Ховд (Кобдо). Старейший город Монголии.
На территории Монголии было немало столиц древних великих империй, в том числе Каракорум, где во дворце Чингисхана стояло серебряное дерево с золотыми листьями. Но к середине тысячелетия их почти без следа поглотила степная пыль, а в роли оседлых поселений остались разве что хийды и хурэ - буддийские монастыри. Даже Улан-Батор начинался с кочевой ставки ("Урга"), осевшей на нынешнем месте лишь в конце 18 века. И скромный Ховд (29 тыс. жителей), центр обширного пустынного аймака на западе страны, выходит старейший монгольским городом - джунгарский хан Галдан-Бошогту основал его в 1685 году как центр земледельческого района. Многонациональный Ховд самобытнее казахского Улгия, из которого мы не без приключений добирались сюда в прошлой части, и здесь есть вполне самодостаточные достопримечательности вроде китайской Казначейской крепости или неожиданных памятников сталинской архитектуры.
Чуть раньше джунгар, в самом начале 17 века, на большую сцену Мировой истории вышли другие кочевники - чжурчжэни, или маньчжуры из тех краёв, где ныне стоит Владивосток. Не потомки Чингисхана, а дальняя родня эвенков и нанайцев, они сориентировались куда быстрее и в 1636 году начали покорять Китай, положив начало последней в его истории императорской династии Цин. Первым, хотя и не надёжным и не добровольным союзником маньчжуров стали монголы, от которых те получили печать императора Северной Юани, то есть правопреемственность Монгольской империи. Но единства среди монголов не было, союзы с маньчжурами создавались и рушились, а князья и ханы убивали друг друга завоевателям на радость. Монгольская степь раскололась на Внутренню Монголию (к югу от Гоби) под властью Цин, колеблющуюся Халху (Внешнюю Монголию) и независимую Джунгарию, и конечно же джунгарский хан не мог не примерить на себя роль объединителя монголов. Галдан-Бошогту, тот самый, что разрушил в междоусобной войне крепость Аблайкит под будущим Усть-Каменогорском, с 1680-х годов начал экспансию на восток. Маньчжуры имели перед джунгарами такое преимущество, как грандиозная тыловая база Китая, поэтому Галдан, покорив оазисы Кашгарии, пытался развивать в своём ханстве земледелие. Как крепость, прикрывавшая земледельческую колонию приглашённых таранчи (уйгуров) на берегах реки Кобдо и был основан в 1685 году одноимённый город (Ховд и Кобдо - одно и то же слово). Успешная экспансия ойратов в халха-монголию обернулась чередой джунгаро-маньчжурских войн, и на первый раз маньчжуры одержали верх, на второй джунгары взяли реванш, ну а третья война 1750-х годах кончилась гибелью Джунгарского ханства.
1а.
Ховд был взят цинским врйском в 1757 году в одном из ключевых сражений, а пять лет спустя восстановлен уже маньчжурскими властями километрах в 20 от своего первоначального места, теперь на реке Буянт. И хотя долина Кобдо исторически принадлежала Джунгарскому ханству, Цины включили её в состав Внешней Монголии, делившейся на 4 аймака (феодальных ханства), как не входивший ни в одно из них пограничный округ ("лигу") Кобдо, включавший весь запад нынешней Монголии от Алтая до Гоби. В Китае монгольскими делами заведовала "варварская палата" Лифаньюань, назначаемый из неё цзяньцзинь (генерал-губернатор) Внешней Монголии сидел в Улясутае, а два его помощника (амбань) - в Урге и Кобдо. Эти три города и составляли костяк Внешней Монголии, и в составе империи Цин она с одной стороны располагала значительной автономией, а с другой - была максимально изолирована от внешнего мира, в первую очередь от цепкого капитала России. На рубеже 19-20 веков эту автономию пекинские власти начали активно сворачивать, а необходимость пополнить казну после чудовищных восстаний, прокатившихся в 1860-90-х годах по всей Поднебесной, толкнула их на необдуманный шаг: собирать налоги с монголов не скотом, как раньше, а серебром. Монголия, конечно, очень богата серебряными рудами, но тогда об этом никто не знал, и серебро на дань монголы получали, лишь продавая скот китайским купцам. Те, разумеется быстро сориентировались в ситуации и занизили цены, от чего поголовие скота в Монголии начало таять на глазах, и как неизбежное следствие - монгольскую степь с 1900-х годов начали сотрясать восстания.
