Таван-Богд. Часть 1: дорога в горы
Не стоит путать Таван-Богдо-Ула и Алтай-Таван-Богд, в переводе Пять святых вершин и Пять святынь Алтая соответственно.
Таван-Богдо-Ула - это горный хребет у схождения границ России, Китая и Монголии, где находится высшая точка последней (4374м) - гора Хуйтен-Уул, при коммунистах пик Дружбы (Найрамдал), на всём Алтае уступающий высотой лишь Белухе.
Алтай-Таван-Богд - это огромный национальный парк на Монгольском Алтае, северным концом выходящий как раз-таки на Таван-Богдо-Ула, а южным - на Кобдинские озёра в сотне километров от городка Улгий - "столицы" монгольских казахов. "Большой" Таван-Богд - самый высокогорный, самый далёкий и вполне может быть, что самый красивый угол Монголии. Ну а мы совершили сюда почти уникальное путешествие не то что без внедорожника, но и вообще без личного транспорта. В прошлой части я показывал неимоверно древние петроглифы близ Манхана, в буддийской глубинке Монголии. Но теперь вернёмся в казахский Баян-Улгий: на Таван-Богде меня интересовала не столько красота гор, сколько аутентичная глухомань кочевых казахов.
Вернувшись из Ховда в Улгий по знакомой дороге на минивэне с арбузами, мы вновь пошли в гостиницу к Мурату Сагидолде (см. пост про Улгий) и поселились в той же самой юрте. Мурат уговорил меня не пренебрегать пропуском в погранзону, и сначала назвал за него какую-то невероятную цену (на рубли тысяч 10), но очень быстро сбросил её до разумных пределов (что-то вроде 1000 рублей). По словам bardsplav, оно того стоило - самостоятельное получение пропуска у нас заняло бы несколько дней, а Мурат сделал его утром за пару часов, причём даже не по оригиналу паспорта, а по ксерокопии. Не знаю, как в Монголии с погранзоной для своих, а для иностранцев она начинается в 30 километрах от границы, а её нарушение карается штрафом и депортацией за счёт нарушителя. Кроме того, в погранзону по идее нельзя въезжать самостоятельно, только на зарегистрированном в пропуске транспорте, но на практике этим можно пренебречь: "скажете, что сломался!". Больше всего, впрочем, меня в этом пропуске впечатлили наши имена: А. Илья и Г. Ольга (я - Алексеевич, она - Геннадиевна), без фамилий даже по первым буквам и без каких-либо паспортных даных. Однако это не филькина грамота, имена в Монголии пишут именно так. Есть и ещё одна засада: на Кобдинские озёра пропуск дают в Улгие, а на Таван-Богдо-Ула - в Цаган-Нуре, и с последним мы решили даже не связываться, хотя там очень красиво - уступая Белухе высотой, Пять святых Вершин превосходят её площадью ледников. Большинство названий там - русские: ледники Потанина, Пржевальского, Александра, перевал Тронова, гора Русский Шатёр. Оттуда видны Монголия, Китай и Россия - заповедное плато Укок, над которым Таван-Богдо-Ула нависают с юга. Но вернее всякой бюрократии меня останавливало то, что это всё - маршрут не для нас, а для матёрых альпинистов. Помимо погранзоны, дороги стережёт ещё и национальный парк, но его пропуск можно оформить на въезде.
1а.
И вот мы встали у выезда из Улгия на Сагсай выше по Кобдо-реке, и довольно быстро уехали на джипе с какими-то суровыми казахами, один из которых недавно вернулся из Турции, зато другой был военный и нормально говорил по-русски. Дорога почти сразу ушла от реки, поднявшись по узкому ущелью, и пейзаж резко поменялся - на смену пыльной полупустыне вдруг пришла травянистая степь:
2.
