Воронеж. Часть 3: горизонтальный центр
Центр Воронежа делится на две ярко выраженные части - "горизонтальную" на ровном месте и "диагональную" на косогоре Воронеж-реки. Что удивительно, при всём изобилии местной народной топонимики, они не имеют каких-то устоявшихся названий - часть в Воронеже в принципе как-то превыше, чем целое. Границей двух половин центра хочется назвать показанный в прошлой части проспект Революции, но нет - он тоже часть "горизонтального" центра.
Для наглядности воспользуемся картой "Воронеж на ладони", которую я уже упоминал в первой части. Будут сегодня две прогулки, между которыми в общем-то ничего особенно примечательного - лишь стадион "Трудовые резервы", осветительные вышки которого я видел с обеих сторон.
2.
А начнём у связующего звена второй и первой части - круглой безымянной площади с на редкость чуднЫм памятником "Слава советской науке!" в виде молекулы ДНК. В одну сторону через парк грандиозного Благовещенского собора - проспект Революции и высотка ЮВЖД, в другую - квартал до вокзала:
3. 2007
О происхождении Воронежской ДНК мне удалось найти лишь то, что изначально она стояла в Зеленограде у проходной одного из тамошних институтов, но чем-то не приглянулась то ли жителям, то ли начальству, и в итоге переехала сюда. Но когда это было и почему - гугль и яндекс не знают. Уважением к советской науке я за время своего космического цикла действительно проникся, но электроники, в слабость которой, на мой взгляд, упирается большинство российских проблем, нет даже здесь.
3а.
Сама же эта территория до конца 1860-х годов была частью Рысистого бега - песчаного пустыря на окраине города, где регулярно проходили скачки. Затем на теперь уже Старый бег пришла железная дорога, с постройкой которой от него остался лишь небольшой кусок - плац Михайловского кадетского корпуса (1842).
4а.
В 1918 году в этом корпусе разместился Воронежский университет - часть эвакуированного университета из Юрьева (Тарту), на первых порах ещё не растерявшая свой уровень, наработанный шведско-немецким прошлым. Пустырь меж университетом и вокзалом враз сделался самым многолюдным местом Воронежа, и советская власть по своей привычке взялась хоронить здесь героев - тогда ещё только Гражданской войны, в которую Воронеж трижды отбивался у белых. Ну а Великая Отечественная от привокзального района не оставила камня на камне, да и площадь Ленина на другом конце проспекта Революции должна была стать главной ещё по довоенным генпланам. Поэтому после войны не стали восстанавливать не саму площадь III Интернационала, ни здания вокруг неё - вот тут, напротив собора, на заднем плане "ворота" привокзальной улицы Мира, а ближе - колоннада у входа в парк "Орлёнок":
4.
Чуть дальше и собственно Орлёнок - голый мальчик на коне, трубящий в горн. Вот только раструб горна регулярно пропадает, поэтому народное прозвище скульптуры - Мальчик с жвачкой:
5.
Рядом - тот самый некрополь Площади III Интернационала, который не только пережил войну, но и пополнился могилами её героев:
6.
В глубине парка - фонтан, а где-то на другой стороне явно не советский памятник Осипу Мандельштаму на месте дома, где поэт в 1934-38 годах жил в ссылке до отправки на Дальний Восток без возврата. Но поэзия Мандельштама мне не была близка никогда, поэтому и к памятнику подойти я забыл.
7.
За парком - бывшая электростанция 1910-х годов, вмещавшая также и прачечную - это всё, что осталось от Кадетского корпуса:
8.
Я же было принял его за дом какого-нибудь купца, владевшего мельницей по соседству - но и "мельница" на другой стороне Кольцовской улицы оказалась ликеро-водочным заводом в старых корпуса Казённого винного склада (1898-1900). Сама же Кольцовская - улица немногим менее главная, чем проспект Революции, и мы ещё вернёмся на неё в одной из следующих частей.
9.
Пока же перенесёмся на "звезду" Никитинской площади, где закончили прошлую часть. Два из пяти её лучшей приходятся на улицу Карла Маркса, и хотя чаще в Воронеже из одной старой улицы делали несколько новых, чтобы увековечить в топонимике всех местных великих земляков и героев, здесь произошло наоборот - Маркса объединена из двух старых улиц, и та, что ниже площади, называлась Старо-Московской, а та, что выше - Большой Садовой. Более того, это и фактически разные улицы, потому что бывшая Старо-Московская - вполне обычная проезжая улица, а вот бывшая Садовая - это главная в Воронеже пешеходная зона.
