Воронеж. Часть 4: диагональный центр
Как уже говорилось в прошлой части, воронежский центр делится на две явные половины. Прежде мы гуляли по "горизонтальным" кварталам, где Воронеж - обычный губернский город, крепко прореженный войной. Теперь погуляем по "диагональному" центру, то есть районам на косогоре Воронеж-реки. Здесь улицы вьются в трёх плоскостях, порой сменяясь лестницами; дома стоят один над другим, как в горных аулах, а путь из точки А до точки Б как правило совсем не очевиден. Но "в низах" - историческое сердце Воронежа, десяток церквей и остатки Адмиралтейства, вдали от всех морей породившего русский флот.
Начало двух частей о воронежском центре похожее: вот карта-сувенир-путеводитель "Воронеж на ладони", а на ней криво начертанные мной маршруты двух прогулок, между которых я ходил по проспекту Революции, спустившись заодно к Покровскому собору. С той разницей лишь, что в прошлой части мы сначала гуляли "справа", а потом "слева", а тут - наоборот.
2.
Но начинается маршрут точно так же на круглой площади, из которой торчит странная советская фиговина (только там была ДНК, а тут Чупа-Чупс), а история связана с ВГУ. Воронежский университет гордо возводит свою преемственность к Тартусскому университету, который был основан в 17 веке шведами и большую часть своей истории был остзейско-немецким - по составу преподавателей и студентов, по языку обучения и многими другими нюансам именно немецкого мира вроде многочисленных студенческих братств. К началу ХХ века, впрочем, и Тарту (Дерпт) именовался с Юрьевом, и Юрьевский университет "разнемечивался" полным ходом. Осенью 1917 году Дерпт заняла армия Кайзеровской Германии, и маятник качнулся в другую сторону - теперь отсюда увольняли русских преподавателей и отчисляли русских студентов. Вновь заняв Дерпт, уже советская власть приняла решение об эвакуации вуза. В прошлой части я показывал его первое здание бывшего кадетского корпуса - на чёрно-белой фотографии, ибо оно было разрушено войной. Нынешний главный корпус ВГУ неимоверно хрущёвого вида был построен в 1960-65 годах в нижнем конце Плехановской улицы, большую часть которой я показывал в прошлом посте.
3.
Сама Университетская площадь - это один из многих "балконов" горизонтального центра над косогором. На мой взгляд - не самый высокий и не самый крутой, но всё же именно его в 1580-е годы воевода Семён Сабуров выбрал для закладки новой крепости. Воронежской её назвали по протекавшей у подножья реке, и хотя краеведам льстит общий корень из праязыка, роднящий Воронеж с Брно или Вероной, мне больше нравится версия о "Вороной реке", текущей через чернозёмы. Маленькую крепость, заложенную скорее всего в 1586 году, история её была весьма бурной, а окончательно укрепления были уничтожены в 1748 году не врагом, а обычный горродским пожаром. Но остался от крепости каменный Благовещенский собор, который и стал в 1774 году композиционным центром Воронежа по присланному из столиц регулярному плану. Помня об адмиралтейской истории, Воронеж наградили "трезубцем": вверх собора проложили улицы Ново-Московскую (Плехановскую), Большая Девицкую (Платонова) и Пятницкую (Володарского), причём первая и третья своими названиями восходили ещё к проезжим башням крепости. Вокруг собора был построен Архиерейский двор по проекту Джакомо Кваренги, а при периодических ремонтах рабочие стабильно натыкались в храме на нетленные мощи епископа Митрофана, возглавлявшего Воронежскую епархию в 1682-1703 годах. Само собой, молва об этом разошлась быстро, и в собор потянулись паломники. В 1832 году Митрофан Воронежский был канонизирован, да с таким размахом, что приезжал на это событие сам Николай I, а в 1836 году учреждённый по такому случаю Митрофаньевский монастырь был "сдан в эксплуатацию", приняв первых монахов. Это был главный архитектурный ансамбль Воронежа, его кремль, но в войну монастырские вертикали для немцев служили наблюдательными пунктами, а для наших ориентирами, поэтому шансов уцелеть у обители было мало. Более приземистые гражданские здания после войны служили ветхим жильём, а судьба их уже была предрешена, вопрос оставалась лишь в том, что же построить на их месте - воинский мемориал или университет? Мемориал с его обелисками и колоссами должен был, по задумке архитектора, повторять монастырский абрис, но вуз стране был нужнее. В кадре - Благовещенский собор (1692, перестраивался в 1718-33, 1868-72 и 1890-х годах), колокольня (1796-1801) высотой 74 метра, также здесь были собор Михаила Архангела (1838-39), церкви Митрофана Воронежского (тех же лет) и Рождества (1826), часовня Живоносный Источник (1893) и тот самый Архиерейский двор с трапезной и конюшней, построенный (как и колокольня) по проекту Кваренги.