Эти горы и стали тем самым Бай-Ульке ("Богатым краем"), раем для скотовода, что обрели китайские казахи в 1860-х годах, уходя подальше от смуты в Синьцзяне. На въезде в Сагсайский сомон - стела с дружными казашкой и монголкой и надписями аж на трёх языках: это кажется единственное место в Монголии, где я видел русский дубляж.
3.
Официально Сагсай - это название сомона, а его посёлок соответственно Уужим, но никто из местных его так не называет и даже табличек с этим словом нигде нет. В сомоне живёт около 5 тысяч человек, из которых в посёлке - 1,3 тысячи, а остальные по юртам вокруг.
4.
Мужики завезли нас в центр Сагсая и укатили по своим делам. Центральная площадь внешне постсоветская настолько, насколько это только возможно. Странный флаг слева есть в каждом городе Монголии и принадлежит одной из двух её основных политических партий.
5.
Чуть поодаль - мечеть, а в основном Уужим - это частный сектор с высокими заборами и непропорционально просторными, а от того пустыми участками. Мы побрели к выезду - я рассчитывал доехать в следующий посёлок Цэнгэл, погулять по его окрестностям и остановиться на ночь. Вот притормозил "Приус" с большой семьёй - пожилой мужик, миловидная девушка за правым рулём, женщина с парой детей на заднем сидении. Я спросил:
-Цингел? - это название тут произносят так.
-Не едем Цингел.
-Ясно, извините.
-Мы в Даян едем.
Тут я ушам не поверил: Даян-Нур, самое дальнее из Кобдинских озёр! О красотах той стороны я уже знал из вот этого канонического рассказа о Монгольском Алтае, но его авторы путешествовали на внедорожниках, а нам представилась удача увидеть те края самим. Тут, конечно, не стоило задумываться ни о конечном пункте, ни о том, как выбираться назад. Дед попросил 40 тысяч тугриков, я для очистки совести предложил 30 тысяч (700 рублей), и он внезапно согласился. И вот мы продолжаем путь, ещё не осознав своей удачи.
6.
За Сагсаем - широкое поле, где с 1999 года в конце сентября проводится знаменитый праздник Золотого Орла, или просто фестиваль беркутчи - охотников с беркутом. Монгологуру считают его несусветной "клюквой", созданной для привлечения туристов в регион - но именно своими беркутчи монгольские казахи теперь прославились во всём мире. Один знакомый был недавно на этом фестивале, остался недоволен - организация так себе, да вдобавок по карманам воруют, лучше, - говорил он, - ехать на какой-нибудь "орлиный" праздник поменьше. Да и время фестиваля, на мой взгляд, неудобное - золотой осенью тут красиво, но по температурам уже совсем зима - по ночам бывает и -15. За полем беркутчи - мост через реку Сагсай, и в нескольких километрах от моста выше по течению стоит тюркская каменная баба Бока-Карагай. В этих горах она не единственная, и её соплеменников мы ещё увидим.
7.
За рекой "Приус" начал карабкаться в гору. На перевале Ачагардак - одинокое обоо, причём весьма солидных размеров. Ведь помимо казахов тут живут урянхайцы и тувинцы - если у нас первые считаются устаревшим и к тому же унизительным названием вторых, то здесь это вполне себе разные народы: тувинцы - тюрки, а урянхайцы - монголы. Но и те, и другие - буддисты с большим уклоном в шаманство, а потому и обоо тут их. Да и приормозивший рядом мотоциклист слишком синий (по одеянию) и раскосый для казаха - вполне может быть, что настоящий урянхаец или тувинец. Они жили в этих горах до казахов, но теперь их осталось несколько тысяч человек, 7% населения аймака.
8.
За перевалом шёл дождь, скрывший красивейшую панораму Монгольского Алтая:
9.
На нас упало несколько капель, а в основном тучи сосредоточенно поливали вот этот бугор:
10.
