К подготовке второго исправленного и дополненного издания моей книги
Две недели без компьютера не прошли для меня бесследно. Прежде всего я смог не спеша перечитать свою книгу "Как жили и во что верили первые христиане". За год, прошедший с ее издания, я заметно продвинулся в своих изучениях. Но главное понял, что в книге не хватает то ли "вишенки в торте", то есть ключевого камня, держащего свод, а именно выводов. Вот я их и составил. Это то, что, вероятнее всего после моей смерти, студентам теологам (если такое к тому времени еще будут иметь место) и историкам религии придется учить как школьникам таблицу умножения. Итак предлагаю вниманию моих френдов:
Выводы
Итак, Дидахе представляет собой первый из известных христианский письменный памятник, свидетельствующий о начальной апостольской миссии к язычникам, имевшей место в Антиохии Сирийской, о которой сообщается в Деян 11:19-30. Он, скорее всего, явился результатом годичных трудов антиохийских миссионеров во главе с Варнавой (Деян 11:26), имевших место в 35-36 годах. В пользу данного времени и места появления Дидахе имеются следующие показания:
• Начальное целеполагание миссии - призвать язычников, поверивших в Иисуса как в еврейского Мессию, присоединиться к Израилю через обрезание (гиюр) (Дидахе 6:2а). Павел, как известно, осуществляя свою собственную миссию решительно от этого откажется (Деян 15:1-30; Гал 2:1-14).
Что важно: в Дидахе нет даже намека на полемику с паулинизмом, что свидетельствует о написании данного памятника до возвещения Павлом о начальных результатах своей-собственной-миссии, успех которой обеспечил отказ от данного целеполагания, о чем стало широко известно в 48/49 году.
• Начальный этос апостольского служения требовал осуществлять его на безвозмездной основе (Дидахе 11.3-6), что было возможно, когда владевшие греческим языком ученики Иисуса из Галилеи могли на сравнительно непродолжительное время оставить свой дом и свои занятия, приносившие содержание им и их семьям, ради свидетельства о Христе во время кратких посещений языкохристианских общин в Сиро-Палестинском регионе.
Что важно: Павел, осуществляя впоследствии свою-собственную-миссию, ради утверждения своего апостольского достоинства также следовал данному этосу - «никого не обременять» (1 Фес 2:9). Однако при этом он указывал на «остальных апостолов», включая братьев Господа и Петра, как на имевших содержание от церквей (1 Кор 9:5), поскольку они несли в них служение слова (Деян 6:2), т. е. трудились как учители (ср.: Дидахе 13.2).
• Начальное устройство языкохристианских церквей в упрощенном виде воспроизводит синагогальный строй. Все властные решения принимаются в ней на собрании общины, имеет ли место прием или отвержение харизматических служителей - учителей, апостолов и пророков (Дидахе 11.1-12), идет ли речь об избрании должностных лиц церкви - надзирателей и служителей, без наделения их властными полномочиями (Дидахе 15.1-2), наконец, когда приходится отлучать кого-либо из христиан от общения, причем по единственной пока причине - проявление небратолюбия (Дидахе 14.2; 15.3).
Что важно: на начальном этапе формирования языкохристианских церквей в них отсутствовал пресвитерий, имевший место в иудеохристианских церквах (Деян 11:30). Его согласно Деян 14:23 стал насаждать уже Павел, хотя, скорее всего, это сообщение представляет собой анахронизм, отражающий более позднюю (постпавлову) практику.
• «Евангелие Господа нашего» (Дидахе 15.4) в Дидахе кратко и, несомненно, восходит к Иисусу, наставляя в любви как к ближним, так и к врагам, что возвещает, таким образом, примирение (Дидахе 1.2-4 и Мф 5:38-48/Лк 6:27-35), и полагая в основу жизни его последователей общение во всем (Дидахе 1.5; 4.5-8 и Мф 5:42).