1б.
В 1911 году Монголия отделилась от Китая, став независимой теократической монархией под протекторатом России, и самое активное сопротивление Национальной революции оказал как раз-таки амбань Кобдо, лишь в 1912 году изгнанный беспощадным калмыком Джа-ламой. Война в Кобдо прекратилась лишь в 1913 году с вводом туда русских войск. Но ещё на десятилетия Монголия, лишь в 1961 году принятая в ООН, осталась чем-то вроде Абхазии или ЛДНР - непризнанным государством, "серой зоной" на границе России, без воли которой здесь не решалось ничего. Поэтому Монголию не миновала и русская Гражданская война: китайцев, вернувшихся в Кобдо под шумок в 1919 году и устроивших погромы русских купцов, в 1921 выгнали бе(г)лые казаки из "алтайской сечи" Александра Кайгородова. В тот же год и их разбили красные во главе с Карлом Байкаловым и монгольские коммунисты - следом за СССР возникла Монгольская Народная Республика, в 1921 году ограничившая, а в 1924 и полностью упразднившая монархию Богдо-гэгэна. И когда не было ещё ни шахт Дархана, ни металлургии Эрдэнэта, старинный Кобдо оставался вторым по значению городом Монголии, "воротами в СССР", где в 1942-44 годах формировались верблюжье караваны с мясом и шерстяной одеждой на помощь Красной Армии, а с 1930-х годов до самой Перестройки - гурты скотоимпорта на мясокомбинаты Семипалатинска и Бийска.
2.
Добравшись до Ховда поздно вечером, мы остановились в первой попавшейся гостинице "Ховд" на главной площади. У неё был пафосный холл с аквариумом, и вежливые очаровательные администраторши, уже не казашки, а явные ойратки или монголки. Одна свободно владела английским, другая - русским, вот только работали они посменно. За, кажется, 60 тысяч тугриков (1500 рублей) мы сняли небольшой номер с удобствами, а на утро, оставив Олю выспаться и собраться, я пошёл гулять. Снаружи гостиница оказалась такой же, что мы видели в Улгие - фасад в духе сталинского барокко, как где-нибудь в Чернигове, и даже те же каменные часы на нём. На кадре выше он на заднем плане, а меня с первого же взгляда впечатлило роскошное здание театра, судя по пережиткам конструктивизма - как бы и не 1930-х годов постройки:
3.
Хотя "сталинская архитектура" в изрядной степени миф, и подобие наших сталинок я видел в бывших землях Польши, Финляндии, Чехословакии, не говоря уж о странах Прибалтики. Но монгольские сталинки - это именно сталинки в узком смысле слова, равно как и местные пятиэтажные дома - именно родные нам пятиэтажки. И этот театр без вывесок и с запертой дверью фасада - шедевр "монгольского сталианса", более яркие памятники которого стоит искать разве что в столице.
4.
Другая сторона площади Аюша. Неотъемлемая часть её ансамбля - довлеющая над Ховдом гора Хотын-Урд (2028м) с каким-то немного готическим абрисом:
5.
На кадре выше, на одном ряду с нашей гостиницей - политехнический колледж и детский сад. Типовые проекты послевоенного СССР, отличающиеся лишь декором:
6.
Напротив театра - Ховдинский западный региональный центр, то есть видимо администрация аймака, которую здесь уже никак не назвать акиматом, и суд, вывеска которого отмечена парой орденов МНР ( ближе см. здесь).