10.
Открывает её бронзовый Иван Никитин (1911), поэт начала 19 века, теперь задумчиво глядящий на площадь имени себя (на кадре выше). Памятники тут вообще стоят кучно - чуть поодаль увековечен Самуил Маршак (2015) у доходного дома Сомова, где он жил в 1915-17 годах и переводил английскую поэзию. Дом с ушами - как персонаж старого доброго мультфильма:
11.
Дальше ещё и Владимир Высоцкий сидит (2009), но вот ей богу, на месте его родных я бы на такой памятник обиделся. То есть, не серчайте, не "обиделся", а "огорчился", ибо изображён он здесь явно в ипостаси из "воровских" песен.
12.
Что удивительно, пешеходной улица Маркса стала в 2009 году, то есть вполне на волне всероссийского бума "арбатов". Получилась тут однако не мощённая плиточкой жаровня с фонарями под старину, лавочками и Дамой с собачкой, а нечто очень своё, обильно-зелёное. Это всё-таки скорее бульвар, чем арбат - но без проезжей части за деревьями.
13.
Кое-какие достопримечательности на нём тоже есть, хотя и не сказать, чтобы много. На кадре выше - дом Полицмейстера, построенный в 1770-х годах как особняк купца Мартынова, с 1852 года арендовавшийся городской полицией. За ним - Камерный театр, причём столь камерный, что и подходы к нему лишь по узким улочкам.
13а.
Парой кварталов далее, у перекрёстка с Никитинской улицей, сохранилась кирха Марии Магдалины (1811-19). Небольшая немецкая (или скорее датско-голландская) община в Воронеже сформировалась ещё при Петре I - своих корабелов, по понятным причинам, России, мягко говоря, не хватало. Позже, при Екатерине II, где-то под Воронежем появилась ещё и немецкая колония Рибенсдорф - хотя основной поток иммиграции шёл в Поволжье, отдельные немецкие сёла возникали буквально по всей чернозёмной России. То есть, немцы в Воронеже с одной стороны были давно, с другой - община их всегда оставалась скромной, а потому и кирха тут сохранилась "предыдущего поколения", вместо более привычной однобашенной базилики с узорами из кирпича:
14.
Зато именно так выглядел костёл Пресвятой Девы Заступницы конца 19 века на Кольцовской, между прочим переживший войну, но снесённый в 1960-е годы, когда властям во что бы то ни стало понадобилось именно на этом месте возвести пятиэтажку.
14а.
Здесь я свернул на Никитинскую, чтобы парой кварталов правее, мимо ДК Железнодорожников в бывшем Общественном собрании (1902)...
15.
15а.
Посмотреть на усадьбу Плотниковых середины 19 века - редчайший осколок Деревянного Воронежа, особенно поразительный в городе, разрушенном войной на 92%.
16.
А вот наших времён, увы, может и не пережить:
17.
Его фасад напротив БЦ "Премьер" выходит на Комиссаржевскую улицу - к Воронежу знаменитая актриса вроде бы никакого отношения не имела, но вот чем-то местным полюбилась: хотя и были у неё выдающиеся однофамильцы, улица названа именно в честь Веры Фёдоровны. Обратно на Маркса я шёл по невзрачной Студенческой, название своё сохранившей, вероятно, с тех времён, когда в конце её стоял ВГУ, бывший Кадетский корпус.
18.
Здесь же - бывшее Реальное училище (1876-77) в явно осовеченном облике, ныне занятое НИИ технической защиты информации. Как видите, там понимают, что поставить вахтёра, который будет всем запрещать фотографировать - устаревший и ненадёжный метод.
19.
Студенческая вывела меня обратно на бульвар улицы Маркса. Садовая явно была ей не чета, потому что откуда-то отсюда вдоль неё начинаются старые заводы. Вот уцелевший фасад завода сельхозмашин Вильгельма Столля (1869), на основной площадке которого разместилась пожалуй самая ненавидимая воронежцами новостройка - неописуемо гигантский по всем трём измерениям ЖК "Солнечный Олимп", из-за которого, вдобавок, в 2013 году чуть не лишили бульвар пешеходности: формально проезд к дому был бы только для жильцов, но все кругом понимали, что жильцов этих хватит на перманентную пробку по всей длине улицы... и отстояли бульвар.
20.