К юртам в этих горах добавились деревянные дома с плоскими крышами - чем выше горы, тем меньше кочевать, и у многих здесь, как в Киргизии, есть юрта для летних высоких джайляу и деревянный дом для зимы.
11.
Ачагардак разделяет долины рек Сагсай и Хуртын. Обе они при этом впадают в Кобдо, поэтому перевал можно и объехать. За теми "воротами" долины Хуртына - Цэнгэл, посещением которого мы пренебрегли. Он внизу по течению, а нам дорога вверх:
12.
По дороге - древности. Вот например отличный херексур (курган в кольце ограды) эпохи ранних кочевников - это 2-3 тысячи лет назад.
13.
Ещё какие-то явно рукотворные стелы:
13а.
Но в общем небогата на древности долина Хуртына - потому что отличает её, тем более под моросящим дождём, прямо-таки арктическая суровость. Чем не Полярный Урал?
14.
Впрочем, "суровый" не значит "безлюдный", и мы то разъезжались с ЗиЛом-юртовозом, то пережидали стадо баранов на узкой тропе, то видели белые купола юрт и деревянные заимки с неизменным кизячными дымками из труб печек-буржуек.
15.
У дороги - не обоо, а турики, и на их верхушки здесь кладут белый кварц: в солнечный день он ярко блестит, сильно упрощая ориентиры.
15а.
Сама же дорога была такой, что девушка за рулём вела со скоростью километров 10-15 в час, опасаясь побить дорогущий "Приус". Мы пытались вести разговоры, но понимали друг друга лишь частично. Хозяева машины ехали в горы на несколько дней, по заимкам у Даян-нура, и можно предположить, что дед - бывший чабан, а его потомки спустились в город, но не потеряли связи с джайляу.
16.
Остановились передохнуть у родника в бугристой топкой вечной мерзлоте. Вода в нём настолько холодная, что явно сама ещё пару минут назад была мерзлотой. И здесь уже не обоо, а мазар:
17.
Вот и первое на нашем пути Чёрное озеро - Хара-Нур. Или скорее "нулевое": Даян, Хурган и Хотон связаны реками и протоками, давая начало реке Кобдо, а Чёрное озеро одиноко висит в горах, полностью от них изолированное.
18.
И даже мрачный вид его не случаен: по словам деда, здесь рыбы нет!
19.
Зато на берегу нам попался самый настоящий беркут, причём непуганный - прежде, чем улететь, он зорко смотрел, как мы его обсуждаем и фоткаем. Как я понимаю, беркут - не объект охоты, а её потенциальное орудие, и местные не бьют взрослых птиц, зато похищают птенцов из их высокогорных гнёзд - приручить орла нельзя, но можно его вырастить. Чтобы украсть орлёнка, надо владеть навыками альпиниста, а взрослые беркуты достаточно сильны, чтобы их атака на отвесном склоне могла закончиться падением.
20.
За Чёрным озером - ещё один перевал, на котором сиротливо стоял одинокий вагончик: это КПП национального парка, при нас оказавшееся совершенно пустым. Впереди - пики Монгольского Алтая, по которым проходит граница: на той стороне - Китай... но тоже живут казахи.
21.
Мы сделали очередную остановку у края обрыва, увенчанного скальными зубцами, словно крепостная стена. Над горами висела хмарь, а долина была озарена солнцем, и по её сочным травам колыхались стада. Я представляю, в какой восторг этот вид должен был привести первых казахов или древних тюрок, нашедших здесь Эргенекон.
22.
Дед отвел меня в сторонку - видимо, серьёзные разговоры не полагалось слышать женщинам, да пояснил, что сейчас внизу будет мост и развилка - налево Даян-Нур, направо Хурган-Нур. И мы можем поехать с ними, но их заимка километрах в 8 от Даяна, а можем слезть у моста и искать машину на Хурган. Зная, что Хурган в целом интереснее, я предпочёл второй вариант. Дед показал, где нас высадит - вон там внизу село... сёла в Монголии выглядят так - пара стационарных построек типа магазина или бензоколонки и россыпь юрт на километры вокруг.
