Фронт, где мы были сильнее.
65 лет от Дня Победы - это дистанция. С нее пора бы уже разглядеть контуры, которые было трудно и невозможно увидеть в середине двадцатого века. Хотя некоторые очевидные вещи могли бы быть замечены уже тогда.
Прежде всего, не может не поразить разница между началом первой и второй мировой войны. В случае с первой мировой войной конфликт очевидно и зримо тлел от 1870 года и по 1914 год в Эльзасе и Лотарингии. Всем было ясно: война между Францией и Германией неизбежна, пока эти две французских области захвачены Германией. Любые конфликты между Францией и кем-нибудь еще из-за какого-нибудь Египта могли рассматриваться только сквозь карту восточной границы Франции. Страсбургский собор в европейской политике заслонял собой египетские пирамиды. Но война началась не между Францией и Германией. Она была объявлена не Франции, не Бельгии, не Англии. Войну с самого начала объявили … Сербии и России.
Говорят, что все началось с убийства австрийского наследника Фердинанда. Но это было 28 июня. После этого проходят десять дней, двадцать дней… Люди уже и забыли, кто там кого убил и за что. Появляется со скрипом ультиматум. Якобы «оскорбительный» для Сербии. Что же в нем было такого «оскорбительного»? В ультиматуме была куча пунктов, которые сербы ПРИНЯЛИ. А «оскорбило» их только одно - пункт о разрешении австрийским следователям произвести в Сербии ряд следственных действий в связи с убийством.
Вот чем оскорбились сербы! Вот почему австрийцы через месяц(!) после убийства телеграфируют в Белград, что, мол, война. Все ждут, что дальше. И тут Россия выскакивает вперед паровоза и - как же можно австрийским следователям разрешить поработать в Сербии! - Россия объявляет мобилизацию! И благо бы где-нибудь восточнее Москвы, но, следуя идиотической «логике» военспецов-бонапартов, мобилизацию начали прямо под носом у противника - именно в западных областях! А у немцев это точка отсчета. Они по плану Шлиффена считают: от начала мобилизации в России надо за столько-то недель разгромить Францию. Заявляется немецкий посол и требует мобилизацию прекратить. Но как же можно миллионам русских земледельцев стерпеть такого, чтобы австрийский следователь допросил кого-нибудь в Сербии! Россия мобилизуется. Немцы ждут сутки - и объявляют войну России. Именно России, хотя все знают, что основной конфликт - на франко-германской границе.
Сегодня у нас есть прекрасная возможность сравнить годы 1914 и 1941 и оценить политику советского руководства. Оно было в более трудном положении, чем царская Россия в 1914 году. Над СССР просто неотвратимо - по всем законам союзнических схем и «осей» - нависала с неизбежностью физического закона война сразу на два фронта - против Германии и против Японии. И вот как СССР вышел из этой почти безнадежной обстановки: 1)Во вторую мировую войну он оказался вовлеченным только через два года после ее начала. 2)Одновременной войны на два фронта он избежал. 3)Не вступая в войну, он сумел занять своими войсками дополнительное операционное пространство - Прибалтику, Молдавию, западную Украину и западную Белоруссию.
Да, были и в советском стане бешеные, которые норовили толкнуть страну к мобилизации, вопили о необходимости поскорее милитаризировать экономику, мобилизовать больше резервов и двинуть чуть ли не все резервы на запад - то есть наступить на те же грабли, на которые мы уже наступали при царе в 1914 году. Но несомненная заслуга советского военно-политического руководства в том, что оно умело охлаждать таких бешеных. Оно вообще умело поставить на место всевозможных «гениальных» цезарей и в корне пресечь бонапартизм. Советское руководство здраво оценивало возможности, берегло резервы для войны долгой и трудной и умело использовало спецслужбы, сражаясь их методами и способами буквально за каждый день оттяжки от начала войны.
«Мы получили информацию от агента Зорге и проинформировали руководство, а оно…», - такая «логика» внушается подчас обывателю. Такой «логикой» в подсознание гражданам государства (включая чекистов) вбивается мысль, будто задача спецслужб только в том, чтобы «прокукарекать».
Людям, не имеющим опыта работы в государственных структурах, не мешает знать одну «тайну» государственного аппарата: само вот это слово «проинформировать» в доброй половине случаев является синонимом выражения «спихнуть с себя ответственность». «Мы проинформировали!» - говорят спецслужбисты в США после того, как взорваны два небоскреба…
«Проинформировать» можно по-разному.
Может быть, например, такая информация:
В доверительной беседе с нашим агентом посол Германии в Токио сообщил, что руководство Германии приняло решение о нападении на СССР утром 22 июня 1941 года. Источник надежен, сотрудничает на идейной основе. (То есть надежен источник, агент, он не врет и не выдумывает, а за то, что там сказал посол, почему он это сказал и зачем, - за это мы не в ответе.)