Что важно: возвещение в Дидахе (как и позднее у Павла) учения Иисуса полностью лишено позднейших идеологем, пронизывающих синоптические евангелия, таких как радикальная коммунизация, восходящая к обнищавшим христианским беженцам из Иудеи в 70-е гг., или фанатизм, ставший насаждаться среди языкохристиан с началом гонений Домициана и массового отступничества в 80-е годы. Не знает Дидахе и притчей, вложенных в 70-е -90-е гг. в уста Иисуса в связи с вызовами, с которые имели «место в жизни» как в среде иудео-, так и языкохристиан в это время.
• Начальная христология примитивна в обоих смыслах - первична и проста. Иисус чаще всего упоминается в Дидахе не иначе как прославленный Господь. Как Мессия - он стоит выше Давида (Дидахе 10.6, ср.: Мк 13:35-37/Мф 22:41-45/Лк 20:41-44), при этом община благодарит за него как за Отрока/Раба Бога (Дидахе 9.2,3; 10.2,3), что явно указывает на его искупительную смерть и воскресение согласно Ис 52:13-53:12.
Через Иисуса верующим в него подается познание Бога и вера в бессмертие (Дидахе 9.3; 10.2), что перекликается с последующей «высокой» христологией Павла и Иоанна, особенно с молитвой Иисуса в Ин 17 (ср.: Дидахе 9.3-4; 10.2, 5 и Ин 17:3, 6, 11, 15, 17, 19, 20-21, 23, 26).
Что важно: Дидахе (как и затем Павел) не знает никаких чудес Иисуса, прежде всего исцелений, включенных много позднее в канонические евангелия, когда во втором-третьем языкохристианских поколениях происходила мифологизация его фигуры по лекалам привычного греко-римскому миру «Божественного Мужа», служа при этом откликом на известную библейскую утопию Ис 35:5-6.
• Начальные эсхатологические ожидания (Дидахе 16.1-8) таковы: явление мирообманщика, творящего «знамения и чудеса»; «огонь испытания» для человечества, когда «многие соблазнятся и погибнут»; воскресение мертвых, «но не всех, а как сказано: «Придет Господь и с ним все святые» (Зах 14:5)».
Что важно: на первичность данной эсхатологии, сравнимой с той, что позднее встречается в 1 Фес 4:13-5:11, указывает отсутствие позднейших упоминаний о Храме в Иерусалиме, будь то как предмета осквернения в связи с начавшейся в 66 г. Иудейской войной (2 Фес 2:1-11; Мк 13:14), будь то в связи с его уничтожением в 70 г. (Мк 13:2/Мф 24:2/Лк 21:6), наконец, в связи с апокалиптическим видéнием Нового Иерусалима, в котором уже просто нет Храма, «потому что его храм - Сам Господь Бог Вседержитель» (Откр 21:22).
• Исторический контекст, позволяющий отнести написание Дидахе ко 2-й половине 30-х гг., а его авторизацию Двенадцатью к началу 40-х таков: автор, вероятнее всего Варнава, как иудеохристианин реагирует лишь на два вызова, с которыми столкнулись новообразованные церкви в Сирии на первом этапе апостольской миссии к язычникам: первый - стремление иных греков, называющих себя христианами, на них паразитировать (Дидахе 12.1-5, ср.: 1 Фес 4:11-12); второй - желание иных евреев, выступающих как апостолы Христа, сделать свое служение у языкохристиан средством неправедного прибытка (Дидахе 11.3-6).
Что важно: более поздняя датировка Дидахе невозможна в виду отсутствия в данном памятнике каких-либо намеков (а) на изменение целеполагания миссии к язычникам во 2-й половине 40-х гг. Павлом и тем же Варнавой, что вызвало известную полемику в той же Антиохи; (б) на преследование христиан римской властью, начиная с гонения Нерона (64-66 гг.) и особенно в связи с гонениями, развернутыми Домицианом в 80-е гг., и повлекшими массовое отступничество; (в) на конфликты между иудео- и языкохристианами в 90-е - 100-е гг., имевшие место на востоке Римской империи, как в Сирии, так и в Малой Азии, что находит яркое отражение в посланиях Игнатия Антиохийского (ок. 110 г.).
