Уроки китайского (часть 2)
Урок 1.
Обеспечение прав частной собственности в условиях авторитарного общества и рыночной экономики
В обществе, основанном на жесткой вертикали власти и тотальной собственности государства на ресурсы и средства производства ( в обиходе - «реальный социализм») разговор о защите частной собственности практически не идет. Она сужена в т.н. личную собственность, с охранной которой достаточно эффективно справляются обычные полицейские (милицейские) силы. Да и сама эта собственность никакой привлекательности, по большому счету, не представляет. Кроме карманников, домушников и др. мелких преступных элементов «личный скарб» граждан никого не интересует.
А вот после отмены запретов на частнопредпринимательскую деятельность (ЧПД) ситуация резко меняется. Соблазн отобрать собственность у легального предпринимателя, который вполне может сконцентрировать в своих руках серьезные денежные потоки, обладая производственной недвижимостью и конкурентоспособным бизнесом, очень велик. Кроме этого, легальный предприниматель всегда находится в невыгодном положении по отношению к криминальным группировкам. Он на виду, у него нет времени и сил обеспечить себе и своим близким необходимую физическую защиту, а также обеспечить охрану собственности. Даже если он этим и займется, то резко снизит конкурентоспособность своей продукции или услуги на рынке за счет непредусмотренных дополнительных издержек. Он вообще становится легкой мишенью для криминальных структур, которые ничем себя не обременяют, кроме совершенствования в способах отъема денег и собственности.
Главная проблема здесь совсем не в трагедии отдельного предпринимателя (в социалистическом сознании это как раз акт справедливости - «народный разбойник» отобрал у «мироеда» деньги), а в том, что частные инвестиции начинают массово перетекать в криминальный бизнес, вместо того, чтобы идти на расширение легального бизнеса, улучшение продукции или предлагаемого сервиса, неся т.н. позитивный заряд для экономического роста.
Криминальный бизнес, включая силовой отъем собственности, разрушает эту основу. Более того, в нем накапливаются средства, которые пойдут на дальнейшую криминализацию общества (в том числе и коррупцию). Китайское руководство хорошо понимало всю серьезность этой угрозы, поэтому защита легального предпринимателя, его собственности, стала первоочередной задачей государства с самого момента начала реформ. Кроме необходимых полицейских и специальных мероприятий в обществе была развернута широкая компания по созданию «светлого образа предпринимателя». В связи с негативной коннотацией слова «капиталист» их стали называть «бизнесменами», «предпринимателями», «работодателями» и т.д. Само китайское слово «бизнес» переводится поиероглифно как «рождающий смысл».
В Китае вы никогда не услышите пренебрежительного отношения к предпринимателям ни от госслужащих, ни от «простых людей , никто не называет их словами вроде «барыга», «коммерц», а уж тем более «терпила». Мои расспросы среди разного рода китайских коммерсантов (от частных мелких предпринимателей и уличных торговцев до владельцев крупных заводов) насчет «черных обществ», мафий, а то и просто одиночных рэкетиров не находили живого отклика среди них. Эта проблема в Китае «не на слуху». И на вопрос, что вы будете делать, если вдруг кто-нибудь начнет вымогать у вас деньги - все отвечали, что позвонят в полицию. Были ли случаи, когда это не помогало? Не было. Может быть они «молчат» из-за тотальной боязни жестоких триад? Но и среди бывших предпринимателей, которые работают сейчас по найму, среди тех же таксистов, я не нашел ни одного человека, который бы пожаловался на то, что его бизнес «задушила мафия и рэкет». Им то врать совершенно не надо. Многие таксисты излагают такие крамольные (с точки зрения режима КНР) идеи, что за них запросто можно угодить в тюрьму без всякой мафии..
Думать, что в Китае просто хорошие силовые органы, в которых служат бескорыстные, честные и отважные полицейские может только очень наивный человек. Такой «положительный тонус» поддерживается сознательной жесткой политикой в силовых органах. Это является важнейшим условием обеспечения «привлекательного инвестиционного климата» и здесь китайское руководство совсем не шутит, особенно по отношению к своим «силовикам». Как показательный пример этому, можно привести недавние мероприятия в г. Чунцин. Некоторое время назад там произошло ухудшения делового климата. Предприниматели стали притесняться, с них начали требовать «дополнительные пожертвования», одновременно в городе открывались подпольные казино, появились «крутые парни», устанавливающие свои «порядки». Реакция центральных властей была молниеносна. В течении месяца было арестовано и предано суду свыше 500 (sic!) высших полицейских чинов этого города (а он является одним из четырех городов т.н. «центрального подчинения» с населением далеко за 10 млн.чел).
После этого г. Чунцин «удивительным образом» улучшил свой деловой климат и стал одним из самых спокойных мест для инвестиций и предпринимательской деятельности. «Крутые парни» исчезли вместе с высшими полицейскими чинами.