Однако видимо тогда успели сделать посреди бульвара разворотное кольцо. В углу Студенческой - Дом-гармошка:
21.
Увы, скрытый за деревьями да отстроенный после войны в сталинском стиле - а был это отличный образец конструктивизма (1931):
21а.
Раньше, впрочем, чем "гармошку", я заметил рыбоньку, представляющую собой козырёк спуска в какое-то заведение в подвале. Учитывая, что в сказках проглатывание чудовищем вроде дракона или кита символизирует переход между мирами, получилось весьма аллегорично:
22.
В глубине двора за "Гармошкой" - нечто промышленное, что я мог бы принять за уделанный костёл (тем более и стоял он где-то рядом), если бы не знал, что на его месте хрущёвка. На самом деле это Алексеевская церковь (1896) того самого Реального училища, где теперь информацию защищают. И вот главное по зданию с таким назначением и не скажешь - заброшено оно или законспирировано:
23.
На Кольцовской - свой бульвар, а бывшая Садовая за ней перестаёт быть пешеходной. Тут раскинулась на целый квартал кондитерская фабрика (1934), на углу которой - остатки чугунолитейного завода Самофаловых начала 19 века. При скромном размере, знаменит он был на всю Россию, так как главной его продукцией были церковные колокола, шедшие даже на экспорт. Что интересно, эта специализация Воронежа никуда не делась, слова "после воссоздания колокольни на ней был установлен воронежский колокол" на сайтах типа Sobory.ru я вижу регулярно. А вот воронежские конфеты разочаровали - есть очень неплохие благодаря оригинальной рецептуре, но качество у всех, что я пробовал, так себе.
24.
По мере приближения к железной дороге улица Маркса всё больше выглядит неухоженным промышленным предместьем, но всё-таки и здесь на ней попадаются весьма симпатичные дома. Вот в этом конструктивистском здании (1937) - ещё и Народный музей Сергея Есенина, словно мало в Воронеже своих выдающихся земляков.
25.
Здесь Маркса пересекает параллельная большому проспекту Революции тихая улица Революции 1905 года... тоже, кстати, здесь весьма кровавой, так как давними предтечами воронежских скинхэдов были воронежские черносотенцы. Напротив "Есенинского" дома - Александро-Мариинская глазная лечебница (1911) с евангельским сюжетом Исцеления Слепого, по назначению работающая по сей день.
26.
Ну а в концы улицы Маркса - тупик у СК "Олимпийский", за которым до железной дорог ещё промзона и тюрьма. И если в начале улицы стоит Самул Моршак, то здесь - Самуил Пророк, или вернее храм Самуила Пророка (1822-24). Странный столп перед ним - это фрагмент ограды Чугуновского кладбища, и название своё оно получило не от чугунных заводов, а от купца-фундатора Самуила Мещерякова, который за дюжую русскую силушку всему городу был известен как Чугунный. На кладбище покоились герои войны 1812 года, родители Андрея Платонова и наверное кто-то ещё выдающийся, но... Хотя в Воронеже уцелело относительно много церквей, тотальным при Советах здесь был снос кладбищ, и для местных пара уцелевших надгробий с "ятями" - уже достопримечательность районного масштаба.
27.
Отсюда, по невзрачным довольно районам, я вышел на параллельную Маркса Плехановскую улицу - когда-то Ново-Московскую. В её конце, у железной дороги - очень шумная и перманентно стоящая в пробке площадь Застава, видимо действительно когда-то служившая торгом у той самой "ветхой опушки города". На ней теперь есть высотка - превращённый в БЦ и отреновированный "Гипроводхоз", а напротив - больница 1930-х годов и выглядывающая из-за неё тюремная котельная. К тюрьме, - подумал я, взглянув ещё раз на карту, - может даже стоило подойти ради магазина "Мастер-зона", где продают всякую ерунду от галош до шахматных досок, изготовленную заключёнными.
28.
От Заставы я пошёл дальше на запад, по Донбасской улице к Курскому вокзалу, который уже показывал в первой части. По дороге попалась ещё и армянская церковь Святого Саркиса (2012-15) - такой же, кажется, незименный атрибут областных центров, как немецкая кирха и польский костёл до революции.
29.
