Годовщина
Когда мне исполнилось 50, я думала, что почувствую что-то - рубеж и вообще. Но то ли чувствовать было некогда из-за ремонтов и переездов, то ли повлияло отсутствие масштабного празднования из-за тех же ремонтов плюс чумы, то ли и впрямь нечего было и чувствовать. А сегодня моему старшему ребенку исполнилось 30 - и я почувствовала, что вот это дата, которая гораздо больше значит, чем мой собственный возраст. Если не тридцатиление ребенка, то что является признаком не старости, так зрелости? Это значит, что уже 60% моей жизни (а если смотреть ее сознательную часть - то все 100%) я живу с оглядкой и мыслями о том, как мои поступки отразятся на ком-то еще, то есть в хорошем смысле я нахожусь в постоянной зависимости. В наше время у моих ровесниц есть и совсем маленькие дети, чуть ли не дошкольники - а моему 30! Это не спрятать за моложавым видом, но и не хочется прятать. Хочется хвастаться.
Лето 1991 года было интересным - после весенних революций в Прибалтике полный развал СССР, крах экономики, продукты по талонам и отсутствие промышленных товаров. В начале июня я защищала диплом, и самая большая забота комиссии была, чтобы я не начала рожать прямо там от волнения. Не начала и диплом получила. Рожала, как сейчас было бы модно, совершенно естественно, без всяких обезболиваний и танцев. Сами роды были еще ничего, но зашивание разрывов не забуду никогда. Помню, что спешили поскорее ребенка зарегистрировать и прописать, чтобы успеть получить и на него продовольственные талоны еще на июль. В августе случился первый путч, и его папа, мой будущий бывший муж, rip, очень хотел на баррикады к Мариинскому дворцу, а я считала, что от новорожденного на баррикады не уходят. Политически несознательная мать я была.
Часто думала - хорошо ли это, правильно ли, что у меня появился ребенок в 20 лет? Я точно знаю, что если бы не появился тогда, то неизвестно, были ли бы у меня в принципе дети. Если бы не ребенок, вряд ли бы я так работала, и делала карьеру, и так сильно барахталась, и была напориста. Жизнь гарантированно пошла бы совсем иначе. Где-то в глубине души во мне жила тигрица/львица - не в том смысле, что я от ребенка требовала исполнения моих мечт и достижения моих целей, а в смысле стремления защитить, дать, поддержать, для чего надо было работать и развиваться самой.
Переломный момент был, конечно, когда мы с ним приехали в Финляндию и жили первые годы спина к спине - у меня был только он, у него только я, и мы вдвоем в чужом мире. Эти годы нас сблизили, хотя тогда создавалось впечатление, что я его забросила и забыла за всеми прочими делами, но оказалось - он был рядом. У нас много общего в характере: например, мы оба малоэмпатичны, но мы понимаем друг друга, и наши близкие и открытые отношения - лучший итог прошедших тридцати лет, несмотря на мои ошибки.
Некоторые из этих мыслей - особенно насчет возраста и старости - я озвучила за завтраком сегодня, на что младший ребенок меня успокоил: "Не переживай, у тебя есть еще я, а мне только 17!" - добавив ведь при этом себе пару месяцев! Только 16 пока - до сентября.
Лето 1991 года было интересным - после весенних революций в Прибалтике полный развал СССР, крах экономики, продукты по талонам и отсутствие промышленных товаров. В начале июня я защищала диплом, и самая большая забота комиссии была, чтобы я не начала рожать прямо там от волнения. Не начала и диплом получила. Рожала, как сейчас было бы модно, совершенно естественно, без всяких обезболиваний и танцев. Сами роды были еще ничего, но зашивание разрывов не забуду никогда. Помню, что спешили поскорее ребенка зарегистрировать и прописать, чтобы успеть получить и на него продовольственные талоны еще на июль. В августе случился первый путч, и его папа, мой будущий бывший муж, rip, очень хотел на баррикады к Мариинскому дворцу, а я считала, что от новорожденного на баррикады не уходят. Политически несознательная мать я была.
Часто думала - хорошо ли это, правильно ли, что у меня появился ребенок в 20 лет? Я точно знаю, что если бы не появился тогда, то неизвестно, были ли бы у меня в принципе дети. Если бы не ребенок, вряд ли бы я так работала, и делала карьеру, и так сильно барахталась, и была напориста. Жизнь гарантированно пошла бы совсем иначе. Где-то в глубине души во мне жила тигрица/львица - не в том смысле, что я от ребенка требовала исполнения моих мечт и достижения моих целей, а в смысле стремления защитить, дать, поддержать, для чего надо было работать и развиваться самой.
Переломный момент был, конечно, когда мы с ним приехали в Финляндию и жили первые годы спина к спине - у меня был только он, у него только я, и мы вдвоем в чужом мире. Эти годы нас сблизили, хотя тогда создавалось впечатление, что я его забросила и забыла за всеми прочими делами, но оказалось - он был рядом. У нас много общего в характере: например, мы оба малоэмпатичны, но мы понимаем друг друга, и наши близкие и открытые отношения - лучший итог прошедших тридцати лет, несмотря на мои ошибки.
Некоторые из этих мыслей - особенно насчет возраста и старости - я озвучила за завтраком сегодня, на что младший ребенок меня успокоил: "Не переживай, у тебя есть еще я, а мне только 17!" - добавив ведь при этом себе пару месяцев! Только 16 пока - до сентября.