"Дурной пример" К.Саймак
Тобиас, сильно пошатываясь, брел по улице и размышлял о своей нелегкой жизни.
У него не было ни гроша, и бармен Джо выдворил его из кабачка, «Веселое ущелье» не дав как следует промочить горло, и теперь ему некуда было податься, кроме пустой холодной лачуги, которую он называл своим домом, а случись с ним что-нибудь, ни у кого даже не дрогнет сердце. И все потому, думал он, охваченный хмельной жалостью к себе, что он бездельник и горький пьяница, просто диву даешься, как его вообще терпит город.
Смеркалось, но на улице еще было людно, и Тобиас про себя отметил, как старательно обходят его взглядом прохожие.
«Так и должно быть, - сказал он себе. - Пусть отворачиваются, если им так спокойнее».
Тобиас был позором города. Постыдным пятном на его репутации. Тяжким крестом его жителей. Социальным злом. Тобиас был дурным примером. И таких, как он, здесь больше не было, потому что на маленькие городки, всегда приходилось только по одному отщепенцу - даже двоим уже негде было развернуться.
Выписывая вензеля, Тобиас в унылом одиночестве плелся по тротуару. Вдруг он увидел, что впереди на углу, стоит Илмер Кларк, городской полицейский, и ровно ничего не делает. Просто смотрит в его сторону. Но Тобиас не заподозрил в этом никакого подвоха. Илмер славный парень. Тобиас приостановился, нацелился на угол, где его поджидал Илмер, и без особых отклонений от курса поплыл в ту сторону.
- Тоуб, - сказал ему Илмер, - не подвезти ли тебя?
Тобиас выпрямился с жалким достоинством забулдыги.
- Ни боже мой, - запротестовал он, джентльмен с головы до пят. - Не по мне это доставлять вам столько хлопот. Премного благодарен.
Илмер улыбнулся.
- Ладно, не шебуршись. А ты уверен, что доберешься до дома на своих двоих?
- О чем речь, - ответил Тобиас и припустил дальше.
Поначалу ему везло. Он благополучно протопал несколько кварталов.
Но на углу Третьей и Кленовой с ним приключилась беда. Споткнувшись, он растянулся во весь рост на тротуаре под самым носом у миссис Фробишер, которая стояла на крыльце своего дома, откуда ей было отлично видно, как он шлепнулся. Он не сомневался, что завтра же она не преминет расписать это позорное зрелище всем членам дамского благотворительного общества. А те, презрительно поджав губы, будут потихоньку кудахтать между собой, мня себя святей святых. Ведь миссис Фробишер была для них образцом добродетели. Муж ее - банкир, а сын Ренди - лучший игрок милвиллской футбольной команды, которая рассчитывала занять первое место в чемпионате, организованном Спортивной ассоциацией.
Тобиас поднялся на ноги, суетливо и неловко стряхнул с себя пыль и вырулил на угол Третьей и Дубовой, где уселся на низкую каменную ограду баптистской церкви. Он знал, что пастор, выйдя из своего кабинета в полуподвале, непременно его увидит. И наорет на него. Было тихо. Обычно в это время звучал орган. На нем иногда играла дочь пастора Бетти. У этой длинноногой блондинки в последнее время обнаружились недюжинные музыкальные способности.
Тобиас терпеливо сидел на ограде в ожидании пастора, как вдруг услышал шарканье чьих-то ног. Уже порядком стемнело, и, только когда прохожий приблизился, он разглядел, что это школьный уборщик Энди Донновэн.
Тобиас мысленно пристыдил себя. По такому характерному шарканью он должен был сразу догадаться, кто идет.
- Добрый вечер, Энди, - сказал он. - Что новенького?
Энди остановился и взглянул на него в упор.- Если ты поджидаешь, мистера Хэлворсена, - сказал Энди, - то зря тратишь время. Его нет в городе.
- А я и не знал, - смутился Тобиас.
