О необходимости отмены истории как учебной дисциплины и о дорийском завоевании Греции.
Да, я считаю, что преподавание истории в школах и в вузах нужно отменить. Причины две: 1) В том виде, в каком история подается, ее лучше вообще не давать.
2) А как надо - я сейчас показать не могу, так как выяснилось, что по ходу моей бурной жизнедеятельности я утратил настоящие книги о настоящей истории. Среди них были две книги настоящего историка Ковалева под общим заголовком «История античного общества». Первая называлась «Греция», а вторая «Эллинизм. Рим».
Собственно говоря, этот пост планировался в виде выдержки из Ковалева о дорийском завоевании Греции. Но книга, повторяю, мною утрачена…
Где-то там в тридцатые годы (как я понимаю, в самом их начале) Матвей Сидоров (позднее мой отец) окончил педагогический техникум и получил специальность учителя истории. Помимо специальности, он получил два направления. Руководство техникума включило его в какой-то там процент способных учеников, и выдало направление для продолжения учебы в МГУ. А комсомольские органы дали путевку на Дальний Восток - укреплять регион, который ближе всех к самому вероятному в тот момент противнику в лице японских самураев.
Матвей почувствовал, что надо бы с кем-то посоветоваться. И поехал в Москву в Наркомпрос. Побродил там по коридорам, заглядывая наугад в какие-то кабинеты. В одном из кабинетов увидел женщину, которую опознал по газетным снимкам - Крупская. Матвей закрыл дверь, пошел дальше по коридору. Но Надежда Константиновна Крупская догнала молодого парня. Привела в кабинет. Спросила, в чем вопрос. Выслушав, призадумалась. Да, надо бы еще учиться. И надо укреплять границу - это важно, это сейчас не терпит отлагательства.
Надежда Константиновна посоветовала ехать на Дальний Восток, но обязательно продолжить образование. Она написала Матвею какой-то адрес, рекомендовала обратиться туда сразу, как только станет ясно с местом его жительства. Матвей потом так и сделал. И вот к нему в Хабаровский край стали приходить из Москвы посылки. С книгами. Для самообразования. Все они выглядели примерно одинаково: серая обложка, очень плохая бумага. В конце - добросовестно приклеенный листок под названием «перечень замеченных опечаток».
Эти книги были той совершенно новой, настоящей наукой истории, которая появлялась в СССР после революции.
Было в этих книгах все, что сейчас пишут и врут о дорийцах, о гомерах, о самом Гомере и обо всех известных лицах того исторического периода. И все было подано в виде проблемных вопросов, в дискуссионной, а временами даже в полемической форме. Почему это вдруг какое-то там племя дорийцев смогло завоевать Грецию с ее уже тогда немалым населением? - И в поисках ответа историк вникал в ЖИЗНЬ этого самого «населения». И описывал противоречия на стадии разложения первобытного уклада жизни. И приходил к гипотезе целостной и стройной. И пробовал эту свою гипотезу в спорах с коллегами прямо в книге….
Да, это рождалась настоящая Наука об Истории - о прошлой жизни ВСЕХ людей, а не только тех, кто попал в «пиар» псевдоисториков. Из той, настоящей, Науки об Истории, можно было узнать то важное, что не заметили псевдоисторики. Ну, скажем, то, что знаменитый поход Александра Македонского был вообще-то просто ОЧЕРЕДНЫМ набегом греческих «гоплитов» на территорию Персидского царства. И много, много еще того, что важнее всего для настоящей истории, но что не заслужило внимания псевдоисториков.
У псевдоисториков - ОДНА метода. Причем не зависимо от того, является ли псевдоисторик сталинистом или ненавистником Сталина, патриотом или космополитом, верующим или атеистом, коммунистом или антикоммунистом, либералом или кем там еще, оппозиционным к власти или лояльным власти, опальным или попавшим в фавор к тем бундовцам, которые всегда знают, где сахар подешевле, и которые всегда тут как тут в любой академической или идеологической иерархии, в любой блогосфере, в любой «бого»-сфере и вообще в любой «сфере». Об общей для ВСЕХ псевдоисториков методе я уже говорил. Но повторюсь. Метода в том, что берется как бы карточная колода. В ней, например, Сталин, Бухарин, Троцкий и еще кто-то там из более или менее известных лиц - общим числом, допустим, тридцать. Далее раскладывается авторский пасьянс. Чтобы пасьянс был авторским, никакой нужды выходить за пределы «тридцатки» нет. Ведь сколько можно разложить пасьянсов из тридцати карт? Ответ: 30! . Только прошу учесть, что предыдущее предложение закончено точкой, а не восклицательным знаком. В математике восклицательный знак после числа означает, что речь идет о величине «факториал». Факториал от тридцати равен произведению данного числа на предыдущее, умноженному на стоящее еще ниже предыдущего и так далее до единицы. То есть произведение тридцати на двадцать девять, умноженное на двадцать восемь, еще раз умноженное на двадцать семь - и так далее. Так что теоретически возможных авторских пасьянсов хватит на всех с большим, астрономическим избытком. И вот и раскладывают, возвещая каждый раз об «открытии».