7.
При виде памятников на площади я сразу обрадовалс: "О! Чингисхан!", но нет - как заметил mimohodec, несмотря на весь культ личности, именно памятников Потрясателю Вселенной на всю Монголию три штуки. А здесь в середине площади в 1959 году увековечен давший ей название Арат Аюш (1858-1939), предводитель аратских восстаний в Кобдинском округе, а у здания суда - основатель города Галдан-Бошогту (2004).
8.
Домик с граффити на углу площади:
9.
В сквере по соседству - не знаю точно, что за заведение и каких лет постройки, но надпись на нём гласит примерно "Дети приносят радость!".
10.
А детям радость приносит обилие зооморфных скульптур, в том числе вот такие вот мимимишнейшие лавочки:
10а.
С площади улицы расходятся по трём сторонам - на север к Казначейской крепости, историческому недо-центру и дороге в Улгий; направо, если идти с севера - к парку и буддийскому монастырю, налево или прямо - к базару, автовокзалу и дороге в Улан-Батор. В облике ховдинского центра переплетаются как очень знакомое, так и совсем не знакомое. Вот этот вид - почти что Элиста, и сходство совсем не случайно. Ховд - пожалуй самый многонациональный аймак Монголии: четверть жителей тут халха-монголы (то есть монголы "по умолчанию"), 10% - казахи, а большинство населения - ойраты: осколки Джунгарии, по нашему говоря - калмыки. Сама Калмыкия с согласия русских властей образовалась почти одновременно с Джунгарией, с крахом последней многие ойраты ушли на Волгу, а несколько десятилетий спустя, не поладив с царскими властями, уже калмыки пустились в Пыльный поход через казахские степи назад к империи Цин. То есть, как у многих российских калмыков родословная уходит в Синьцзян, так и у многих монгольских и синьцзянских ойратов были дальние предки на Волге. Консолидировать ойратские племена в единый народ по советскому образцу монгольские власти не стали (так, чего доброго, и национальную автономию им пришлось бы создавать!), но суммарно их около 200 тысяч человек - чуть больше, чем волжских калмыков. Самые многочисленные ойраты - дербеты и баяты, населяющие в основном в Убсунурский аймак, и именно с дербетов начиналась алтайская торговля по Чуйскому тракту. В Ховде живут захчины (ещё четверть населения аймака) и малочисленные торгуты (9%), олёты (7%), мянгаты (5%), немного дербетов (4%) и баятов, совсем уж редкие узумчины, а также знакомые по прошлой части урянхайцы (7% населения) и чанту - монгольские узбеки и уйгуры, потомки земледельцев Галдана-Бошогту, нишу которых на полях долины Кобдо в последние полтора века заняли казахи. Население Ховда-города в целом похоже на население Ховда-аймака, разве что казахов побольше, поскольку Ховд-река совсем рядом.
11.
Местами Ховд похож не на Элисту, и вообще не на бывший СССР, а на старый голодный Китай, знакомый мне лишь по фотографиям и фильмам. Одноэтажные дома с очень частыми окнами, а за ними робкие новостройки - наверное, такой была китайская глубинка в эпоху Сяопина.
12.
Добавляют маоизма толстые кирпичные трубы дворовых котельных, зимой наверное густо дымящие углём:
13.
Южнее площади Аюши - целый квартал деревянных бараков с юртами во дворах:
14.
Здесь же и явные сталинки с характерной лепниной:
15.
В том числе здоровенная жёлтая школа:
16.
Задний двор которой также не обошёлся без юрты:
17.
Среди всего этого попадаются одноэтажные домики, которые вполне могли принадлежать каким-нибудь русским купцам или например русскому консульству, основанному в Кобдо ещё при маньчжурах.
18.
Если это правда русское зодчество - то одни из самых малоизвестных его образцов:
19.