- Ты уже достаточно сегодня накуролесил, - ядовито сказал Энди. - Отправляйся-ка домой. Меня тут миссис Фробишер остановила когда я давеча проходил мимо их коттеджа. Так вот, она считает, что нам необходимо взяться за тебя всерьез.
- Миссис Фробишер старая сплетница, ей бы только в чужих делах копаться, - проворчал Тобиас, с трудом утверждаясь на ногах.
- Иди домой Тобиас, - повторил Энди.
Тобиас, покачиваясь, встал, и заковылял от Энди, мучимый сомнениями и горьким чувством обиды.
Ну разве справедливо, что ему выпало быть таким вот пропойцей, когда из него могло бы получиться нечто совершенно иное. На той неделе он увидел по телевизору в баре, про очередную группу колонистов на Марс?
Не для него быть совестью этого городка, думал Тобиас. Он достоин лучшей участи, - мрачно икая, убеждал он себя.
Дома попадались все реже; тротуар кончился, и Тобиас, спотыкаясь, потащился но неасфальтированной дороге к своей лачуге, которая приютилась на самом краю города.
Она стояла на холмике над болотом, вблизи того места, где дорогу пересекало 49-е шоссе, и Тобиас подумал, что жить там - сущая благодать. Частенько он сиживал перед домиком, наблюдая за проносящимися мимо машинами.
Но в этот час на дороге было пустынно, над далекой рощицей всходила луна, и ее свет постепенно превращал сельский пейзаж в серебристо-черную гравюру.
Он продолжал свой путь, бесшумно погружая ноги в дорожную пыль,
Какая здесь красота, подумал Тобиас, какая красота, но как же тут одиноко. Ну и что с того, черт побери? Он ведь всегда был одинок.
Издалека послышался рев мчащейся на большой скорости машины, и он про себя недобрым словом помянул таких вот отчаянных водителей.
Машина подлетела к перекрестку, пронзительно взвизгнули тормоза, она круто свернула на дорогу, по которой он двигался, и свет фар ударил ему в глаза.
Но в тот же миг луч света, взметнувшись, вонзился в небо, вычертил на нем дугу, и, когда с пронзительным скрипом трущейся об асфальт резины машину занесло, Тобиас увидел неяркое сияние задних фонарей.
Медленно, как бы с натугой машина заваливалась, на бок, опрокидываясь в придорожную канаву.
Тобиас вдруг осознал, что он бежит, бежит сломя голову на мгновенно окрепших ногах.
Раздался негромкий всплеск воды, машина уперлась, в противоположную стенку канавы, и теперь лежала неподвижно, только все еще вертелись колеса.
Тобиас спрыгнул в канаву и обеими руками стал яростно дергать за ручку дверцы. Однако дверца заупрямилась: она стонала, скрипела, но не желала уступать. Он рванул что было мочи и дверца приоткрылась, этак на дюйм. И сразу он почувствовал едкий запах горящей изоляции и понял, что времени осталось в обрез.
Помогая ему, кто-то нажимал на дверцу изнутри, и Тобиас медленно распрямился, не переставая изо всех сил тянуть на себя ручку, и наконец дверца с большой неохотой поддалась.
Из машины послышались тихие жалобные всхлипывания, а запах горящей изоляции усилился, и Тобиас заметил, что под капотом мечутся огненные язычки.
Тобиас нырнул внутрь машины, схватил, чью-то руку, поднатужился, рванул к себе. И вытащил из из кабины парня.
- Там она, - задыхаясь, проговорил он - Там еще…
Но Тобиас, не дослушав, уже шарил наугад в темном чреве машины, к запаху горящей изоляции прибавился клубами поваливший дым, а под капотом ослепительным красным пятном разливалось пламя.
Он нащупал что-то живое, мягкое и сопротивляющееся, изловчился и вытащил из машины девушку, ослабевшую, перепуганную насмерть.
- Скорей отсюда! - заорал Тобиас и с такой силой толкнул парня, что тот упал и уже ползком выбрался на дорогу.
