль в такие минуты, все вокруг словно замирает, как если бы Бог переключал передачу с дня на ночь, и в этот короткий миг мир словно идет на холостом ходу.
На широких аллеях парка было мало людей. Несколько туристов, пара старичков и несколько групп детей. Детей выгоняли в парк, видимо, на урок физкультуры. Они стояли в сторонке и дружно делали упражнения.
Мы наблюдали за детишками, когда к нам подошли две девочки. Девочки были на вид класса из 9-ого, смущались и хихикали. Они подошли, и спросили, туристы ли мы?
Мы ответили, что да. И завязался разговор.
На уроках английского им дали задания взять интервью у туриста. Интервью состояло из десятка вопросов, вроде
«что вам больше всего понравились в Японии?»
«Нравится ли вам японская еда?»
«Что вы думаете о школьной форме в Японии?» и т.д.
С их удивительным произношениям понять что-то было сложно. Тогда они просто показали на телефоне фотографию тетрадного листа с вопросами. Ответы они записывали в маленькие блокнотики, точнее их записывал я, так как они не понимали моих ответов точно так же, как я не понимал их вопросов. Но всё это было очень весело и мило. Девочки вели себя смешно и забавно, а в конце дали нам в награду за потраченное время - пакетик сладкой соломки.
В следующий наш приезд, когда мы были недалеко от сада камней в храме Рёандзи, к нам тоже подошли молодые ребята, чуть постарше этих девочек. На чуть более внятном английском они сказали, что в институте им дано задание устраивать иностранцами небольшие экскурсии с целью языковой практики.
Когда-то давно мой попутчик из поезда Москва-Киев рассказывал, что японцы очень закрытые и странные. Особенно те, кто не выезжал из Японии. Он говорил, что вот идут школьницы. Идут очень тихо, разговаривают парочками и чуть ли не на ушко. А подойти к иностранцу - вещь вообще немыслимая. Отчасти он прав. Но, видимо, государство осознает минусы подобной необщительности, и на организационном уровне пытается немного раскрепостить подрастающие поколения.
Когда мы вышли из парка, на улицах уже было темно. Мы прошли мимо старого католического храма, чей силуэт смотрелся чуждо в этих местах, и отправились к набережной реки Камо-гава (что переводится как Дикая утка).
По дороге, чтобы согреться, мы зашли в маленькую забегаловку выпить чаю. Чай нам принесли… в тонких фарфоровых английских чашках с блюдцами. Да и сам чай был вполне себе английским. Точнее индийским или цейлонским. Все в этом Киото было немного другое. Чем-то город и правда напоминал Питер. И некоторой музейностью, и странными немного вычурными деталями. Япония как Япония, а вот неожиданно в переулке притаился французский католический костел. Вот и Питер как-то неуловимо выделяется среди всех.
За барной стойкой сидел один мужчина и смотрел вместе с хозяином трансляцию матча по сумо. А мы пили чай из английских чашек и смотрели то на прохладный осенний вечер, то на мощных сумотори, сверлящих друг друга взглядами не менее тяжелыми, чем они сами…
Чай был действительно превосходный, хотя и несколько неуместен здесь, как если бы мы наткнулись на стол с самоваром под парами и вязанкой баранок. Наверное, в первый раз в жизни я оценил и осознал, что индийский чай может иметь действительно очень тонкий и сложный вкус. До этого мне всегда казалось, что только китайские и японские чаи могут этим похвастаться, в то время как индийские и цейлонские чаи гораздо более грубые.
Расширив свои границы представлений о Японии, мы отправились к реке и перешли мост в прямо у начала улицы Кавабата-дори.
Это было чудесное место. Посередине проходил небольшая речка, через которую через каждые 50 метров были перекинуты деревянные мосточки. Вся улица была окутана уютным мягким красным цветом, от горящих повсюду фонариков, который весели на каждом доме. Практически каждый из двухэтажных домиков по обе стороны от небольшого канала имел какой-нибудь маленький ресторанчик, магазинчик или бар. В одном из японских самурайских боевиков по мотивам известной манги про бродягу Кенсина я увидел эту улочку. На ней, как раз на этих мостиках состоялась финальная схватка между «Контрой» (сторонниками сёгуната) и «революционерам». Речь там шла как раз о первых годах после революции Мейдзи.
Это все было небольшое отступления о том, почему в 1869 году император перебирается из Киото в Токио.