3а.
Ну а площадь - действительно мыс на краю обрыва, и и сразу за фасадами её домов начинается пугающий уклон. Да и названия улиц порой чуднЫе - вот это, например, Гора Металлистов:
4.
Там и раскинулся подгорный Воронеж - как и для "горизонтальной" части центра, какого-то единого названия, понятного в Воронеже всякому, для этих районов нет, разве что условное "гора" или "низы". Но зато облик их ни с чем не перепутать:
5.
Извилистые улицы на косогоре неподвластны ни советским, ни царским генпланам. Любой маршрут здесь состоит из спусков, на которых тормозишь свою инерцию, и подъёмов, где смахиваешь со лба обильный пот. А по пути - высокие заборы крепких домов да косые взгляды их столь же крепких хозяев, и непременно - простор водохранилища вдали и стена многоэтажек на том берегу. И хотя старых домов здесь осталось не так уж много, общий колорит ничем не перебить:
6.
Глубоко в город вклинивается овраг, за которым - Чижовка, весьма обособленное предместье, куда не то что Юра Хой боялся ходить к своей девушке, а враг в годы войны не прошёл:
7.
Обратите внимание, что на переднем плане кадра выше - не одна, а две улицы, идущие параллельно, но с разным уклоном. А где-то даже улиц нет - дороги ныряют под косогор едва заметными лестницами:
8.
Но под защитой этих же косогоров сохранился десяток церквей. Большинство из них строились в 18 веке, когда город только-только вскарабкался от реки на ровное место, и в 1930-х годах у советской власти сюда не доходили руки, а в войну снаряды и бомбы летали по городу выше низов. Уцелело, конечно, не всё - например, церковь "Взыскание Погибших" (1863-69) в овраге близ Чижовки взорвали при Хрущёве, когда местные жители обнаружили там "чудесное явление" иконы и стали тайком приходить помолиться.
9а.
А церковь Иоанна Богослова с очень необычной колокольней (1748-49) снесли и вовсе в 1970-х годах для прокладки теплотрассы:
9б.
Но по сей день здесь больше, чем я смог обойти. Например, ниже ВГУ буквально в сотне метров друг от друга стоят три небольшие церкви - Спасская (1750-55), Ильинская (1767-71, на фото) и современная Митрофана Воронежского на святом исчтонике. Но прямых дорог между ними нет, и даже не видны они друг от друга:
9.
Чуть поодаль, у подпорной стенки, с которой был снят заглавный кадр, и забавной парочки деревянного дома и стеклянной новостройки - Никольская церковь (1712-20):
10.
Её ограда переходит в подпорную стенку следующей улицы:
11.
Под которой - небольшая электростанция начала ХХ века у набережной. По набережной Воронежского водохранилища, хотя тянется она, периодически меняя название, под всем центром, не ходит общественный транспорт, причём не ходил, кажется, никогда. И в этом главная беда "низов" - без крутого подъёма отсюда не выбраться, а в слякоть или гололёд многие улицы чисто физически одолеет не каждый:
12.
Особенно на этих улочках впечатляет контраст с Левым берегом, масштабы строек на котором неумолимо движутся к китайским:
13.
ЛЭП на торчащих прямо из воды опорах напоминает, что это не река, а мелкий стоячий пруд, ближе к середине лета начинающий цвести и пахнуть:
14.
Самый, пожалуй, верный признак того, что эта огромная река не настоящая - в том, что здесь нет ни речного порта с линейкой длинношеих кранов, ни мощных промзон у самой воды, ни пришвартованных у берега барж и буксиров. Вся навигация на этом водном просторе исчерпывается парой речных трамвайчиков, катающих народ в выходные:
15.