Тобиас, схватив на руки девушку, прыгнул вслед за ним, а позади него машина взлетела на воздух в столбе огня.
Они ускорили шаг подгоняемые жаром горящей машины. Немного погодя парень высвободил девушку из рук Тобиаса и поставил ее на ноги. Судя по всему, она была цела и невредима, если не считать ранки на лбу у корней волос, из которой темной струйкой бежала по лицу кровь.
К ним уже спешили люди. Где-то вдали хлопали двери домов, слышались, взволнованные крики, а они трое, несколько оглушенные, остановились, в нерешительности посреди дороги.
И только теперь, Тобиас увидел, что мужчина - это Рэнди, сыночек миссис Фробишер, кумир футбольных болельщиков Милвилла, а девушка - Бэтти Хэлворсен, та самая музицирующая блондинка дочка баптистского священника.
«Мне здесь, больше делать нечего, - подумал Тобиас, - пора уносить ноги».
Он резко повернулся, втянул голову в плечи и быстро, только что не бегом, зашагал назад к перекрестку. Ему показалось, будто Рэнди что-то крикнул ему вдогонку, но он даже не обернулся.
За перекрестком сошел с дороги и стал взбираться по тропинке к своей развалюхе, одиноко торчащей на вершине холма над болотом.
Он вошел в дом, ощупью отыскал лампу, зажег ее и опустился на шаткий стул, стоявший у стола посреди комнаты. Потом снял обтрепанный пиджак и принялся за газеты. На первой же полосе была большая фотография очередных колонистов отправляюшихся на Марс.
Через час раздался стук в дверь. Тобиас медленно подошел и отворил ее. Их было четверо: банкир Герман Фробишер, миссис Хэлворсен, супруга баптистского священника, Бад Эндерсон, тренер футбольной команды, и Крис Лэмберт, редактор милвиллского еженедельника.
Лица их выражали искреннюю преданность и благодарность с оттенком некоторой неловкости, какую испытывают люди, когда осознают свою ошибку и дают себе слово разбиться в лепешку, чтобы ее исправить.
Герман так решительно, с таким преувеличенным дружелюбием протянул Тобиасу свою пухлую руку, что впору было расхохотаться.
- Тоуб, - сказал он, - уж не знаю, как вас благодарить. Не нахожу слов, чтобы выразить глубочайшую признательность за ваш благородный поступок.
Тобиас попытался отделаться быстрым рукопожатием, но банкир в аффекте стиснул его руку и не желал ее отпускать.
- А потом взяли и сбежали! - пронзительно заголосила миссис Хэлворсен. - Нет чтобы подождать и показать всем, какой вы замечательный человек. Хоть убей, не пойму, что на вас нашло.
- Дело-то пустячное, - промямлил Тобиас.
Банкир наконец выпустил его руку, и ею тут же завладел тренер, словно только и ждал этого случая.
- Благодаря вам Рэнди жив и в форме, - выпалил он. - Завтра ведь игра на кубок, а нам без него хоть не выходи на поле.
- Мне нужна ваша фотография, Тоуб, - сказал редактор. - У вас найдется фотография? Хотя, что я - откуда ей у вас быть. Ничего, мы завтра же вас сфотографируем.
- Но прежде всего, - сказал банкир, - мы переселим вас из этой халупы.
- Из этой халупы? - переспросил Тобиас, уже испугавшись не на шутку. - Мистер Фробишер, так это ж мой дом!
- Нет, уже не ваш, баста! - взвизгнула миссис Хэлворсен. - Теперь мы непременно предоставим вам возможность исправиться. Такого шанса вам еще в жизни не выпадало. Мы намерены обратиться в АОБА.
- АОБА? - в отчаянии повторил за ней Тобиас.
- Анонимное общество по борьбе с алкоголизмом, - чопорно пояснила супруга пастора. - Оно поможет вам излечиться от пьянства.