А может быть и такая:
По данным от проверенных источников, военно-политическое руководство Германии и лично Гитлер обеспокоены затягиванием сроков начала военных операций против СССР. На последнем совещании с участием руководства сухопутных войск, ВВС и ВМФ Гитлер в ультимативной форме потребовал начать вторжение в СССР не позднее 15 мая сего года.
Германское командование исходит из того, что война с СССР будет вестись только обычными средствами. В этой связи нами подготовлены мероприятия по дезинформированию противника, чтобы побудить его потратить время на осуществление мер по замене противогазов, разработке вакцин и прививке ими личного состава своих вооруженных сил и населения Рейха и стран-сателлитов. По нашим оценкам, дезинформирование в этом направлении может оттянуть срок вторжения на один-два месяца.
Просим Вашего решения.
Разумеется, обе информации не являются документами. Они сочинены мною, чтобы читатель мог сопоставить два возможных вида информирования. И чтобы стало понятно, КАК спецслужбы могут выполнять функцию коррекции больших социальных движений. В данном случае речь идет о гигантском движении на Восток вооруженных сил объединенной Европы. Процесс происходит вследствие неподвластных нам и враждебных нам движущих сил. «Отключить» эти движущие силы мы не в состоянии. Но воздействовать на это историческое действо, отклонять его в менее опасном для нас направлении - делать это мы можем и должны!
Лично у меня нет сомнений, что всю весну 1941 года противник оказался вынужденным потратить на преодоление подброшенных ему «трудностей», на инициированные ссоры и склоки между командирами и родами войск, что к 22 июня он подошел измученным от нестыковок и оттяжек, что он и не верил уже в то, что войну удастся, наконец, начать. Один очень важный момент подтверждает мое предположение:
Для чего германскому послу графу Шуленбургу понадобилось являться с объявлением войны спустя полчаса после ее начала?
Ракетно-ядерный век еще не наступил. С военной точки зрения эти полчаса тогда ничего противнику не давали. С точки зрения дипломатической, политической и моральной они давали множество плюсов для СССР и много минусов для агрессора. Зачем же агрессор допустил такой ляп? Зачем показал, что БОИТСЯ? Даже войну объявить «по-человечески» не в состоянии!
Мы знаем, как серьезно Гитлер относился к «имиджевым» моментам. Как он настоял, чтобы первый выстрел второй мировой войны был сделан с определенного корабля, имеющего свое символическое значение в истории. А в случае с 22 июня мы видим полное рассогласование в действиях войск, дипломатии и пропагандистских ведомств.
Дело явно обстояло так, что с самой ранней весны германские дипломаты много раз ориентировались на объявление войны СССР. И много раз «самый последний» и «самый крайний» срок вдруг переносился. Граф Шуленбург был тем, что называется «карьерным дипломатом». Он не собирался жертвовать своей карьерой и становиться НА ВЕКА посмешищем, послом, про которого в учебниках дипломатии напишут: посол, поспешивший с объявлением войны. Поэтому он благоразумно дождался подтверждения, что на этот раз война и впрямь началась, и только после этого поехал ее объявлять. В Берлин он, конечно, про взятую им «паузу» не доложил.
Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и в 1943 году в случае с началом операции "Цитадель" - битвы на Курской дуге. С самой ранней весны противник "тянет кота за хвост" и никак не может начать сражение. Чтобы сосредоточить силы, ему при развитой сети железных дорог и европейских расстояниях все никак не хватает времени, за которое СССР сумел потом по единственной железной дороге сосредоточить девятимиллионную(!) армию на другом конце света - на Дальнем Востоке. В конце концов "тягомотина" заканчивается тем, что сражение начали русские: неслыханный случай, но наша артиллерийская контрподготовка началась значительно раньше, чем артиллерийская подготовка противника.
За всю войну противник не сумел получить упреждающей информации ни об одной из готовившихся СССР стратегических операций! То есть большевикам каким-то образом удавалось прятать миллионные группировки, словно иголку в стоге сена. Сам по себе такой результат спецслужб - феноменальный.
Что же давало большевистским спецслужбам возможность достижения столь фантастических результатов? Ответ частично дан в предыдущей публикации о первой особенности спецслужб большевистской России. Ответ станет еще яснее, если мы вникнем в третью существенную особенность спецслужб большевистской России.