Думаю, вы заметили и очень странный марафет Ховда. Город явно некоторое время назад привели в порядок, может быть не без помощи Цахиагийна Элбегдоржа, президента Монголии в 2009-17 годах, при котором "шестнадцатая республика" вновь сильно сблизилась с Россией: он родом из Ховдинского аймака, и по происхождению - захчин. Но марафет явно был разовой акцией, и "монгольским Белгородом" Ховд так и не стал - тротуары из плитки и булыги, симпатичные бордюрочки и фонарные столбы неумолимо заносятся песком и сором.
20.
Одна из "фишек" Ховда - памятники его региональным символам. Например, кобдинскому арбузу - на грузовичке с такими мы ехали в прошлой части. Как уже говорилось, выращивают их здесь в основном казахи: оказавшись не столь true-скотоводами, как монголы и ойраты, многие из них променяли плеть на соху.
21.
На перекрёстке за театром - Сапоги, гордость национального костюма захчинов:
22.
Но самый впечатляющий из этих памятников - на улице, от Площади ведущей вправо. Музыкальный инструмент моринхур в виде стелы высотой с пятиэтажку потрясает даже не звуча:
23.
Обчных памятников тут гораздо меньше, чем в Улгие, бюстов я и не припомню, а вот мемориальные доски ещё попадаются. Верхняя - у здания полиции, нижняя - явно памятник кому-то конкретному:
24.
Оба они стоят на главной улице, ведущей с площади Аюши на север. Во дворах у площади - ещё какая-то сталинка с лоджией, судя по чужим фотографиям до недавнего времени служившая буддийским храмом:
25.
Парой кварталов дальше по улице - аймачный музей в унылом здании. Как ни странно, о нём довольно много информации по-русски, в том числе что он был основан в 1950 году. Судя по фотографиям - обычный районный краеведческий, а здание кажется очень запущенным.
26.
У входа - стелы из какой-нибудь культуры плиточных могил (предки монголов, жившие в последнем тысячелетии до нашей эры) и огромный расписной казан, может быть и эпохи Джунгарии. Вот как раз об уличных предметах-то никакой информации и не найти:
26а.
За музеем - старые домики и необычный тротуар в виде двух колей через песок:
27.
Напротив - бывшая автобаза, от которой осталась вычурная сталинская арка как символ того, что фактически именно Ховд, а не Ташанта, был конечным пунктом Чуйского тракта.
28.
И казахская мечеть. В Ховде, в отличие от Улгия, она одна, но как бы и не на историческом месте:
29.
Ещё чуть-чуть - и улица сворачивает под прямым углом, упираясь в глиняную стену. Это Сангийн-хэрэм, или Казначейская крепость, резиденция маньчжурских чиновников и военных в округе Кобдо. Они и перенесли город на нынешнее место: Ховд Галдана-Бошогту стоят прямо на реке Кобдо, и его руины сохранились близ Чингисхановых валов (это как Змиевы или Траяновы валы, только в Монголии - были задолго до Чингисхана) в олётском сомоне Эрдэни-Бурэн. Тот город маньчжуры разрушили в 1757 году, а заново основали Ховд в 1762-м на Буянте... но даже так он выходит на полтора десятилетия старше Урги (Улан-Батора), осевшего на своём нынешнем месте в 1778 году.
30.
За остатками валов - заросший грязный пустырь, над которым с клёкотом носились коршуны. В воздухе стоял омерзительный запах, и взобравшись на вал, мы увидели за ним самую настоящую падаль. В огромной и опустевшей крепости мрачно до смутного иррационального страха:
31.