А для настоящей истории что важно?
В девятнадцатом веке было в Европе несколько великих держав. В каждой державе - уйма ведомств, канцелярий. И в них каждый день писались документы один важнее другого, один умнее другого, один талантливее другого. Были еще и всевозможные синоды и прочие идеологические учреждения - и в них писались рефераты и диссертации за авторством разных признанных гениев. И тогда же что-то писал доктор философии Маркс. Однако доктор-то доктором, но никакой кафедры у него не было. Если по социальному положению, то был он отставной козы барабанщик. И вот написал он, скажем, письмо в русский журнал «Отечественные записки». О письме этом шла уже речь в одном из предыдущих постов. А здесь заметим: адресат письма вообще не важен. С таким же успехом Маркс мог бы написать «на деревню, дедушке». Потому что письмо это он вообще НЕ ОТОСЛАЛ, а положил в ящик стола. Но прошло время. Гениальные диссертации и проекты, и скрип перьев всех великих правителей и их тайных и явных советников, - все это оказалось не важным для Истории. А важным для Истории оказались формулировки из никуда не посланного письма доктора без кафедры, «отставной козы барабанщика» Карла Маркса!
Этот пост - как бы продолжение того, где я рассказывал, как мы с Владимиром Ивановичем Клушиным кормили уток в окрестностях Петергофа. Кому это оказалось важным, кроме уток? Можно ли сказать, что сия прогулка была эпизодом Истории?
Вы как хотите, но я отвечаю на этот вопрос утвердительно. Да, реальное историческое действо не пошло тогда по пути, к которому я толкал. Но в том-то она и история, что не пошло. То есть настоящая История решилась в таких вот эпизодах. Мания величия у меня? - Да нет у меня никакой мании! А есть понимание, что я из «простых людей». То есть из тех, кому только и дано вершить Историю! По ходу обсуждения того поста прозвучало, что нас таких чудиков было мало, и не могли мы ничего сделать. Но за этим мнением - забвение либо непонимание реалий обстановки. В тот период один активный человек был равен дивизии! Вот сколько в тот момент было членов КПСС, скажем, в городе Тольятти? - Все они по всему их совокупному политическому весу вряд ли стоили тогда ОДНОГО человека. Надеюсь, кто-то из тольяттинцев вспомнит об известном в тот период в Тольятти «сталинисте Иванове». Фронтовик. Высокий. Сильный. Старик с белой окладистой бородой. В профиль очень был похож на Энгельса. Его фотография с томиком Сталина попалась как-то одному демократу, так тот изошелся иронией: «Ну, совсем сталинисты сдурели, у них уже и Энгельс Сталина читает, а не наоборот!» И имел этот самый «сталинист Иванов» политический вес. Очень немалый. А на фоне невесомых партийных конъюнктурщиков вес его был просто огромным. Потому что был он «простым человеком», и он свободно высказывал свое мнение - а для народа в то время именно это было важно. И таких людей - пожилых и молодых - было тогда, осенью 1989 года, уже достаточно для хорошего начала. Жаль, что мы не начали!
Настоящая наука о настоящей Истории - она для людей, уважающих себя и переносящих это уважение и на своих знакомых, на окружающих, на свой народ. Она не для тех, кто, разинув свой рот, заглядывает в рот начальству.
А «историю», подделанную под лизоблюдов и ротозеев, нужно отменить! «Дисциплина» сия в ее нынешнем виде умудряется подавлять одновременно и дерзость ума, и умственную дисциплину.
