Из важного в контексте…
Памяти Максима Губина, который ценил способность к сомнению.
Активизм - это не просто «за всё хорошее и против всего плохого». Активизм - это различные идеологические системы.
Очевидно, что в активизм приходят разные люди. Также очевидно, что те или иные люди склонны в большей или меньшей степени к тем или иным радикальным идеям (радикальным не в плохом, а в первоначальном, конструктивном (вернее, деконструирующем) смысле). А ещё есть личный опыт травмы и всего того, что необходимо прорабатывать на личной и групповой психотерапии. Безусловно, есть ещё актуальный прижизненный опыт, который постоянно на нас воздействует трансформируя наши представления. И есть ещё герметичность Других, которая может быть преодолена очень условно и лишь частично. Полное понимание Других - абсолютная утопия.
Именно из этого - разного опыта, разных психотипов, травмы, желания, но не возможности понимания - складываются те идеологические системы, в которых существуют активисты. Очевидно, что у различных ЛГБТ-активистов различные идеологические основания.
Один из основных вопросов, который нужно продолжать себе задавать: что такое ЛГБТ-движение и на каких основаниях оно функционирует? Этот вопрос можно перевести в «человеческую плоскость»: кто такие ЛГБТ-активисты и на каких ценностях, теориях, идеях, подходах они (мы) основываемся в том, что мы делаем и какие ценности, теории, идеи, подходы продвигаем своей работой? Вот это всё есть «идеологическое основание активизма». И без прояснения этих оснований не возможна какая-либо эффективная работа, поскольку невозможно формирование повестки движения. Размышления над этими вопросами можно назвать «активистской рефлексией» или «активистской рефлексивностью», поскольку это постоянно продолжающийся процесс. Именно благодаря активистской рефлексивности развивается активистская чувствительность - чувствительность к себе, сообществу, обществу и анализу последствия тех действий, которые активисты предпринимают.
И это очень важно: иметь не просто индивидуальную рефлексию, но рефлексию активистскую, рефлексию как представителя движения, рефлексию, как человека исповедующего какую-то идеологию, какие-то принципы, но постоянно ставящего под сомнение эту идеологию, эти принципы, эти основания, эти практики.
В другом месте, по другому случаю и в другом контексте один замечательный автор написал: «Истина без сомнения превращается в фанатизм». Активизм - это зона повышенного риска для рождения фанатизма. Активизм порождает фанатиков. Более того: как правило, самые преданные активисты наиболее фанатичны. Фанатизм - это и есть отсутствие рефлексии, отсутствие сомнения в тех основаниях, на которых базируешься и которые продвигаешь. Фанатизм - это слепая преданность идее (которая, как правило основывается либо на личном опыте, либо на убеждении, либо на том и другом одновременно). И не важно, какая это идея: спасения всех через приобщение к правам человека и разрушения дискриминации, спасение всех через приобщение идеям сексуального и гендерного разнообразия и разрушение гетеронормативности, спасения всех через приобщения Христу и разрушение власти греха или спасения всех через приобщение к марксизму и разрушение классового общества.
Сомнение, активистская рефлексия - страшная штука. Она не оставляет возможности успокоиться и покоиться на лаврах тех или иных достижений, если таковые имеются. Сомнение рискует сорваться в обесценивание собственной деятельности и собственного опыта. Сомнение задаёт неудобные вопросы и даёт неудобные ответы. Но этого ненужно бояться и эту мыслительную операцию необходимо время от времени предпринимать и повторять снова и снова. Потому что обязанность активиста - интеллектуальная честность.
Одна из проблем российского ЛГБТ-активизма - его идеологический эклектизм и идеологическая убогость, граничащая с идеологическим бесплодием. При этом и то, и другое является следствием косности, фанатизма и отсутствия активистской рефлексии. Если ранее запрет на сомнение постулировался тем, что «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», то теперь запрет на со-мнение постулируется тем, что сомнение в опыте другого неполиткорректно и обесценивающе.
Новая полиция мысли среди активистов, которая возвела в ранг новой священной коровы категорию опыта, с удовольствием вам расскажет о том, как именно и о чём именно вам надлежит думать, а также что по этому поводу чувствовать. И если вы с этим не будете согласны и продолжаете отставать своё право на свободу мыслей, чувств и убеждений, то вас заклеймят «авторитарной личностью» (привет дианетике и их понятию «подавляющая личность»), пособником «культуры насилия» (и далее, «культуры изнасилования») и запишут в лагерь непримиримых врагов мира тотальной (тоталитарной?) толерантности и инклюзивности. Вам скажут, что вы рассуждаете как «гомофоб», «сексист», «антисемит», «расист» etc. Вам расскажут, что вы не «чекаете свои привилегии» (и «почекают» их за вас, повозив в них носиком как описавшихся котят). Далее поток обвинений будет варьироваться от индивидуальной фантазии обвиняющих.