А свою особую любовь к домам со шпилями воронежцы прихватили и на Левый берег:
16.
Ведь настоящий центр низов - это Адмиралтейская площадь, обустроенная (с Ростральной колонной посредине) в 1996 году ровно в том месте, где тремя веками ранее начинал строиться первый российский регулярный флот:
17.
Спокойствие Воронежа определялось контролем над Доном, и потому весь 17-й век Воронежская крепость регулярно служила по своему прямому назначению, отбивая набеги татар и казаков. Первые верфи на Воронеж-реке с её великолепными мачтовыми борами появились ещё в 1613 году, и делали на них струги - для посольств в Крым и Турцию и "донских отпусков", то есть снабжения Войска Донского, которое Русское царство после Смуты понемногу начало "приручить". Причём - вполне успешно: к началу 18 века уже не воронежские гарнизон, а донские казаки держали неспокойный южный рубеж. По обычаям того времени, закрепившись на каком-то рубеже, монархи неизменно задумывались о его переносе, и в 1695 году войско царя Петра впервые осадило Азов. Шла осада долго, трудно и неумело, а главное - Азов исправно снабжался с моря, и помешать турецким кораблям у России попросту не было сил. Но Пётр Первый не был бы Великим, если бы не сделал из этого правильные выводы - год спустя русские вернулись с построенными в Подмосковье 22 галерами и 4 брандерами, а также натуральным "zerg-rash" из 1500 (!) воронежских стругов, лодок и плотов, которые, кажется, могли бы забить канал снабжения, даже если бы просто бесславно затонули в дельте Дона. В 1696 году Азов был взят, Россия получил твёрдый выход к морю на юге, и следующей целью императору виделась Керчь. Но там, в глубоком Чёрном море, одними галерами и стругами было уже не обойтись - османский флот исправно бил венецианцев и испанцев, предыдущих хозяев Средиземного моря, так что даже англичане и французы предпочитали лишний раз с ним не связываться. А значит, - было очевидно для Петра I со товарищи, - надо строить свой!
18.
Мачтовые боры устья Воронежа, руды Липецка выше по реке, и надёжная защита от внезапного набега в виде Войска Донского и Слободской Украины - место для строительства первого в России регулярного военно-морского флота диктовала сама география. К тому же в Воронеже уже было достаточно потомственных корабелов, так что опыт приглашённых Петром немцев, датчан и голландцев был критически важен разве что на первый порах. Иностранцем тут явно не нравилось, настолько, что специальным указом было запрещено предоставлять лошадей корабелам. Первоначально воронежская округа была разделена на "кумпанства", жителям каждого из которых вменялось обеспечение строительства того или иного корабля. Но игра в капитализм не сработала, корабли строились с глубоким срывом сроков и по качеству годились в лучшем случае на роль торговых судов, поэтому не в первый и не в последний раз в русской истории власть пошла на экстренную централизацию. В 1701 году был создан Адмиралтейский приказ, первоначально расположившийся именно в Воронеже. Возглавил Адмиралтейство царский друг Фёдор Апраксин, и в последующие несколько лет на Воронеже и Дону были построены 68 крупных кораблей, 200 бригантин и 21 галера. На собственно Воронежскую верфь пришлось из этого флота меньше половины (122 судно в 1696-1711 годах), а после 1707 года центр стройки переместился ниже по реке в более глубоководное Таврово (101 судно). Также в пределах нынешнего Воронежа работала Чижовская верфь (6 судов), в ближайших его окрестностях - Рамонская и Ступинская, и ещё пяток верфей на притоках Среднего Дона в нынешних Воронежской и Волгоградской областях. От промышленной архитектуры верфей не осталось, кажется, ничего, но в самому низу исторического центра стоит ещё Успенская Адмиралтейская церковь (1700), где молились корабелы и освящались свежеспущенные на воду корабли. Причём, кажется, подходили они к храму вплотную - потому что стояла Адмиралтейская церковь буквально на естественном уровне реки, а при заполнении водохранилища в 1971-72 годах и вовсе оказалась затоплена на человеческий рост. Так, частично в воде, она и простояла до 1996 года, пока вокруг, выше неё уровнем, но ближе к реке, ни была построена площадь. На заднем плане виден зелёный Петровский остров - из пролива между ними и берегом и выходил в мир русский флот:
19.