Часть вторая: О ТОМ ЖЕ И О РОССИИ
Поразительно, но именно мы, современники, очевидцы, свидетели, участники событий на изломе Истории, подчас забываем о том, как на самом деле все было. Я напомню. Вот этой статьей В.Ковалева и В.Кукушина от июня 1991 года в газете «Контраргументы и факты» (для удобства чтения текст статьи в привычном для ЖЖ шрифте приведен ниже):
ПО ЗАКОНУ ИСКАЖЕНИЯ
Лев Толстой утверждал, что ни один рапорт о сражении не отражает картины происшедшего события.
Достаточно хоть мало-мальски критически взглянуть на многочисленные газетные сообщения о забастовках, чтобы увидеть: толстовское правило неотражения в еще большей мере подходит к рапортам о сражениях классовых.
Считавшийся бастовавшим коллектив шахты «Нагорная» в Кузбассе в действительности работал, отгружал уголь потребителям и не имел собственного стачкома. Обыкновенный простой погрузочно-транспортного управления на разрезе «Междуреченский» был принят за забастовку... Вопреки сообщениям, коллектив третьей домны Кузнецкого металлургического комбината не присоединялся к забастовке. На селекторном совещании ФНПР 25 апреля функционеры профсоюзов называли предприятия, коллективы, цифры, которые создавали впечатление триумфального шествия известной профсоюзной акции по городам и весям всей страны. Цена этих цифр вполне показана на манифестациях 1 мая, где народ блестнул отсутствием. С другой стороны, во многих случаях о выступлениях рабочего класса пресса либо ничего не знала, либо помалкивала, либо сообщала со значительным опозданием и искажением: нефтезавод в Рязани, АТП-8, «Азот», ЖБИ в Новгороде, фабрика «Скороход» в Ленинграде и т.д..
То есть даже объективная сторона забастовочного движения (что, где и когда случилось) отражена в газетах только приблизительно. Фактическая картина событий, прежде чем дойти до читателя, многократно преломлялась через призмы идеологических, политических, конъюнктурных соображений работничков пера и микрофона, различного рода умничающих интеллигентов, политиков. Чаще всего и даже в огромном большинстве случаев забастовки происходили не тогда, не там или не так, как это потом описывалось и внушалось «обывателям, которые всему верят и ни во что не вникают» (фраза немодного ныне автора).
Но если объективная сторона социального катаклизма еще хоть как-то отражена, по крайней мере отражен сам по себе факт массового забастовочного движения, то по вопросам о движущих силах, целях и значении забастовок мы видим настоящую вакханалию преднамеренной или «святой» лжи.
«ОРГАНИЗАТОРЫ» - ШТРЕЙКБРЕХЕРЫ
Широко распространен миф, будто забастовки были организованы так называемыми «демократами». Но, во-первых, это опровергается фактами. Так, после сформирования стачкома на Рязанском нефтеперерабатывающем заводе именно «демократы», известные их лидеры в лице депутатов В.Рюмина и Н.Молоткова выступили в роли озабоченных экономическим ущербом и стали отговаривать от забастовочной акции. Во-вторых, представление о "демократах" как об организаторах забастовочного движения не соответствует ни характеру и степени влияния «демократов», ни сути и масштабам забастовочного движения. Как хвост не может вертеть собакой, так и «демократы» не могли и не могут организовать массовые забастовки. Не говоря уже о том, что по целям своей деятельности они и не хотели их организовывать. Выход рабочей массы из состояния постоянной придавленности, дикой забитости, унизительной покорности, появление в процессе борьбы лидеров из числа рабочих и инженеров, их признание трудовым коллективом своими полномочными представителями, открытая борьба за отставку лидера «перестройки» М. Горбачева, - все это прямой удар по приватизациям и рыночным бредням псевдодемократических вождей. Это - начало их конца. Поэтому «демократы» не только не заботились об организации забастовок, но, наоборот, подчас даже в открытую агитировали за неучастие рабочей массы в конкретных забастовочных акциях. В этих случаях их позиция полностью сливалась с позицией функционеров от КПСС.
В других случаях отличие «демократов» от официальной КГIСС по вопросу о забастовках просматривается. Но оно - не в позиции, а в методах осуществления одинаковой штрейкбрехерской политики.
В литературе описан один из стандартных приемов, которым пользовалась немецкая агентура в период Великой Отечественной войны. Суть его в том, чтобы присоединиться к колонне автомашин, постепенно занять позицию головной автомашины и затем на одном из перекрестков повернуть в ложном направлении, увлекая за собой всю колонну.
Подобно этому, тактика демократов состояла преимущественно в том, чтобы пристроиться впереди забастовочного движения и отвлечь его на ложные цели.