Третью из уникальных особенностей большевистских спецслужб можно узнать и прочувствовать на одном примере. Чекистская разработка одной из резидентур противника (в тайных войнах понятие «противник» не совпадает с понятием «противника» в войнах открытых - в данном случае речь идет об одном из наших союзников в начавшейся потом второй мировой войне) в Иране началась с советской территории тем, что в группу лиц, бежавших в Иран из Ташкента, был внедрен наш человек, который по своим возможностям должен был обратить на себя внимание соответствующей разведки. В Иране он некоторое время болтался по кабакам, где бывали люди разные. Он сумел внедриться в группу антисоветски настроенных лиц и получить определенную информацию. По ней он сразу же, без приказа и каких-либо согласований, ПО СВОЕЙ ИНИЦИАТИВЕ сам сделал одно опасное дело, которое считал необходимым в интересах СССР. Ниже следует радиограмма, которую он отправил своим по этому случаю. Первое предложение в подлиннике содержало термины, которые пришлось бы долго объяснять. Поэтому я несколько изменил его, но сохранил суть и объем печатных знаков. Здесь важен именно этот объем:
Взорвал тайник с минами, заложенный для диверсанта с заданием взорвать здание ЦК КП Туркменистана. Поздравляю вас, дорогие товарищи, с 14 годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции! Да здравствует Мировая Пролетарская Революция! Ура, товарищи!!!
В первом, содержательном, предложении агентурной радиограммы четырнадцать слов и 98 печатных знаков. А далее идут три предложения, восемнадцать слов и 161 печатный знак текста сугубо поздравительного!
Так называемые «профессионалы» презрительно скажут, что агент плохо подготовлен. Ведь связь - самое уязвимое звено в тайных операциях. Нельзя, недопустимо более чем вдвое продлевать рискованный сеанс радиосвязи из-за каких-то поздравлений!
Но в тайной войне воюют люди! И выигрывает такие войны та сторона, которая больше хочет драться, у которой больше желания победить. В данном случае человек считал ВАЖНЕЕ сделанного им рискованного дела то, что он с товарищами дожил вот уже и до четырнадцатой(!) годовщины революции. Именно этот факт он воспринимал как СВОЙ, как ЛИЧНЫЙ и как ГЛАВНЫЙ результат.
Спецслужбы, имевшие ТАКУЮ агентуру, были непобедимыми!
Почему у большевистских спецслужб была ТАКАЯ агентура?
За исключением тайных войн мне не известна сфера человеческой деятельности, в которой столь зримо оправдывалась бы известная фраза об идее, становящейся материальной силой. Что же касается спецслужб, то все они в любой стране хорошо знают: настоящее сотрудничество со спецслужбами возможно только на идейной основе. Деньги, «компроматы», любые меры принуждения надежного агента не дают, к настоящему сотрудничеству не приводят, а приводят только к неприятностям и к поражениям.
Отсутствие идейной основы - это уже поражение. При отсутствии идейной основы спецслужбам приходится воровать таковую идейную основу у противника. У спецслужб это называется «вербовка под чужим флагом». Например, в свое время западным спецслужбам нечего было сказать людям в Африке или в Латинской Америке по части идейной основы сотрудничества. И поэтому они вербовали, выдавая себя за представителей … советской разведки. Вполне возможно, что сегодня кто-то, занимаясь вербовками в Сербии или в Ираке, представляется от имени России. Ведь понятно: свой собственный флаг западным спецслужбам там подчас даже показать стыдно.
А большевистские спецслужбы с гордостью несли такое знамя, которое годилось для любой страны, для любой нации, для любого народа! И поэтому у них оказывались такие агенты, как товарищ Филби. Англичанин, сделавший головокружительную карьеру, ставший одним из высших руководителей британских спецслужб, он видел свою сверхзадачу, свою цель в жизни в сотрудничестве со спецслужбами СССР!
В наше время спецслужбы всего мира долго и нудно борются и борются против "международного терроризма". Говорят, что особенно заковырист этот самый "международный терроризм" из-за "исламского фундаментализма", что никак его не выковырнуть в Афганистане и в других местах. У большевистских спецслужб был в свое время ТОТ ЖЕ САМЫЙ противник в Средней Азии в лице "басмачей". Они с ТЕМ ЖЕ САМЫМ противником справились быстро, полностью и окончательно. Сейчас уже пишут, что надо бы "использовать опыт" и нам. Но нет никакого "опыта"! По части технических средств, по части квалификации в узко профессиональном смысле этого слова сейчас спецслужбы гораздо лучше оснащены, они гораздо опытнее и грамотнее тех, которые были у большевиков. Но у большевиков была идейная основа - решающий аргумент в любой тайной войне.
Мы уступали врагу в технике. Мы уступали врагу - объединенной Европе! - количественно. Мы уступали врагу в организации, в квалификации, в опыте. Но на одном фронте нам не было равных. Мы победили потому, что были сильнее идейно.
(Данная запись была произведена 8 мая 2010 года. Дата изменена с целью иного размещения материалов в Журнале.)