Кобдинский амбань, в отличие от ургинского, пытался сопротивляться Монгольской революции силой, и в 1912 году его крепость разрушил Джа-лама - пожалуй, самый яркий персонаж Монголии начала ХХ века. Лама из него был как из Сталина священник: калмык племени дербетов Амур Санаев родился в 1860-м году близ Астрахани, в пятилетнем возрасте был увезён родителями в буддийский монастырь Долон-нур в Монголии, и действительно с детства учился в дацанах. Показав себя отличным учеником, он отправился в Тибет, в запретную Лхасу, но вскоре покинул её после ссоры, в ходе которой убил другого монаха. Теперь Дамбиджалцана (такое имя он получил в монашестве) вела кровь, и в 1890-х годах, когда в Монголии сделалось неспокойно, он объявился в западных аймаках, называя себя воплощением Амурсаны - последнего джунгарского хана, сначала призвавшего на помощь в междоусобной войне армию Цин, а затем отчаянно пытавшегося разжать её железные тиски. Пару раз китайцы арестовывали Джа-ламу и высылали в Кяхту, но из России он сбегал, и в начале ХХ века, на фоне бесконечных аратских бунтов, начал собирать вокруг себя тех, кто готов был бороться против Китая с оружием в руках.
31а.
В августе 1912 года он взял Казначейскую крепость и выгнал китайского амбаня, но присоединившись к Монголии, Кобдинский округ фактически был "государством в государстве", личным княжеством Джа-ламы, где он был влиятельнее, чем Богдо-гэгэн. При всём том он оставался калмыком и подданым Российской империи, на которую и ориентировался, пытаясь проводить модернизацию. Жителям Кобдо он велел носить русскую одежду, строить дома по русскому образцу (и не они ли на кадрах №18-19?), на зиму заготовлять сено, и даже выписывал из России сельскохозяйственные машины для интенсивного земледелия. Богдо-гэгэна своеволие Джа-ламы, конечно, не устраивало, и поводов низвергнуть амбициозного калмыка было вдосталь: был он хоть и модернизатор, а тот ещё людоед. Помимо репрессий, которых местная знать боялась так, что монгольские князья прислуживали ему словно холопы, "лама" придерживался не столько буддизма, сколько шаманской "чёрной веры" и устраивал даже человеческие жертвоприношения на обрядах за исход войны. Не пощадил он и монахов из Улан-Гома, отказавшихся ему повиноваться, и нескольких лично забил до смерти, а окормлявшую монастырь дербетскую знать обложил огромной данью. Риск восстания дербетов вынудил Богдо-гэгэна арестовать Джа-ламу, и указом Николая II бывший Амур Санаев отправился в ссылку в Якутскую область. В революцию, однако, он бежал оттуда и продолжил войну, построив замок в песках Гоби, где и был убит в 1921 году монгольскими "красными".
32а.
Ну а последним хозяином разрушенной Казначейской крепости были и вовсе казаки Кайгородова. Китайцы в 1919 году заняли Кобдо наполовину русским городом, где хозяевами были русские купцы, а вокруг располагалось множество опять же русских заимок. Китайским купцам это, конечно, не нравилось, и в марте 1921 года здесь случился погром, и бежали от него люди конечно же в Оралго - Алтайскую сечь Кайгородова. Белая колония разраслась настолько, что для пропитания казаки и беженцы стали грабить караваны, а когда китайская власть послала по этому поводу возмущённой письмо, Кайгородов пригрозил взять Кобдо, и китайцы, не дожидаясь драки, предпочил бежать. Затем и казаки ушли в безнадёжный "поход на Русь", и больше в истории Кобдо войн не было. От крепости остались лишь голые стены, лучше всего сохранившиеся на тихой улочке с западной стороны:
32.
А с этих стен открываются вот такие виды - на заднем плане мосты через Буянт и тот самый пост полиции, перед которым нас высадили из автобуса вечером. В лугах у речки - юртоград, "трущоба по-монгольски", причём возможно значительная часть этих юрт населена сезонными работниками:
33.
У тех, что подальше - уже есть участки и заборы, но юрта по-прежнему основной дом:
34.
Вся жизнь юртограда - на виду, и ноль внимания на двух туристов:
35.