Плехановская, в бытность Ново-Московской, считалась чуть ли не главной улицей Воронежа. Теперь об этом реально не догадаться - война всё-таки полностью перекроила город, и сюжеты вроде Общественного собрания на тихой и второстепенной Никитинской улице живо напоминают об этом. От Заставы до Кольцовской вдоль Плехановской тянутся послевоенные сталинки, а ближе к центру начинают попадаться старые дома. Вот например бывшая школа слепых (1909), в разрушенном послевоенном Воронеже временно служившая обкомом. О её нынешнем хозяине (с 1959 года) напоминают пушки у ворот - теперь здесь краеведческий музей. Вроде бы даже неплохой, с экспонатами из мамонтовых Костёнок, но я туда так и не успел.
30.
Красный гастроном, ранее дом купца Вяхирева (1904) больше всего впечатлил меня своими трубами, как у неплохой такой фабрики времён промышленной революции:
31.
Вот такой была Ново-Московская, и на месте Троицкого собора (1789-1822) теперь раскинувшееся на целый квартал здание концерна "Созвездие" (1960) - главного в России разработчика средств военной связи:
32.
Само "Созвездие" не столь фотогенично - длинный унылый фасад ободранной сталинки, поэтому вот соседнее здание Облпотребсоюза:
33.
Здесь мы и свернули с Плехановской на улицу Энгельса. Она считается самой целостной в Старом Воронеже, и за густой зеленью - постоялые дворы 19 века:
34.
Дальше по разные стороны располагался более цивилизованный ночлег - гостиницы "Гранд-Отель" и купца Воищева. Особенно интересна первая (тут она подальше), несколько десятилетий разраставшаяся из мещанского трактира в фешенебельный отель с рестораном. В Гражданскую здесь сидела контрразведка белых, а в подвалах соответственно томились многие красные, поэтому восстанавливали после Великой Отечественной её бережно.
35.
Улица же с кадра выше примечательна своим названием: помимо Старо-Московской и Ново-Московской в Воронеже была ещё и Средне-Московская, единственная из трёх сохранившая историческое название. Но увы, не исторический облик:
36.
По Среднемосковской, сквозь двор "Утюжка" (см. прошлую часть), мы вышли в Кольцовский сквер, куда приводит через Никитинскую площадь и показанный в прошлой части проспект Революции. Кольцовским сквер стал аж в 1860 году, когда здесь открыли памятник Алексею Кольцову: хоть и богат Воронеж на великих земляков, но когда этот памятник ставили, Бунина или Платонова ещё и в проекте не было. Более того, в те времена Кольцов был официальным "народным поэтом", входил во все программы по литературе, стоял в одном ряду с Пушкиным и Лермонтовым. В пятёрку старейших памятников русским писателям этот бюст входит точно (слышал про более старые памятники Ломоносову и Крылову), а Пушкина в Москве увековечили позже на два десятилетия. Но при Советах известность Кольцова как-то резко пошла на спад. Освободив Воронеж, памятник красноармейцы обнаружили в целости и сохранности, вот только сам сквер стал кладбищем - немецко-венгерским, так как прямо здесь враги хоронили своих погибших. Это кладбище снесли, как и десятилетием раньше отеческие, но о нём вот вряд ли кто-то тогда пожалел.
37.
Кольцовский сквер уже до революции был, судя по всему, популярным местом отдыха, ибо лучшие здания на нём - это кинотеатры и банки. Вот здесь ближе "Тауматограф" (ныне филармония), дальше - Коммерческий банк (1880) с тремя советскими этажами (1935), ныне ставший ЗАГСом. Ну а дура над ними - не ЖК и не БЦ, а ВГУ, один из учебных корпусов университета:
38.
Напротив - кинотеатр "Спартак", основанный в 1913 году как "Ампир":
39.
За ним - очаровательный садик. Когда вчера одна моя знакомая, гуляя по Москве, сказала "на Севере парки лучше, чем на Юге", я даже не сразу понял, что речь о двух половинах столицы и начал было возражать, вспомнив отличные парки Воронежа.
40.
Кольцовский сквер представляет собой треугольник, расширяющийся к площади Ленина по ту сторону Плехановской. На углу - ещё один дом со шпилем и столь уже привычном в Воронеже корабликом на нём. Это гостиница "Воронеж" (1940), хотя была ли у неё башня до войны - точно не знаю.
41.
Башня ЮВЖД из прошлой части и пара сталинок со шпилями - это лишь прелюдии к так и не состоявшемуся проекту: после войны Воронеж следом за Москвой, Ригой и Варшавой мог бы получить настоящую "сталинскую сестру", башню со шпилем типа московских высоток. В принципе, обрубил Хрущёв подобные проекты не только здесь - "несостоявшиеся высотки" я могу сходу вспомнить ещё как минимум в Самаре и Челябинске, да и наверное где-нибудь ещё. Здешняя высотка была бы натурально как в Москве, только поменьше:
41а.