Поэтому полиция Китая совсем не склона «дружить» с членами «преступных сообществ». Люди, которые при иных обстоятельствах не прочь были бы «по-мафиозить», пять раз подумают, глядя на «горькую тюремную (в лучшем случае) судьбу» тех, которые все таки вступили на этот путь.
Однажды со мной произошел интересный случай. По китайскому телевидению показывали криминальную хронику о жизни китайцев на российском Дальнем Востоке. И вдруг, сидевший рядом в фойе гостиницы китаец узнал в одном из «криминальных китайских авторитетов» своего бывшего водителя. «Кто бы мог подумать», - воскликнул он,- «Был такой нормальный тихий парень и на тебе - криминальный авторитет в России!». Мне тогда подумалось, а может не в парне дело?
Любое преступное посягательство на собственность легального предпринимателя рассматривается в Китае как тягчайшее государственное преступление. И любая «замедленная реакция» на это со стороны полиции расценивается как прямое пособничество тягчайшему преступлению.
Такая реальная защищенность хорошо чувствуется в обществе. Сами китайцы охотно идут в предприниматели, также приезжает много зарубежных частных инвесторов, не связанных с мощными корпорациями, что несомненно способствует быстрому экономическому росту.
Другим серьезным аспектом защиты прав частной собственности является неизменность договоров между частным лицом и государством. Имеется ввиду, что Государство не меняет условия, если вдруг посчитает их «несправедливыми» на настоящий момент. Например, лет пятнадцать назад права на долговременную аренду земли в Пудуне (Шанхай) стоили очень недорого. Сейчас рыночная стоимость взлетела в несколько раз, но это не дало повода городским властям под разными предлогами изменять права аренды.
А вот если встанет необходимость досрочного отчуждения этой земли в интересах инфраструктурного строительства, то компенсация рассчитывается не только по текущей рыночной стоимости, но и с учетом упущенной выгоды последующих лет использования. Здесь присутствует даже некоторый перебор. Государство явно переплачивает за эту землю, что провоцирует желание попасть под «отчуждение». Но все это «окупается» доверием к государственным органам Китая со стороны инвесторов, которое тяжело завоевать, но легко потерять. И тогда уже никакими заклинаниями на самом изысканном английском языке ни на каком высокогорном экономическом форуме его обратно не вернешь.
Обеспечение прав частной собственности в условиях авторитарного общества и рыночной экономики
В обществе, основанном на жесткой вертикали власти и тотальной собственности государства на ресурсы и средства производства ( в обиходе - «реальный социализм») разговор о защите частной собственности практически не идет. Она сужена в т.н. личную собственность, с охранной которой достаточно эффективно справляются обычные полицейские (милицейские) силы. Да и сама эта собственность никакой привлекательности, по большому счету, не представляет. Кроме карманников, домушников и др. мелких преступных элементов «личный скарб» граждан никого не интересует.
А вот после отмены запретов на частнопредпринимательскую деятельность (ЧПД) ситуация резко меняется. Соблазн отобрать собственность у легального предпринимателя, который вполне может сконцентрировать в своих руках серьезные денежные потоки, обладая производственной недвижимостью и конкурентоспособным бизнесом, очень велик. Кроме этого, легальный предприниматель всегда находится в невыгодном положении по отношению к криминальным группировкам. Он на виду, у него нет времени и сил обеспечить себе и своим близким необходимую физическую защиту, а также обеспечить охрану собственности. Даже если он этим и займется, то резко снизит конкурентоспособность своей продукции или услуги на рынке за счет непредусмотренных дополнительных издержек. Он вообще становится легкой мишенью для криминальных структур, которые ничем себя не обременяют, кроме совершенствования в способах отъема денег и собственности.
Главная проблема здесь совсем не в трагедии отдельного предпринимателя (в социалистическом сознании это как раз акт справедливости - «народный разбойник» отобрал у «мироеда» деньги), а в том, что частные инвестиции начинают массово перетекать в криминальный бизнес, вместо того, чтобы идти на расширение легального бизнеса, улучшение продукции или предлагаемого сервиса, неся т.н. позитивный заряд для экономического роста.
Криминальный бизнес, включая силовой отъем собственности, разрушает эту основу. Более того, в нем накапливаются средства, которые пойдут на дальнейшую криминализацию общества (в том числе и коррупцию). Китайское руководство хорошо понимало всю серьезность этой угрозы, поэтому защита легального предпринимателя, его собственности, стала первоочередной задачей государства с самого момента начала реформ. Кроме необходимых полицейских и специальных мероприятий в обществе была развернута широкая компания по созданию «светлого образа предпринимателя». В связи с негативной коннотацией слова «капиталист» их стали называть «бизнесменами», «предпринимателями», «работодателями» и т.д. Само китайское слово «бизнес» переводится поиероглифно как «рождающий смысл».