Применение построенных здесь кораблей ограничилось небольшой эскадрой, которая в 1699 году проводила до выхода в Чёрное море посольское судно в Стамбул и покрасовалась перед Керчью, даже нанеся туркам небольшой финансовый ущерб - Порта раскошелилась на строительство крепости Ени-Кале. Но уже в 1701 году приоритеты сменились: в войне с османами у Россия не было бы союзников, зато возможные успехи несли угрозу нажить себе таких врагов, как Англия и Франция. Вот Швеция - иное дело, самонадеянные и до зубов вооружённые северяне к тому времени достали всех, и с Чёрного моря вектор петровской политики переместился на Балтику. Сам по себе Азовский флот был слабее турецкого примерно настолько же, насколько наш нынешний флот слабее американского - то есть, бессмысленный для нападения или встреч в открытом море, но вполне способный защитить родные берега. Однако в итоге турки сумели его разгромить - но только не на волнах Азовского моря, а в степях Молдавии. Проиграв Прутскую кампанию, Пётр I вернул Азов Османской империи, и построенный в Воронеже флот лишился своего порта. Его корабли частью были проданы тем же туркам, частью вернулись в реку ждать нового шанса, но в 1720-х годах Тавровская верфь заработала в обратную сторону - на утилизацию судов. А в это время новый флот на Балтике бил шведские эскадры и высаживал десанты под Стокгольм.
20.
С 2007 года, когда я был в Воронеже в прошлый раз, Адмиралтейская площадь пополнилась новой достопримечательностью - "плавучим музеем". В 1700 году с воронежских верфей сошёл 58-пушечный линкор "Гото Предистинация", построенный по личному проекту Петра Первого под непосредственным руководством корабела Феодосия Скляева. Название для Государева корабля (то есть флагмана) царь тоже явно придумывал сам - переводится оно как "Божье предвидение", вот только первое слово там немецкое, а второе - латинское. "Предистинация" не была крупнейшим кораблём Азовского флота (у "Старого орла", который так и не успел покинуть Таврово до сдачи устья Дона, орудий было 80), но стала первым на 100% русским кораблём, который соответствовал всем критериям тогдашнего военно-морского флота. Жизнь "Предестинации", впрочем, была недолгой - лишь в 1704 году линкор вышел в море, большую часть своей службы охранял гавань Таганрога, а в 1711 году оказалось, что и уйти ему уже некуда - ни через Азов в Воронеж, ни через Босфор на Балтику турки пропускать азовские корабли не желали. У России был выбор - сжечь их или продать вчерашнему врагу, и англичане или испанцы бы наверное сожгли, а мы не владыки морей и потому - продали. Турки заплатили щедро, и название кораблю дали звучное - "Капудане-и Моско", то есть "Адмирал Московский", и именно под османским флагом он воевал - с Венецией в Эгейском море. Списан и разобран первый русский линкор был в 1718 году.
21.
Нынешняя реплика корабля была построена в 2009-14 годах, и как показывает практика, современные боевой корабль по последнему слову техники России построить легче, чем воссоздать линкор 300-летней давности: "Предистинация" вышла красивой, но в основе её металлическая баржа, а из иллюминаторов нижней палубы глядят стеклопакеты, которые никто даже не удосужился покрасить под дерево. Более того, у неё и мотор есть - по изначальной задумке "Предистинация" не у берега должна была стоять, как "Аврора", а выходить с экскурсантами в открытое "воронежское море". Дело в том, что её строили два разных предприятия, и нижняя часть - изделие основанной ещё Воронежским адмиралтейством, но вполне современной верфи в Павловске, а вот палубы, надстройки, мачты создавались в далёком Петрозаводске, на верфи деревянных судов "Варяг". В "петрозаводской" части "Предистанции", кажется, мне ничего не резало глаз...
21а.
...но оценить "Предистинацию" и размещённый на её палубах музей по достоинству мне так и не удалось - хотя билет туда недорог (250 рублей), вход возможен только с экскурсией, а экскурсии как раз в мой приезд из-за какого-то мероприятия были заняты на несколько дней вперёд: к трапу одна за другой подъезжали школьные группы. В целом, при взгляде снаружи мне показалось, что уровень реконструкции тут повыше, чем у всяческих плавкабаков, но для настоящего корабля-музея недостаточный.