23.
Спускаемся мимо старинного кладбища. Рассыпавшиеся мазары похожи на курганы:
24.
По долине вьётся речка Годон-Гол, текущая из Даяна в Хурган:
25.
И вода в ней студёная, а течение быстрое. Юрты на берегах все без исключения казахские (от монгольских они отличаются конструкцией), и не знаю, как там с этим монголов, а вот казахи рыбу исправно ловят:
25а.
На мосту через Годон-Гол мы покинули машину. Путь сюда из Улгия занял порядка 5 часов, а на Даян-Нур, забегая вперёд, мы так и не попали - из трёх озёр оно самое дальнее. На его берегу есть каменная баба Даян-Батыр, которую Григорий Потанин, крупнейший исследователь Монгольского Алтая, назвал лучшим из его каменных изваяний. Но стоит Даян-Батыр прямо посреди погранзаставы, между огневых точек, и видимо даже монгольский пофигизм имеет границы - фотографий истукана нет по крайней мере в рунете нигде.
26.
Сойдя с машины, мы пытались понять, куда попали. Как я узнал потом, называется это место Харатас (Чёрный Камень) - местные казахи "к" произносят как "х", и всего на Кобдинских озёрах два таких поселения - ещё Сыргал на другом конце Хурган-Нура. Поодаль стоял правильный коржын-уй, совсем как в скансенах Усть-Каменогорска, и архаичная монгольская бензоколонка, работающая на чистой механике без электричества.
27.
К бензоколонке мы и пошли, видя там людей, и стали пытаться объяснить, что нам надо либо на Хурган-Нур, либо где-то переночевать, но здесь никто не понимал по-русски. А потом из магазина вдруг вышла невысокая девушка-казашка, и поприветствовав "hello, guys", заговорила с нами на хорошем английском. Настолько хорошем, что иногда мне приходилось переспрашивать, а она с большим удовольствием поправляла меня. Звали девушку Норка, была она дочерью археолога, владела фейсбуком и каучем, и во всей её речи и манерах чувствовалась стремление к превосходству. Мы пошли в деревянный дом за магазином, Норка налила нам чаю, угостила куртом и российскими конфетами. Узнав, как мы сюда доехали, она так возмутилась поведению деда на "Приусе", который не довёз нас куда обещал и при этом взял денег, что пообещала устроить ему разнос, когда он поедет обратно. А нас самих пожурила, что неправильно я пишу свой путеводитель: нам непременно нужен местный проводник!
28.
И она бы, наверное, с радостью стала таким проводником, если бы не работа в магазине, но по крайней мере пообещала нам найти машину до Хурган-Нура и ночлег в какой-нибудь кочевой семье. За домом стояла огромная юрта её отца, во двор которой он откуда-то привёз небольшую каменную бабу:
29.
У юрты - необычная конструкция, как будто бы хозяин пытался соединить тюркскую и монгольскую традиции. Свод куполом на изогнутых жердях, казахский шанырак (у него перекладины образуют крест, в то время как у монгольского тоно они расположены радиально) в потолочном окне, а под ним - две колонны с резными верхушками, как в монгольских гэрах.
30.
Верхушки колонн резные в виде орлов, а инкрустации в жердях соседствуют с казахскими коврами:
30а.
Отец Норки по сути дела собрал тут небольшой музей декоративно-прикладного искусства монгольских казахов - и ведь не зря в Казахстан машины отсюда уезжают, нагруженные именно коврами!
31.
На полу - мягкие многослойные сырмаки, на стенах - тонкие узорчатые кийизы, которые вешают в юртах не столько для красоты, сколько для тепла. Здесь же и фотографии Норкиных родителей, они у казахов всегда в красном углу, как в русской избе иконы.
32.