В Киото насыщенность всякой «японщиной» превышает таковую в других точках Японии. И соотношение «старое / новое» здесь смещено в сторону старого в гораздо большей степени.
Впрочем, когда вы выходите из вокзала в центре города, не надо ждать узеньких деревянных улиц, по которым бегут рикши. Киото - большой город, в центре которого такие же улицы, заполненные машинами и сарариманами (офисными клерками). Но, конечно, если побродить по улочкам, особый дух и атмосфера этого места начинают чувствоваться лучше.
Начали мы с замка Нидзё.
Это удивительное красивое, но воинственное место, в сущности, имело две цели: устрашать и восхищать. Сочетание красоты и смертоносности является в каком-то смысле одним из классических эстетических канонов японцев. К примеру, японский меч, сочетающий идеальный изгиб и линию заточки со смертоносностью. Или пилот камикадзе - это смертоносное оружие, освященное Поступком пилота, его духом Бусидо. В этом плане, у немцев, к примеру, совершенно иное понимание оружия. Оружие должно быть настолько большим, насколько это позволяет технологии. Пушка «Большая Берта», танки «Коллосаль» и «Маус» и прочие Вундерваффе немецкого сумрачного военного гения отличались гигантизмом и брутальностью.
Замок Нидзё был построен сразу после феодальной войны Токугавой в Киото для того, чтобы упрочить свою власть в городе императора. Замок напоминал Императору, кто теперь обладает реальной властью в стране и упреждал сепаратистские настроения некоторых князей, живших еще с сознанием «перманентной усобицы».
Замок представляет собой архитектурный ансамбль, включающий в себя несколько колец укреплений, рвов и мощных стен, перемежающихся садами. В центре находится цитадель. Но это не большой замок, как в Химедзи, а комплекс невысоких зданий. Центральным из них является дворец Ниномару, по коридорам которого можно пройтись. Именно в этом замке Токугава получал официальный «ярлык на княжение» в 1603 году. Интересно, что 264 года спустя дальний потомок Иеясу, последний сёгун Токугава Ёсинобу отрекся от власти в пользу императора Мейдзи в этом же замке. Это похоже на то, как французы подписали капитуляцию в 1940 году ровно в том же вагоне, где за 22 года до этого принимали капитуляцию кайзеровской Германии.
Внутренний двор (тот, что внутри рва) впечатляет не только покоями дворца, но и своим изящным устройством. Здания дворца словно прячутся среди зеленых пихт и красных кленов. Строения не торчат на виду, не давят на окружающее себя пространство, но ненавязчиво вписываются в общую картину. Очень изящно и очень легко. Изгибы крыш вторят изгибам ветвей, играют отражениями в небольших водоемах.
Очень красиво и продуманно.
Выйдя за территорию замка, мы отправились к бывшей резиденции императора.
Из Замка Хидзё мы отправились туда, куда вышеназванный замок и должен был проецировать свою силу и величие - в замок императора. Он находится недалеко, примерно в получасе ходьбы. По дороге мы неожиданно столкнулись с тем, что днем все заведения закрыты. Осака и Токио в этом плане похожи на Москву, которая, как известно, никогда не спит. В Киото же мы столкнулись с «эффектом Европы», который особенно сильно проявляется в «ленивых» странах, Франции, Испании или Италии. В определенные часы, начиная с послеобеденного времени (часов с 2-х) и часов до 5-6 вечера вы можете обойти несколько кварталов Парижа прежде, чем найдете место, где можно поесть.
В Киото мы прошли почти всю улицу, усеянную разными заведениями, прежде чем нашли открытое. Заведение, что характерно, оказалось не японским, а китайским.
Надо сказать, что это было, наверное, единственное место за две недели, где еда мне не очень понравилась. Там было дешево, но не очень вкусно. Пельмени Гедза (которые на самом деле «цзяоцзы») оказались странными на вкус. Помимо мяса в фарш добавляют еще много чего, к примеру, капусту. Из-за чего вы не очень понимаете, что внутри. Выглядит как мясо, но имеет другую фактуру и вкус. Лапши много, но в каком-то склизком бульоне.
Поев, мы отправились к императорскому парку. Внутри большого парка находится сама территория дворца. Внутрь мы не попали, хотя там есть что посмотреть. На экскурсию нужно было записаться заранее.
Парк очень приятный и какой-то немного не японский…словно мы оказались в нашем Ботаническом саду, где по аллеям медленно ковыляют старушки, изредка обгоняемые парочками-бегунами в белых козырьках.