При этом эти обвинения не будут касаться тех идей, которые вы высказываете: не ждите методологической критики, не ждите теоретической аргументации. В данных «дискуссиях» это совершенно излишне, поскольку с демонами не дискутируют, их изгоняют. В результате методологическое скудоумие ваших оппонентов будет прикрываться апелляцией к вашей демонической сущности.
Было бы ошибкой думать, что у тех, кто так поступает нет никакой идеологической платформы. Их идеологическая платформа очевидна: «Мы правы, а все остальные не правы, все остальные угнетатели, враги и не могут «почекать свои привелегии»». Отказ от классических правил дискуссии - это методологический приём, обоснованный данной идеологией. Большинство идеологических движений (религиозных, политических, культурных), которые разделяют мир на «белое» и «чёрное» действуют именно так: поступай с врагом как заблагорассудится и если не можешь привести убедительного аргумента начинай как можно громче кричать о том, какой твой оппонент подонок. Это идеология замкнутых на самих себя тусовок, в которых важно следование единственно верной ортодоксии (религиозной, политической, гендерной, экономической, культурной). В действительности, это крайне закрытые, элитарные, экслюзивистские группы, которые декларируют инклюзивность, открытость и прозрачность, хотя реальные практики этих групп будут свидетельствовать об обратном. Наиболее ярко данные феномены проявляются в различных новых религиозных движениях. Но и в некоторых частях ЛГБТ-движения это не менее очевидно.
Как сказал один человек, по поводу ситуации в современном Петербургском ЛГБТ и феминистском движениях: «Когда мы спорим исходя из рефлексии вокруг своих идеологических предпочтений, мы можем оставаться противниками и друзьями. Но если это тусовка, то там либо ты часть ее, либо нет и никаких идеологических посылок не предусмотрено».
Иными словами, те кто провозглашают своими целями «консолидацию ЛГБТ-сообщества» консолидируют весьма узкую прослойку идеологически близких к ним и понимающих их язык людей, в то время как остальная часть ЛГБТ-сообщества продолжает отдаляться от активистской среды.
Кроме того, российское ЛГБТ-движение сегодня не имеет внятной повестки дня по тем же причинам. Казалось бы те, кто ответственен за разработку такой повестки: национальная и региональные организации не в состоянии это сделать поскольку в условиях когда все боятся «как бы кого не обидеть», «как бы чего не вышло» дискуссия на действительно важные темы невозможна. Равно как невозможно создание адекватной повестки движения, когда организации создают свои стратегии под конкретных сотрудников, а когда сотрудники уходят - меняется стратегия (нужно ли пояснять почему это не про развитие движения и не про защиту интересов сообщества от слова «совсем»?).
Эти тусовки существуют для воспроизведения самих себя даже не пытаясь стать понятыми и понятными для основной части ЛГБТ-сообщества и фактически слабо реагируя на действительные сложности, проблемы и потребности этого самого сообщества. Конечно, часть этих организаций оказывает услуги представителям сообщества: юридические и психологические. И это, безусловно, важно и нужно. Однако даже эта деятельность не влияет на формирование повестки движения в целом.
И выходом из этой ситуации должна стать честная активистская рефлексия, которая не будет ориентироваться на грантовые приоритеты фондов, но будет ориентироваться на потребности сообщества. Это невозможно без открытой дискуссии и конструктивной (!) критики идеологий и практик, роста самосознания различных частей Л-Г-Б-Т сообщества, формулирования собственных повесток для различных частей сообществ и осознания того, что даже в ЛГБТ-движении никто, кроме представителей самих различных групп не будет заниматься продвижением интересов этих групп, потому что, во-первых, «Ничего для нас без нас», а во-вторых, потому что если спуститься с глобального уровня «преодоления дискриминации по признакам СОГИ» как цели всего движения, реальные интересы различных групп не только не совпадают, но временами могут входить в прямое противоречие друг другу. Конечно, игнорирование этого факта позволит сохранить «худой мир», но если цель активистов эффективно работать, то сомнение в том, как работа происходит сегодня должно стать обязательным элементом практики каждого активиста и организации.