Иннокентий Павлов
Выводы
Итак, Дидахе представляет собой первый из известных христианский письменный памятник, свидетельствующий о начальной апостольской миссии к язычникам, имевшей место в Антиохии Сирийской, о которой сообщается в Деян 11:19-30. Он, скорее всего, явился результатом годичных трудов антиохийских миссионеров во главе с Варнавой (Деян 11:26), имевших место в 35-36 годах. В пользу данного времени и места появления Дидахе имеются следующие показания:
• Начальное целеполагание миссии - призвать язычников, поверивших в Иисуса как в еврейского Мессию, присоединиться к Израилю через обрезание (гиюр) (Дидахе 6:2а). Павел, как известно, осуществляя свою собственную миссию решительно от этого откажется (Деян 15:1-30; Гал 2:1-14).
Что важно: в Дидахе нет даже намека на полемику с паулинизмом, что свидетельствует о написании данного памятника до возвещения Павлом о начальных результатах своей-собственной-миссии, успех которой обеспечил отказ от данного целеполагания, о чем стало широко известно в 48/49 году.
• Начальный этос апостольского служения требовал осуществлять его на безвозмездной основе (Дидахе 11.3-6), что было возможно, когда владевшие греческим языком ученики Иисуса из Галилеи могли на сравнительно непродолжительное время оставить свой дом и свои занятия, приносившие содержание им и их семьям, ради свидетельства о Христе во время кратких посещений языкохристианских общин в Сиро-Палестинском регионе.
Что важно: Павел, осуществляя впоследствии свою-собственную-миссию, ради утверждения своего апостольского достоинства также следовал данному этосу - «никого не обременять» (1 Фес 2:9). Однако при этом он указывал на «остальных апостолов», включая братьев Господа и Петра, как на имевших содержание от церквей (1 Кор 9:5), поскольку они несли в них служение слова (Деян 6:2), т. е. трудились как учители (ср.: Дидахе 13.2).
• Начальное устройство языкохристианских церквей в упрощенном виде воспроизводит синагогальный строй. Все властные решения принимаются в ней на собрании общины, имеет ли место прием или отвержение харизматических служителей - учителей, апостолов и пророков (Дидахе 11.1-12), идет ли речь об избрании должностных лиц церкви - надзирателей и служителей, без наделения их властными полномочиями (Дидахе 15.1-2), наконец, когда приходится отлучать кого-либо из христиан от общения, причем по единственной пока причине - проявление небратолюбия (Дидахе 14.2; 15.3).
Что важно: на начальном этапе формирования языкохристианских церквей в них отсутствовал пресвитерий, имевший место в иудеохристианских церквах (Деян 11:30). Его согласно Деян 14:23 стал насаждать уже Павел, хотя, скорее всего, это сообщение представляет собой анахронизм, отражающий более позднюю (постпавлову) практику.
• «Евангелие Господа нашего» (Дидахе 15.4) в Дидахе кратко и, несомненно, восходит к Иисусу, наставляя в любви как к ближним, так и к врагам, что возвещает, таким образом, примирение (Дидахе 1.2-4 и Мф 5:38-48/Лк 6:27-35), и полагая в основу жизни его последователей общение во всем (Дидахе 1.5; 4.5-8 и Мф 5:42).
Что важно: возвещение в Дидахе (как и позднее у Павла) учения Иисуса полностью лишено позднейших идеологем, пронизывающих синоптические евангелия, таких как радикальная коммунизация, восходящая к обнищавшим христианским беженцам из Иудеи в 70-е гг., или фанатизм, ставший насаждаться среди языкохристиан с началом гонений Домициана и массового отступничества в 80-е годы. Не знает Дидахе и притчей, вложенных в 70-е -90-е гг. в уста Иисуса в связи с вызовами, с которые имели «место в жизни» как в среде иудео-, так и языкохристиан в это время.