22.
В Петербурге сейчас завершается ещё более амбициозный проект - воссоздание "Полтавы", Петровского флагмана уже куда как более успешного Балтийского флота, и для неё была построена отдельная верфь - в 2014 году, когда "Предистинация" заняла своё место в Воронеже. Удивительно, но вышла в итоге реплика всей истории о создании русского флота, и хотя великой морской державой Россия так и не стала (а наиболее успешно к этому шла именно в 18 веке), со времён настоящей "Предистинации" уже не уходила из океанов и морей.
23.
Мы же покинули Адмиралтейскую площадь - но прямо сказать, душным полднем это сделать непросто:
24.
Там наверху справа будет уже знакомая нам Троицкая церковь, а слева - улица Карла Маркса. Тоже знакомая, но по прошлой части - её верхнюю пешеходную половину, ранее Большую Садовую, мы прошли до конца. Нижняя половина улицы Маркса в царские времена называлась Старо-Московской (Плехановская, соответственно, Ново-Московская). Эта её часть не пешеходная и гораздо короче, но достопримечательностей на ней как бы не поболее. Вот например замок венецианского посланника, который и курировал строительство флота для войны с главным врагом своей Республики... ну правда, разве можно поверить, что это всего лишь Мещанская пожарная часть 1820-х годов?!
25.
А на другой стороне улицы - больница, которую я забыл заснять (обычный фасад конца 19 века), хотя ведь даже знал, что когда-то в ней лечился Фидель Кастро. Своеобразная граница "диагонального" центра с "горизонтальным" - пара улиц Орджоникидзе и Чернышевского, из которых первая идёт ровно по краю обрыва, а вторая круто ныряет под косогор:
26.
Ниже по склону есть маленькая и довольно невзрачная Богоявленская церковь (1752-53), а самый верхний и красивый в центре Воронежа - Воскресенский храм (1761-68) на улице Орджоникидзе. Заметный на кадре выше коттедж рядом с ним - это современная резиденция архиерея, а дальше в ту сторону и до Покровского собора рукой подать.
27.
Улица Чернышевского ныряет под Каменный мост (1826) - совсем коротенький, но один из старейших в России. Сам этот ракурс - практически официальный символ Воронежа, и здание с башней - это Александровский детский приют (1848). Новостройка по соседству примечательна тем, что в ней "с 2063 по 2065 году жил Семён Васильевич Савельев, изобретатель машины времени". Во всяком случае, об этом извещала мемориальная доска, которую на дом повесил директор магазина подарков и сувениров, увековечив в ней персонажа из рассказа своего любимого фантаста Сергея Ушенина. Но я табличку не нашёл, да и магазина подарков не приметил.
28.
До Никитинской площади отсюда уже рукой подать, но мы свернём обратно в сторону Плехановской. Там, где Орджоникидзе и Чернышевского выходят на одну высоту и сливаются - увенчанный башней Дом Чекистов (1939):
29.
А если немного спуститься по той самой улице Володарского, что была когда-то восточным "лучом" воронежского трезубца - можно увидеть и само ГУВД (1933), в отличие от жилого дома вполне сохранившее конструктивистский вид. На другой стороне его квартала - площадь у ВГУ, где мы начинали прогулку.
30.
Между тем, Старый Воронеж уже к 18 веку довольно сильно вытянулся вдоль реки, и в 19 веке рос наверх широким фронтом. И если ниже по течению кипела работа на верфях, то выше по реке (но не по склону!) селились купцы, которым, конечно, было что ловить в стремительно растущем и обласканном вниманием властей городе. В 19 веке купечество предпочло жить в "горизонтальной" части центра, и этот угол Воронежа стал вотчиной военных, а в ХХ веке здесь появилось сразу несколько больниц: теперь колорит района задаёт какой-то удивительный сплав ухаря-купца, солдата и медика, причём все из разных столетий. Для второй прогулки перенесёмся к Петровскому скверу (см. пост про Проспект Революции), с разных сторон которого под гору уходят шумная улица Степана Разина и узкая, тихая, пыльная улица 20 лет ВЛКСМ. На ней - громада казарм (1911-13) Смоленского полка имени Раевского, ныне занятых больницей:
31.
А с другой стороны от них - едва заметная лазейка Фабричного переулка:
32.