Но до "борьбы с излишествами" построили лишь нижнюю часть, да и ту - без декора. Вообще, если задуматься, такой нестабильности, как в СССР, ещё поискать - вместо постоянных мелких перемен на долю каждого советского поколения (включая творцов-и-жертв Перестройки) выпадала хотя бы одна резкая смена правил игры, и по архитектуре это особенно заметно. Перед зданием - памятник Ленину, поставленный ещё в 1939 году, и многие воронежцы знают, что немцы в оккупацию использовали его руку в качестве виселицы. Но при отступлении всё же увезли с собой на переплавку, так что этот Ильич, хоть и точная копия старого - не убийца.
42.
Площадь Ленина до революции называлась Старо-Конной, так как конный торг с неё вывели ещё в 19 веке. По бокам от Дома Советов - библиотека (левее кадра выше) и небольшой Оперный театр 1950-х годов, основанный в 1931 году. Вокруг площади - самая гуща новостроек:
43.
Если же пройти за Дом Советов с полкилометра, на тихой улице Станюкевича можно обнаружить синагогу (1899-1902). Евреи были крупнейшим национальным меньшинством дореволюционного Воронежа, в 1897 году около 1,5 тысяч человек из 80-тысячного населения.
44.
По дороге ещё есть весьма симпатичная улица Платонова (что мне приятно, ибо этого писателя я люблю) с домами начала ХХ века:
45.
С которой, обойдя по переулку высотку "Рамады-Плазы", мы вышли в примыкающий к площади Ленина с юга сквер Бунина меж полукруглых сталинок архива и суда. Здесь и памятник Бунину с сюжетом "Камин затоплю, буду пить / Хорошо бы собаку купить". Впрочем, поэзия Бунина мне не близка, а вот "Тёмными аллеями" я зачитывался. И почему-то мой любимый в них рассказ - совершенно проходной "Второй кофейник".
46.
Кем станет девчонка-натурщица из того рассказа спустя несколько лет?
Напротив Бунинского сквера - сквер "Надежда" с памятником жертвам белого террора (1929), а в современной интерпретации - и всей Гражданской войны.
47.
Рядом - дом Шведченко (1906) и Волжско-Камский банк (1914-15), другим углом обращённый к площади Ленина:
48.
Последний ныне занят городской администрацией, а фронтон его со скульптурами - на заглавном кадре:
48а.
Дальше за "Надеждой" запомнилась ещё пара позднесоветских зданий - ТЮЗ (1963):
49.
Дом Актёра:
50.
И современный "Арт-Отель". Вот что подумалось: едва ли не строжайшее табу интеллектуальной части Рунета - это доброе слово о новостройках ("современной архитектурой" называть их не будем) России. То есть, назвав Путина хоть плешивым карликом, хоть гением-стратегом, объявив Крым украинским или Таллин русским, восхваляя Сталина или перечисляя весь миллиард убитых лично им, ещё можно избежать порицания. Но сказать "мне понравилась вот эта новостройка" - это примерно как крикнуть "Спартак - Чемпион!" в окружении молодчиков из "Динамо".
51.
Напоследок снова выйдем на Плехановскую - ниже Бунинского сквера стоит Магистрат, впечатляющий своим барочным обликом. Я бы даже подумал, что это действительно был петровский магистрат Адмиралтейского Воронежа времён Азовских походов, но нет. Дом построил в 1769-70 годах богатейший в тогдашнем городе купец Севастьянов, а "магистратом" он стал в 1852 году - так в обиходе назывались тогда Мещанские управы. Ныне здесь литературный музей с экспозициями про Никитина, Кольцова, Бунина и Платонова.
52.
А вниз рукой подать до исторического сердца города. Но по низам, районам на крутом склоне, пройдёмся в следующей части.
ВОРОНЕЖ-2018
Моя космическая программа. Цикл постов и путешествий.
Воронеж. Пейзажи и колорит.
Воронеж. Проспект Революции.
Воронеж. Центр.
Воронеж. Низы.
Воронеж. Север.
Воронеж ядерно-космический.
Воронеж. Сектор Газа
Воронежский заповедник. Быть бобру!
Костёнки. Мегаполис эпохи мамонтов.