В Китае вы никогда не услышите пренебрежительного отношения к предпринимателям ни от госслужащих, ни от «простых людей , никто не называет их словами вроде «барыга», «коммерц», а уж тем более «терпила». Мои расспросы среди разного рода китайских коммерсантов (от частных мелких предпринимателей и уличных торговцев до владельцев крупных заводов) насчет «черных обществ», мафий, а то и просто одиночных рэкетиров не находили живого отклика среди них. Эта проблема в Китае «не на слуху». И на вопрос, что вы будете делать, если вдруг кто-нибудь начнет вымогать у вас деньги - все отвечали, что позвонят в полицию. Были ли случаи, когда это не помогало? Не было. Может быть они «молчат» из-за тотальной боязни жестоких триад? Но и среди бывших предпринимателей, которые работают сейчас по найму, среди тех же таксистов, я не нашел ни одного человека, который бы пожаловался на то, что его бизнес «задушила мафия и рэкет». Им то врать совершенно не надо. Многие таксисты излагают такие крамольные (с точки зрения режима КНР) идеи, что за них запросто можно угодить в тюрьму без всякой мафии..
Думать, что в Китае просто хорошие силовые органы, в которых служат бескорыстные, честные и отважные полицейские может только очень наивный человек. Такой «положительный тонус» поддерживается сознательной жесткой политикой в силовых органах. Это является важнейшим условием обеспечения «привлекательного инвестиционного климата» и здесь китайское руководство совсем не шутит, особенно по отношению к своим «силовикам». Как показательный пример этому, можно привести недавние мероприятия в г. Чунцин. Некоторое время назад там произошло ухудшения делового климата. Предприниматели стали притесняться, с них начали требовать «дополнительные пожертвования», одновременно в городе открывались подпольные казино, появились «крутые парни», устанавливающие свои «порядки». Реакция центральных властей была молниеносна. В течении месяца было арестовано и предано суду свыше 500 (sic!) высших полицейских чинов этого города (а он является одним из четырех городов т.н. «центрального подчинения» с населением далеко за 10 млн.чел).
После этого г. Чунцин «удивительным образом» улучшил свой деловой климат и стал одним из самых спокойных мест для инвестиций и предпринимательской деятельности. «Крутые парни» исчезли вместе с высшими полицейскими чинами.
Поэтому полиция Китая совсем не склона «дружить» с членами «преступных сообществ». Люди, которые при иных обстоятельствах не прочь были бы «по-мафиозить», пять раз подумают, глядя на «горькую тюремную (в лучшем случае) судьбу» тех, которые все таки вступили на этот путь.
Однажды со мной произошел интересный случай. По китайскому телевидению показывали криминальную хронику о жизни китайцев на российском Дальнем Востоке. И вдруг, сидевший рядом в фойе гостиницы китаец узнал в одном из «криминальных китайских авторитетов» своего бывшего водителя. «Кто бы мог подумать», - воскликнул он,- «Был такой нормальный тихий парень и на тебе - криминальный авторитет в России!». Мне тогда подумалось, а может не в парне дело?
Любое преступное посягательство на собственность легального предпринимателя рассматривается в Китае как тягчайшее государственное преступление. И любая «замедленная реакция» на это со стороны полиции расценивается как прямое пособничество тягчайшему преступлению.
Такая реальная защищенность хорошо чувствуется в обществе. Сами китайцы охотно идут в предприниматели, также приезжает много зарубежных частных инвесторов, не связанных с мощными корпорациями, что несомненно способствует быстрому экономическому росту.
Другим серьезным аспектом защиты прав частной собственности является неизменность договоров между частным лицом и государством. Имеется ввиду, что Государство не меняет условия, если вдруг посчитает их «несправедливыми» на настоящий момент. Например, лет пятнадцать назад права на долговременную аренду земли в Пудуне (Шанхай) стоили очень недорого. Сейчас рыночная стоимость взлетела в несколько раз, но это не дало повода городским властям под разными предлогами изменять права аренды.
А вот если встанет необходимость досрочного отчуждения этой земли в интересах инфраструктурного строительства, то компенсация рассчитывается не только по текущей рыночной стоимости, но и с учетом упущенной выгоды последующих лет использования. Здесь присутствует даже некоторый перебор. Государство явно переплачивает за эту землю, что провоцирует желание попасть под «отчуждение». Но все это «окупается» доверием к государственным органам Китая со стороны инвесторов, которое тяжело завоевать, но легко потерять. И тогда уже никакими заклинаниями на самом изысканном английском языке ни на каком высокогорном экономическом форуме его обратно не вернешь.