В глубине которого не фабрика скрывается, а усадьба её владельца - Потапа Гарденина, богатейшего воронежского купца начала 18 века, с 1720-х годов владельца суконных мануфактур, видимо также имевших отношение к Азовскому флоту. И скромный заброшенный домик в зарослях, который очень легко не заметить - это старейшее гражданское здание Воронежа, построенное не позже 1720-х годов.
33.
Сам же переулок откровенно мрачен - фабрики тут может и нет, но какая-то промзона осталась, и довершал картину городской глуши припаркованный в тени чёрный джип, за полутонированным стеклом которого обнимались двое. Тем неожиданнее возникает словно из ниоткуда белый Тихвино-Онуфриевский храм (1748-85), также оставшийся от Гарденинской усадьбы.
34.
Дальше переулок словно расторвеятся во дворах частного сектора, и хотя на улицу Разина по нему выйти можно - потом мне пришлось бы идти по ней вверх...
35.
...и я предпочёл вернуться:
36.
Улица Разина, бывший Петровский спуск - одна из самых оживлённых в центре, так как спускается не куда-нибудь, а к центральному Чернавскому мосту. Тихой она не была, впрочем, и в 2007-м, когда мост ещё был на ремонте. На ней в квартале от Петровского сквера примечательно приземистое красное здание, известное как Арсенал, или Суконная фабрика:
37.
Внешний вид его наводит на мысль, что в эпоху Азовской кампании здесь хранились пушки, ожидавшие установки на корабли, а с закрытием Адмиралтейство крепкое здание отошло суконной мануфактуре. На самом деле всё было ровно наоборот - это и есть одна из Гарденинских фабрик, в 1812 году переданная дому кантонистов, а в середине 19 века действительно ставшая арсеналом. Возраст здания, тем не менее, для промышленной постройки весьма солиден - суконная фабрика Ивана Гарденина была построена в 1770-е годы. Портиком она обзавелась в 19 веке, а название "Арсенал" ближе к современной сущности - с 1979 года в здании военный музей. Само оно хитро вписано в склон - вход с улицы ведёт на второй этаж:
38.
Арсенал располагался на Манежной площади между сразу несколькими городками казарм, один из которых в виде действующей воинской части (поглотившей дом Сахаровых начала 18 века) даже сохранился ниже по горе. За улицей Разина начинается ещё один, пожалуй самый целостный район Старого Воронежа, в народной топонимике опять же выходящий конгломератом обособленных кварталов (Синицынские, Девичок и др.). Про себя я называл его Акатово - по главной достопримечательности, куда дойдём в конце поста, но местные так не говорят.
39.
В плане этот район напоминает бельевую верёвку - длинная улица Сакко и Ванцетти да свисающие с неё мелкие узкие улочки то на мысах, то на оврагах. На Сакко и Ванцетти я проглядел самые примечательные здания, скрытые за новостройкой с кадра выше - гимназию ЮВЖД, где в войну был штаб фронта, и классицистический Дом Кантонистов начала 19 века. Вот зато ещё пара домиков дальше по улице:
40.
41.
Одна из первых "боковых" улица Вайцеховского отличается колоритным провинциальным пейзажем и просто неимоверным многолюдием - в пыльный узкий тупик в ХХ веке втиснули институт, военкомат и онкологический диспансер:
42.
Последний занимает в том числе "дом Вигеля" - огромный, заброшенный и даже солнечным людным днём какой-то тревожный:
43.
В Воронеже он имеет репутацию "дома с привидениями", хотя в общем-то ничего экстраординарного тут не происходило: да, среди владельцев этого особняка и их родни многие не дожили до старости или умерли в тоскливом одиночестве, но где такого не бывало в те времена? Скорее, дело в заброшенности, мрачном соседстве с раковым корпусом и масках на стенах рядами:
43а.