А люди на улицах Ховда попадаются интересные - ойраты и халха-монголы, в отличие от казахов, ещё хотя бы иногда носят традиционный костюм. Опытный глаз, наверное, отличил бы монгола от захчина, а дербета от торгута, ну а для меня это всё пока что просто красиво и чуждо.
36.
На ком-то шапка:
36а.
На ком-то - сапоги, совсем как тот памятник за театром:
37а.
На базаре продавали запчасти для гэров - монгольских юрт. Про тюркскую юрту я подробно рассказывал здесь (в контексте Киргизии), и разница была мне понятна сразу. У гэра вертикальные стены называются "хан", жерди - "уни", потолочное окно - "тоно". Уни, в отличие от тюркских уков - не изогнутые, а прямые, поэтому крыша юрты - не купол, а пологий конус. Если в гэре более 4 "хан", то её тоно поддерживает пара столбов. Из-за них гэр тяжелее тюркской юрты почти вдвое, но зато он компактнее по высоте, что крайне важно в лютую монгольскую зиму. В эту поездку я несколько раз заходил в казах-уй, и ни разу в гэр, но обязательно наверстаю это, когда приеду в Монголию снова.
37.
Базар в Ховде предусмотрителено соседствует с автовокзалом, но найти "коллективное такси" нам и здесь так и не удалось. С машин торгуют дарами кобдинских оазисов, и всё же жаль, что я не видел здешних полей.
38.
Вообще же мне не раз доводилось слышать, что в Ховде живут лучшие люди Монголии, более честные и культурные. Может, сказывается многонациональность, когда обидеть кого-то - значит, получить проблем с его соплеменниками, может - старая по монгольским меркам городская культура, а может, это и не так - мне сравнить пока не с чем. Лицом Ховда для меня стала молодая и очень худощавая казашка-таксистка, неплохо говорившая по-русски (вообще Ховд показался мне даже более русскоязычным городо, чем Улгий). Отвезя нас вечером в гостиницу и узнав, что мне нужно поменять валюту, утром она обещала мне помочь. Узнав у администраторши, что все банки в выходные закрыты, а обменных пунктов нет, и "sory, i can't help you", я вызвал такси по оставленному вечером номеру. Судя по запинкам и усилившемуся акценту, казашку я разбудил, но она приехала через полчаса, и повезла меня в единственный в городе банк, работавший в выходные. Обменника при нём не оказалось, и поспрашивав людей на базаре, она нашла мне мужика-менялу, к которому ходят сами местные, и чуть поторговавшись, я купил тугров по тому же курсу, что и в Красной Юрте на границе. Пока ездили, казашка рассказывала мне, что русскому языку её научил отец, очень любивший и уважавший Россию, а потому и ей за честь помочь русскому гостю. Денег она с меня взяла за все эти разъезды столько, сколько условились изначально до первого банка.
А вот, на автовокзале - явно не казахи, а монголы, и может быть из каких-нибудь более "центральных" аймаков. За колоритом национальной одежды в Ховде надо ходить именно на автовокзал.
39.
...Впрочем, тут я слегка забежал вперёд. Казашка везла нас в гостиницу от буддийского монастыря, а шли мы к нему пешком, в основном по невзрачным кварталам частного сектора меж высоких заборов. По дороге - глинобитное здание с башенкой, не знаю, что это и каких времён.
40.
Ближе к монастырю нам навстречу прошла индийка с красным камнем "третьего глаза" во лбу. За частным сектором - опять многоэтажки, и мрачный, несмотря на популярность, парк аттракционов, стоящих на голом песке:
41.