В результате рождались новые мифы и легенды, относящиеся к целям забастовочного движения.
СРЕДСТВА ПРОТИВ ЦЕЛИ
С марта по май сотни тысяч и миллионы людей в разных регионах страны совершали потрясающе дерзкий поступок. Они бросали работать!
Сломать привычный уклад жизни. Бросить вызов своему конкретному начальнику, за которым - какая-то страшная вездесущая машина идеологических, политических, финансовых, судебных, военных, полицейских учреждений. Преодолеть брюзжание штрейкбрехеров, имеющихся в каждом трудовом коллективе. Просто не сделать того, что ежедневно делалось годами - не приступить к работе (!!!). И совершить это с осознанием вероятности поражения и последующих репрессий.
Что же заставляло миллионы людей совершать то, что обычно в их представлении делалось только прогульщиками и пьяницами и что почти наверняка было связано с неприятностями и потерями? Прессой внушается, будто эти миллионы людей ломали свой привычный уклад и вступали в борьбу во имя... «приватизации» и желания «быть под юрисдикцией РСФСР».
Теперь эта сказочка опровергается и фактическими данными. Можно привести подписанные стачкомами документы, в которых не только не поддерживается «приватизация», но и содержится требование ее прекращения. Можно рассказать о ленинградской фабрике «Скороход», где бастовавшие женщины физически не допускали «приватизации» оборудования, организовали его охрану от «приватизаторов», что могло ведь привести и к повторению знаменитой «Обуховской обороны». Общеизвестно, что забастовки в Кузбассе продолжались и после передачи «под юрисдикцию РСФСР». Вспыхивают они и на предприятиях, давно уже под эту «юрисдикцию» подпадающих. Можно показать, что большинство бастовавших не понимают сам термин «приватизация», или даже понимают его в смысле, обратном практическому значению приватизации. Но на детальное опровержение многочисленных легенд нет ни времени, ни места. Важнее просто попытаться вникнуть в суть события. Посмотреть на него глазами того рабочего, который годами с семи часов утра приступал к работе, осуждал лентяев и прогульщиков, ценил людей по их способности работать, остерегался, как всякий разумный человек, конфликтов с начальством и теперь... стал забастовщиком.
ВЕЛИКИЙ ПОЧИН
При входе в автотранспортное предприятие № 8 г. Новгорода несколько дней висел плакат:
"Все на митинг! 24 апреля в 7.00 будет проводиться - митинг работников АТП-8 в поддержку бастующих коллективов и о дальнейшей нашей судьбе."
Кто-то сбоку неразборчиво, видимо, в спешке, нацарапал: «Тяжело! Но будет еще труднее. Не дайте себя обмануть».
Люди подходили, читали. Как правило, отходили молча.
24 апреля в 7.00 зал, где должны были собраться участники митинга, был пуст.
Люди постепенно собирались у входа. Несколько машин выезжали на линию: их водители в митинге участвовать не хотели. Группа рабочих стояла у ворот, пыталась воздействовать на выезжающих. После короткого разговора пять машин все-таки уехали. Люди продолжали собираться. В зал по-прежнему никто не входил.
Кто-то громко сказал: «Что стоим? Пора заходить!» Толпа двинулась в помещение.
Зал заполнялся с самых задних рядов. Вошедшие стремились расположиться подальше от сцены. Первые ряды заполнились только после того, как стало некуда больше садиться. Части людей пришлось стоять.
Один из инициаторов митинга начал говорить:
«Мы здесь собрались, чтобы обговорить жизненно важные вопросы. Отход от социализма оборачивается бедами, которые мы сейчас переживаем...»
Среди собравшихся были и люди, которые к социализму относились пренебрежительно, насмешливо или даже осуждающе. Но на митинге они дискутировать о социализме не пожелали. Не оказалось и желавших дискутировать о «приватизации». Чувствовалось, что подобные дискуссии были бы здесь просто неуместны, отвлекли бы от главного, самого важного вопроса.