А история дома действительно давняя - Тулиновы, владевшие также знаменитым "замком" в соседней Рамони, были в воронежском купечестве вторые после Гардениных, и дом построили хоть и на пару десятилетий позже, в 1730-60-х годах, но зато больше и пышнее. Последние Тулиновы, три брата, все один за другим, но по разным причинам, умерли в 1844 году, и после недолгой тяжбы домом завладел Филипп Вигель - сын Варвары Тулиновой, умершей при его рождении. У нового владельцах в стенах приобретения вскоре умерли жена и сын, и потому проклятый дом он завещал городу. Логично было бы сказать, что город стал владельцем особняка в 1917 году, но нет - в далёком от великих потрясений 1876-м. Разместилась здесь уже тогда больница, и зная уровень медицины того времени, можно не сомневаться, что здесь умерли ещё многие, а страдали - безусловно, все. В 1902-17 годах здание занимало земство, а затем снова больница, в позднесоветская время обзаведшаяся более современными корпусами на другой стороне двора. Ну а почему в Воронеже, где заброшек в принципе не так уж много, в таком печальном состоянии два старейших здания - это какой-то очень уж риторический вопрос:
44.
Со дворов онкодиспансера хорошо видна главная достоприменчательность этого района - Акатов Алексеевский монастырь. Но по прямой к нему не пройти, по крайней мере я не нашёл ни спусков на улицу Достоевского в 2018-м, ни подъёмов из неё наверх в 2007-м.
45. 2007
Оставалось лишь вернуться на Сакко и Ванцетти, и на втором повороте спускаться к обители по улице Освобождённого Труда. Помимо звучного названия, на ней есть Введенская церковь 1780-х годов...
46.
И приземистый домик, где в 1831 году родился художник Николай Ге:
47.
А дальше, по законам этих склонов, улица распадается в вертикальной плоскости, крутым спуском уходя к реке и ровным продолжением ныряя под ворота за огромной церковью Сергия Радонежского (1897-1903). Это и есть Алексеевский Акатов монастырь, с гибелью Митрофановского монастыря оставшийся в воронежской старине "за главного":
48.
Он был основан в 1620 году после того, как в день Алексия Митрополита Воронежская крепость отбила очередной набег. Не вполне очевидно, что набегали на неё не татары вовсе, а запорожские казаки - хотя в Киеве уже полным ходом шла борьба православных с униатами, а малоросские сёла, сотни и полки регулярно бунтовал против панов-латифундистов, до "северного выбора Украины" было ещё далеко. Но крепость держала набеги что с запада (запорожцы), что с юга (донцы и татары), что с востока (волжские казаки), и монастырю на Покатой (Акатовой) поляне скорее всего отводилась роль вспомогательного укрепления. Своеобразный памятник военном прошлому - ограда 1770-х годов с островерхими башнями:
49. 2007
Зато пройдя за ворота, я сразу увидел тот особый уют, какой бывает лишь в женских монастырях - исторически обитель была мужской, но возродилась в 1989 году как женская. По краям монастырской площади - бассейны с цветастыми рыбами, цветники, клумбы, да всякая хитрая техника для полива, которую при мне переносила от куста к кусту юная послушница. Знал я и о другом свойстве женских монастырей - в них часто не дают фотографировать, но здесь табличка на входе извещала лишь о том, что в обители запрещено проведение свадебных фотоссесий.
50.
В центре круглого и действительно очень покатого монастырского двора - собор Алексия Митрополита (1804-19) с необычной ротондой над крыльцом, а за ним - похожая на ракету маленькая колокольня (1674), судя по формам представляющая собой точную копию деревянной предшественницы. Это старейшее здание Воронежа, и единственное в городе сохранившееся с "доадмиралтейских" времён - с неё звучал набат в последние набеги... Ещё ниже - Знаменская церковь конца 19 века и корпуса вдоль ограды:
51.
По краям - несколько часовен, в том числе на могиле блаженной Феоктисты (на фото не она), местной святой 1920-30-х годов. А за оградой обители - дальняя даль, и запах разогретой степи пробивается сквозь выхлопы миллионного города:
52.
Воронеж - из тех городов, где интересен только центр, и в следующих трёх частях выйдем за его пределы. Сначала - на юго-запад: корабли (вернее, их двигатели) в Воронеже по-прежнему строят, но только не морские уже, а космические.
ВОРОНЕЖ-2018
Моя космическая программа. Цикл постов и путешествий.
Воронеж. Пейзажи и колорит.
Воронеж. Проспект Революции.
Воронеж. Центр.
Воронеж. Низы.
Воронеж. Север.
Воронеж ядерно-космический.
Воронеж. Сектор Газа
Воронежский заповедник. Быть бобру!
Костёнки. Мегаполис эпохи мамонтов.