Уже смеркалось. Наступало время, когда день еще не закончился, но вечер уже начался. Я очень люблю это время, особенно на море. На море всегда штиль в такие минуты, все вокруг словно замирает, как если бы Бог переключал передачу с дня на ночь, и в этот короткий миг мир словно идет на холостом ходу.
На широких аллеях парка было мало людей. Несколько туристов, пара старичков и несколько групп детей. Детей выгоняли в парк, видимо, на урок физкультуры. Они стояли в сторонке и дружно делали упражнения.
Мы наблюдали за детишками, когда к нам подошли две девочки. Девочки были на вид класса из 9-ого, смущались и хихикали. Они подошли, и спросили, туристы ли мы?
Мы ответили, что да. И завязался разговор.
На уроках английского им дали задания взять интервью у туриста. Интервью состояло из десятка вопросов, вроде
«что вам больше всего понравились в Японии?»
«Нравится ли вам японская еда?»
«Что вы думаете о школьной форме в Японии?» и т.д.
С их удивительным произношениям понять что-то было сложно. Тогда они просто показали на телефоне фотографию тетрадного листа с вопросами. Ответы они записывали в маленькие блокнотики, точнее их записывал я, так как они не понимали моих ответов точно так же, как я не понимал их вопросов. Но всё это было очень весело и мило. Девочки вели себя смешно и забавно, а в конце дали нам в награду за потраченное время - пакетик сладкой соломки.
В следующий наш приезд, когда мы были недалеко от сада камней в храме Рёандзи, к нам тоже подошли молодые ребята, чуть постарше этих девочек. На чуть более внятном английском они сказали, что в институте им дано задание устраивать иностранцами небольшие экскурсии с целью языковой практики.
Когда-то давно мой попутчик из поезда Москва-Киев рассказывал, что японцы очень закрытые и странные. Особенно те, кто не выезжал из Японии. Он говорил, что вот идут школьницы. Идут очень тихо, разговаривают парочками и чуть ли не на ушко. А подойти к иностранцу - вещь вообще немыслимая. Отчасти он прав. Но, видимо, государство осознает минусы подобной необщительности, и на организационном уровне пытается немного раскрепостить подрастающие поколения.
Когда мы вышли из парка, на улицах уже было темно. Мы прошли мимо старого католического храма, чей силуэт смотрелся чуждо в этих местах, и отправились к набережной реки Камо-гава (что переводится как Дикая утка).
По дороге, чтобы согреться, мы зашли в маленькую забегаловку выпить чаю. Чай нам принесли… в тонких фарфоровых английских чашках с блюдцами. Да и сам чай был вполне себе английским. Точнее индийским или цейлонским. Все в этом Киото было немного другое. Чем-то город и правда напоминал Питер. И некоторой музейностью, и странными немного вычурными деталями. Япония как Япония, а вот неожиданно в переулке притаился французский католический костел. Вот и Питер как-то неуловимо выделяется среди всех.
За барной стойкой сидел один мужчина и смотрел вместе с хозяином трансляцию матча по сумо. А мы пили чай из английских чашек и смотрели то на прохладный осенний вечер, то на мощных сумотори, сверлящих друг друга взглядами не менее тяжелыми, чем они сами…
Чай был действительно превосходный, хотя и несколько неуместен здесь, как если бы мы наткнулись на стол с самоваром под парами и вязанкой баранок. Наверное, в первый раз в жизни я оценил и осознал, что индийский чай может иметь действительно очень тонкий и сложный вкус. До этого мне всегда казалось, что только китайские и японские чаи могут этим похвастаться, в то время как индийские и цейлонские чаи гораздо более грубые.
Расширив свои границы представлений о Японии, мы отправились к реке и перешли мост в прямо у начала улицы Кавабата-дори.
Это было чудесное место. Посередине проходил небольшая речка, через которую через каждые 50 метров были перекинуты деревянные мосточки. Вся улица была окутана уютным мягким красным цветом, от горящих повсюду фонариков, который весели на каждом доме. Практически каждый из двухэтажных домиков по обе стороны от небольшого канала имел какой-нибудь маленький ресторанчик, магазинчик или бар. В одном из японских самурайских боевиков по мотивам известной манги про бродягу Кенсина я увидел эту улочку. На ней, как раз на этих мостиках состоялась финальная схватка между «Контрой» (сторонниками сёгуната) и «революционерам». Речь там шла как раз о первых годах после революции Мейдзи.