Зато говорилось, что страна гибнет. И гибнет не по вине народа, а по вине «вожака». Обсуждались, одобрялись, дополнялись экономические требования, сформулированные в документе ФНПР. При этом неоднократно подчеркивалось, что этих требований мало и что главное требование политическое. Так чаще и говорили - «политическое требование», не расшифровывая его смысла, потому что смысл был и так понятен каждому. Фамилия Горбачева звучала редко и только в контексте негативных оценок. О Ельцине вообще не было сказано ни слова: ни в поддержку, ни в осуждение. Главное же, что сквозило в выступлениях, - одобрение самого факта этого собрания как первого шага к организованному действию, положительное отношение к мысли о новом органе управления - стачкоме. Само собой разумелось, что речь идет не только об органе для организации собственно забастовки, а о постоянно действующем органе управления и контроля. Уже на этом собрании двое членов стачкома говорили о трудовой дисциплине, о прекращении пьянок, о сплоченности, о рабочей чести и достоинстве. Стачком утвердили единогласно. Решили: 26 апреля бастовать один час. И приняли еще одно важнейшее решение: «поднимать и других». Соответствующий документ-обращение был потом составлен стачкомом и распространен по городу работниками АТП и членами организации ОФТ.
АГЕНТУРНО-ОПЕРАТИВНО
В тот же день вечером по новгородскому телевидению было передано: местная организация «Демократической партии России» призывает формировать стачкомы и требовать «департизации». Они очень спешили передать сообщение. Так спешили, что передали его, вклинившись в программу «Время».
Рабочие и инженеры, сформировавшие утром стачком, ни словом не обмолвились ни о «приватизации», ни о «департизации», ни о «юрисдикции». Им было не до таких пустяков. Они делали главное - приходили в движение, вливались в мощный поток снизу. И понимали либо чувствовали, что от силы этого движения зависит будущее их Родины, что сейчас главное - пробудить народ к движению. А народ, пришедший в движение, сумеет разобраться и с «приватизациями», и с «департизациями», и с «юрисдикциями», и с псевдокоммунистами, и с лжедемократами, не говоря уже о таких мелочах, как личности руководителей: горбачевых, ельциных и т.д..
Те же, кто вечером торопился возвестить по телевидению о своем призыве, поступали в точном соответствии с инструкциями, которые давались немецкой агентуре: пристроиться в голове автоколонны и увести ее в сторону.
Но сама логика забастовочного движения ежедневно показывает всем, кто истинный участник народного действия, а кто провокатор и штрейкбрехер.
НАРОД И ПАРТИИ
До того, как забастовочное движение стало реальной силой, действия наших политиков можно было сравнить с акробатическими этюдами в состоянии невесомости. То есть для политиков-акробатов была едва ли не полная свобода действий: летать, кувыркаться, стоять хоть на ушах. Но вот снизу начинает действовать мощное гравитационное поле, которое расставляет всех по своим местам. И предстает в своем естественном виде Ельцин. Еще 9 марта он объявил войну центру, в начале апреля уже убирал пункт об отставке президента СССР из постановления съезда депутатов РСФСР по шахтерским забастовкам, а под 1 мая обменивался с Горбачевым трогательными поздравлениями. Вообще все политики и политические партии уже сейчас фактически поделены на три группы одним единственным, самым важным и принципиальным вопросом - об отношении к забастовочному движению.
Вынужденные отвечать словами и делами на этот главный вопрос, все политические силы заняли (опять же вынужденно) одну из трех возможных позиций:
1. Стремиться остановить забастовочное движение, в том числе глубокомысленными речами об экономическом ущербе, обращенными почему-то к бастующим, а не к правящей верхушке, которая наносит стране ущерб неизмеримо больший своими рыночными реформами и по вине которой трудящиеся вынуждены бастовать.
2. Пристроиться к забастовочному движению для его отвлечения на цели, поддерживаемые правящей верхушкой: приватизация экономики, разграбление СССР и т.д.. Подобно Гапону, политики этого типа временами могут быть даже организаторами тех или иных акций, направляемых ими в русло «поддержки идей перестройки». Однако свобода и эффективность действий гапоновщины все более ограничиваются тем, что любое раскачивание рабочей массы становится для правителей опасным. Как известно, и сам Гапон в конечном счете послужил не столько правителю, к которому он вел народ на поклон, сколько активизации революционных настроений. В таком же положении рискуют оказаться и уже иногда оказываются отдельные «демократы», не понимающие того, что даже идущая по ложному пути рабочая масса гораздо опаснее для «приватизаторов», чем та же масса в неподвижно-покорном состоянии.
З. Соединиться с забастовочным движением, помогать ему и разъяснять рабочему классу его истинные цели и интересы, содействуя воспитанию рабочих-политиков, осознавших интересы своего класса.
Этот третий путь - тернистый. Он - для настоящих патриотов своей Родины.
В. КОВАЛЕВ, В. КУКУШИН.