И посреди всей этой кочевой романтики - компьютер с огромным ЖК-дисплеем. Легко представить, как Норка переписывается с каким-нибудь американцем, и удивляет его своим жилищем, включив видеосвязь. А потом интригует, отключаясь со словами "Oh, nice. But now 6 o'clock, and i need to milk a goats!".
33.
А вот эти строки Норка прочтёт вряд ли, так как не владеет русским языком. Но эта встреча оказалась одной из сильнейших за всё Большое Алтайское путешествие, и я жалею, что мы сфотографировали Норку лишь так - гости гостями, а коз доить действительно пора:
34. фото Оли
Нас нас удивлённо взирал як, грозный и грузный, как танк:
35.
А потом у магазина раздалось тарахтение, и ненадолго оставив коз, Норка пошла встречать водителя. Вернувшись, она сказала, что нашла нам грузовик до Хурган-Нура. Грузовиком оказался возвращавшийся из города ЗиЛок, и мы было подумали, что поедем в кузове.
36.
Но и в кабине место нашлось. Впереди ехал мотоцикл, словно показывая дорогу:
37.
Потом мы свернули с колеи, и въехав на гряду, увидели стадо верблюдов:
38.
Попили чаю на заимке у мотоциклиста, да снова продолжили путь уже в густой темноте. ЗиЛ трясло и подкидывало, а фары порой выхватывали из темноты то косматых яков, то разлапистые лиственницы, и увидев их первый раз, мы с Олей даже поставили точку на карте. Зил пригремел к деревянному дому, грязноватому и запущенному внутри, и пройдя туда с водителем, мы сели за стол с семьёй кочевых казахов. Русским тут не владел никто, поэтому пытались мы объясняться жестами, но по недоверчивому, недоброму взгляду хозяйки, в котором отчётливо читалось "всё сожрут сейчас!", я чувствовал, что домочадцы водителя нам не очень-то рады. Однако на скромную чабанскую еду мы налегали, потому что сами были очень голодны, а еда была очень вкусна - привычные чай, курт и овечье масло. Взамен мы выложили на стол все оставшиеся конфеты, купленные ещё в России, и наливали хозяевам кока-колу. Ночью хозяева спали в комнате, мы расстелились на полу в гостиной, а за стеной до утра наперебой хрюкали яки... Спать было холодно и неуютно, поэтому я проснулся раньше хозяев и вышел на улицу с рассветом. Заимка стояла в потрясающе красивом месте среди одиноких лиственниц, у подножья извилистой гряды:
39.
С неё и посмотрим по сторонам по часовой стрелке - каждый последующий вид правее предыдущего. Не знаю точно, что за горы нависали над нами, но белков и джайляу я и так видел немало.
40.
Гораздо больше впечатлили лиственницы - не лес, а лишь совокупность одиноких деревьев, каждое само за себя. Эти лиственницы - реликт со времён ледникового периода, очень старые и порой разлапистые, словно дубы или вязы. Степь, белки на горах и лиственницы - сам набор обрвазов тот же, что и в Курайской котловине российского Алтая, но общее впечатление здесь какое-то абсолютно иное.
41.
Однако как и в Курайской котловине, тут есть гигантская рябь течения - знаете, тот волнистый песочек на речном дне, только "волны" его увеличены здесь в сотни раз. Значит, когда-то ледники перекрыли Кобдо-реку, и долина превратилась в огромное холодное озеро. Потом ледяная дамба растаяла, озеро хлынуло вниз на равнину, и титаническая сила течения в одночасье намыла гигантскую рябь. Ну а одинокие бугры - может быть, тобелеры, специфически алтайская форма термокарста, слегка отличающаяся от полярных бугров-булгунняхов: под нами - вечная мерзлота.
42.