Монгольская Народная Республика в западной прессе именовалась порой "красной колонией": окрепнув к 1930-м годам, она старалась походить на СССР во всём, в чём можно, и не стали исключением репрессии. Главным их объектом стало буддийское духовенство: Монголия так малолюдна не только из-за сурового климата, но и потому, что и при Цинах, и при Богдо-гэгэгах всё её мужское население делили межу собой монастыри и армия, что никак не способствовало высокой рождаемости. Хурээ (монашеские поселения) и хийды (обители вокруг буддийских святынь) играли тут роль и оседлых населённых пунктов, и всего к началу ХХ века их насчитывалось по монгольским степям более 700. Даже у озера Толбо стоял буддийский монастырь, за который бились Бакич и Байкалов. Большинство из них в 1930-х годах было разрушено до основания, и как и в случае с русскими церквями, восстановление буддийских храмов Монголии неспешно идёт до сих пор. Буддийский монастырь в Ховде построили в 2005-10 годах:
42.
Два его названия написаны на воротах, и основное... эммм... попробуйте его вслух выговорить! Но оно (слово "хийд") говорит, что в основе этой обители была келья отшельника или чудотворца. Более простой вариант - Ховд-Суврага, что значит Пирамида Ховда.
43.
Внутри монастырь не блистает красотой построек, зато удивляет странной запущенностью - облезлые стены, вытоптанная земля. Даже многие хурдэ, барабанчики с текстами молитв, которые надо крутить - и то поломаны: одни заклинены, другие вскрыты. Монашеские кельи - в стенах, а большая часть территории - грядки, единственный увиденный мной в Монголии пример земледелия:
44.
Буддизм, как всегда, поражает количеством глубокомысленных, но мне не знакомых образов:
45.
В центральном дугане пахло плесенью и упадком. Но лама в красном одеянии принимал монгольскую семью, о чём-то ведя беседы. Там я фотографировать не решился, да и было слишком уж темно, поэтому вот крыша дугана:
46.
Над кельями - галерея, вдоль которой стоит 108 субурганов, то есть маленьких буддийских часовен. Скульптуры в их нишах повторяются по разу на каждой стене.
47.
А на самих стенах - надписи явно не религиозного содержания. Монгольский пофигизм и буддийский фатализм здесь образуют странный резонанс...
48.
Отсюда виден край города - ещё одна ступа, не в меру героический памятник и одинокая гора Баатар-Хайрхан (Милостивый Богатырь) с соёмбо:
49.
На юг Ховд тянентся двумя "штанинами", и за монастырём почти тупик - дальше лишь сомоны. Вот как та же гора выглядит со второй южной дороги, переходящей в трассу на Улан-Батор:
50.
Дальше по ней, как и в Улгие, есть гора со смотровой площадкой, причём беседка на площадке также увенчана субурганом:
51.
А на въезде в Ховд стоял ветеринарный контроль, и каждую машину проверял на предмет тарбаганов - сурки по осени жирные, и местные их с удовольствием едят, однако как раз в эти дни по аймаку была объявлена чумная тревога. Именно из Монголии чума распространилась в своё время по свету, и её очаги здесь и в наши дни просыпаются нередко, как правило обходясь без летальных исходов. Монголия - чумовая страна.
52.
В следубщей части проедем по этой дороге в Манхан к древней пещере Гурван-Цэнхэрийн... и крайней на этот раз точке погружения в Монголию.
АЛТАЙ-2017
Алтай Триединый. Обзор поездки и ОГЛАВЛЕНИЕ серии.
Алтай в общем
Алтай в общем. Регионы и народы.
Алтай в общем. Край шести религий.
Алтай в общем. У истоков тюркского мира.
Казахский Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Монгольский Алтай - посты будут!
Земля Кобдо. Первые впечатления о Монголии.
Земля Кобдо. Про кочевых казахов.
Улгий. Город монгольских казахов.
Монгольская дорога. Из Улгия в Ховд.
Ховд (Кобдо). Старейший город Монголии.
Манхан. Земля захчинов и петроглифы каменного века.
Монгольский Алтай. Дорога на Хурган-Нур.
Монгольский Алтай. Кобдинские озёра.
Монгольский Алтай. Назад через Цэнгэл.
Неалтайский Казахстан - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!
Степной Алтай - см. ОГЛАВЛЕНИЕ!