• Начальная христология примитивна в обоих смыслах - первична и проста. Иисус чаще всего упоминается в Дидахе не иначе как прославленный Господь. Как Мессия - он стоит выше Давида (Дидахе 10.6, ср.: Мк 13:35-37/Мф 22:41-45/Лк 20:41-44), при этом община благодарит за него как за Отрока/Раба Бога (Дидахе 9.2,3; 10.2,3), что явно указывает на его искупительную смерть и воскресение согласно Ис 52:13-53:12.
Через Иисуса верующим в него подается познание Бога и вера в бессмертие (Дидахе 9.3; 10.2), что перекликается с последующей «высокой» христологией Павла и Иоанна, особенно с молитвой Иисуса в Ин 17 (ср.: Дидахе 9.3-4; 10.2, 5 и Ин 17:3, 6, 11, 15, 17, 19, 20-21, 23, 26).
Что важно: Дидахе (как и затем Павел) не знает никаких чудес Иисуса, прежде всего исцелений, включенных много позднее в канонические евангелия, когда во втором-третьем языкохристианских поколениях происходила мифологизация его фигуры по лекалам привычного греко-римскому миру «Божественного Мужа», служа при этом откликом на известную библейскую утопию Ис 35:5-6.
• Начальные эсхатологические ожидания (Дидахе 16.1-8) таковы: явление мирообманщика, творящего «знамения и чудеса»; «огонь испытания» для человечества, когда «многие соблазнятся и погибнут»; воскресение мертвых, «но не всех, а как сказано: «Придет Господь и с ним все святые» (Зах 14:5)».
Что важно: на первичность данной эсхатологии, сравнимой с той, что позднее встречается в 1 Фес 4:13-5:11, указывает отсутствие позднейших упоминаний о Храме в Иерусалиме, будь то как предмета осквернения в связи с начавшейся в 66 г. Иудейской войной (2 Фес 2:1-11; Мк 13:14), будь то в связи с его уничтожением в 70 г. (Мк 13:2/Мф 24:2/Лк 21:6), наконец, в связи с апокалиптическим видéнием Нового Иерусалима, в котором уже просто нет Храма, «потому что его храм - Сам Господь Бог Вседержитель» (Откр 21:22).
• Исторический контекст, позволяющий отнести написание Дидахе ко 2-й половине 30-х гг., а его авторизацию Двенадцатью к началу 40-х таков: автор, вероятнее всего Варнава, как иудеохристианин реагирует лишь на два вызова, с которыми столкнулись новообразованные церкви в Сирии на первом этапе апостольской миссии к язычникам: первый - стремление иных греков, называющих себя христианами, на них паразитировать (Дидахе 12.1-5, ср.: 1 Фес 4:11-12); второй - желание иных евреев, выступающих как апостолы Христа, сделать свое служение у языкохристиан средством неправедного прибытка (Дидахе 11.3-6).
Что важно: более поздняя датировка Дидахе невозможна в виду отсутствия в данном памятнике каких-либо намеков (а) на изменение целеполагания миссии к язычникам во 2-й половине 40-х гг. Павлом и тем же Варнавой, что вызвало известную полемику в той же Антиохи; (б) на преследование христиан римской властью, начиная с гонения Нерона (64-66 гг.) и особенно в связи с гонениями, развернутыми Домицианом в 80-е гг., и повлекшими массовое отступничество; (в) на конфликты между иудео- и языкохристианами в 90-е - 100-е гг., имевшие место на востоке Римской империи, как в Сирии, так и в Малой Азии, что находит яркое отражение в посланиях Игнатия Антиохийского (ок. 110 г.).
Иннокентий Павлов