На кадре выше вдалеке можно различить Хотон-Нур - третье из Кобдинских озёр. Но они - не каскад: Годон из Даяна и Сыргал из Хотона несут их воды в расположенный посредине Хурган-Нур, из которого вытекает Кобдо (Ховд-Гол). Вдоль неё мы и ездили по сути всю неделю на Монгольском Алтае - в прошлой части я показывал огромное степное озеро Хара-Ус-Нур, куда Кобдо впадает. Посреди Хурган-Нура - обширный Хулбаев остров (Хулбай-Арал), названный в честь казаха, который привёл соплеменников в 1860-х годах в эту долину.
43.
Ну а нам теперь надо было попасть на Сыргал - там тоже есть мост и подобие селения, и там можно поймать машину в Цэнгэл и Улгий. Местные говорят, что до Сыргала отсюда 8 километров, но на самом деле - 16, то есть нам предстоял поход на весь день. Солнце, меж тем, поднималось и уходило в тучи, а хозяева деревянного дома понемногу просыпались.
44.
Вот он, сам дом, крупным планом. Шаныраки на его стене говорят, что хоть жилище и стационарное, но живут тут вполне кочевые казахи, в нужный сезон готовые собрать юрту и ехать с ней на джайляу. У хозяев есть ЗиЛ, который наверное используется и для чужих перекочёвок, есть мотоцикл, а есть... Кабинка на переднем плане - не туалет, а сарай с упряжью:
45.
И даже освоив технику, казахи и монголы не забывают про коня:
46.
Основные животные этого домохозяйства - козы, бараны и яки. Их только на взгляд далёкого от темы человека много, на самом деле бедняки - те, у кого меньше 600 овец. В темноте лежащая на склоне отара - это самое настоящее световое шоу: фонарь едва освещал самих животных, но отражался в их глазах, причём так, что никто, кроме человека с фонарём на лбу, этого отражения не видел. И вот ты выходишь, светишь в темноту, и в темноте разом загораются сотни глаз. Когда-то читал о том, как советские геологи ехали в ночи на отблески отар, приняв их за города, и терялись в степи. И вот теперь я понял, что это возможно.
47а.
Двое козликов тем временем подрались:
47.
И финал их драки был весьма неожиданным:
48.
На всё это взирал очередной як, как мудрый вол, исполненный очей:
49.
Дети, кидая камни, погнали баранов за мост:
50.
Хозяйка села доить наку (ячью "корову")... хотя эти тибетские термины тут не входу, в Монголии и Южной Сибири як называется сарлык:
51.
Перед домом - куча дров, когда-то бывших одной из таких лиственниц. Беречь природу местные не научились, и когда я угощал их детей конфетами, вскоре я неизменно видел фантики, летающие по степи. Впрочем, Оля предположила, что может быть на дрова тут рубят сухие лиственницы, но в местном малолюдии вариант "на наш век хватит" тоже кажется довольно вероятным.
52.
Хозяин укатил куда-то на своём ЗиЛе, а значит и нам пора было идти. Лишь отойдя от дома на пару километров, я вспомнил, что забыл оставить денег, 10-15 тысяч тугриков, как обещал Норке...
53.
В следующей части пройдёся по берегу Хурган-Нура.
АЛТАЙ-2017
Алтай Триединый. Обзор поездки и ОГЛАВЛЕНИЕ серии.
Алтай в общем
Алтай в общем. Регионы и народы.
Алтай в общем. Край шести религий.
Алтай в общем. У истоков тюркского мира.
Казахский Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Монгольский Алтай - посты будут!
Земля Кобдо. Первые впечатления о Монголии.
Земля Кобдо. Про кочевых казахов.
Улгий. Город монгольских казахов.
Монгольская дорога. Из Улгия в Ховд.
Ховд (Кобдо). Старейший город Монголии.
Манхан. Земля захчинов и петроглифы каменного века.
Таван-Богд. Дорога на Хурган-Нур.
Таван-Богд. Кобдинские озёра.
Таван-Богд. Назад через Цэнгэл.
Неалтайский Казахстан - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Степной Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!