- А что, если Тоуб вовсе не хочет стать трезвенником? - предположил редактор.
Миссис Хэлворсен уничтожительно посмотрела на него.
- Он хочет, - отрезала она. - Нет человека, который бы…
- Да будет вам, - вмешался Герман. - Не все сразу. Мы обсудим это с Тоубом завтра.
- Ага, - обрадовался Тобиас и потянул на себя дверь, - отложим наш разговор до завтра.
- Э, нет, так не годится, - сказал Герман. - Вы сейчас пойдете со мной. Жена ждет вас к ужину, для вас приготовлена комната, и, пока все не уладится, вы поживете у нас.
- Чего ж тут особенно улаживать? - запротестовал Тобиас.
- Как это чего? - возмутилась миссис Хэлворсен. - Наш город палец о палец не ударил, чтобы хоть как-нибудь вам помочь. Мы всегда держались в сторонке, спокойно наблюдая, как вы чуть ли не на четвереньках тащились мимо. А это очень дурно. Я серьезно поговорю с мистером Хэлворсеном.
Банкир дружески обнял Тобиаса за плечи.
- Пойдемте, Тоуб, - сказал он. - Мы у вас в неоплатном долгу и сделаем для вас все, что в наших силах.
Он лежал на кровати, застеленной белоснежной хрустящей простыней, и такой же простыней был укрыт, а в окно лился белоснежный и словно тоже подкрахмаленный лунный свет. Когда все уснули, Тобиас бесшумно натянул на себя одежду, перелез через окно и спусился в сад. Ноги сами несли его куда надо
«Интересно, который сейчас час?» - подумал Тобиас, и у него мелькнуло, что, верно, уже очень поздно. Но Энди наверняка еще возится с уборкой - не может быть, чтобы он ушел.
Через 20 минут он был у школьного здания. Толкнул парадную дверь и пошел по коридору в ту сторону где слышал шарканье подошв.
- Тоуб! - произнес Энди Донновэн. - Ты как рвз вовремя.
- Энди, я такого натворил!..
- Знаю - прервал его Энди. - Мне уже все известно.
- Я не мог допустить, чтобы они погибли. Я не мог оставить их без помощи. Это было бы не по-человечески.
- Это было бы в порядке вещей, - сказал Энди. - Ты же не человек - Уборщик сел на какой-то пустой ящик и указал андроиду на другой.
Но Тобиас остался стоять.
- Энди - выпалил он, - я все продумал. Я напьюсь страшным образом и…
Энди покачал головой.
- Это ничего не даст, - сказал он. - Ты неожиданно для всех совершил доброе дело, стал в их глазах героем. И, помня об этом, они будут тебе все прощать. Что бы ты ни выкозюливал, какого бы ни строил из себя пакостника, они никогда не забудут, что ты для них сделал.
- Так значит… - произнес Тобиас с оттенком вопроса.
- Ты прогорел, - сказал Энди. - Здесь от тебя уже не будет никакой пользы.
Он замолчал, пристально глядя на робота.
- Ты прекрасно справлялся со своей работой, - снова заговорил Энди. - Трудился ты на совесть, не щадя сил. И благотворно повлиял на город. Ни один из жителей не решился стать таким подонком, как ты, таким презренным и отвратительным…Блогодаря тебе моральный облик жителей городка поднялся на 37, 2%. Руководство отметит тебя.
За окном послышался шум подежающего автомобиля. - Подожди здесь, Я сейчас вернусь -
Тобиас посмотрел ему вслед. Энди был человеком. Его связным, програмистом, робототехником, роботопсихологом и ещё черт знает кем. Никто и не догадывался в городке, что скромный страрый школьный уборщик агент правительственной службы.
Как все нескладно и несправедливо, подумал Тобиас. Почему он должен играть эту отвратительную роль когда другие его собраться помогают колонистам осваивать новые миры. И ему отчетливо представилось, как там, на другой планете, где солнцем зовут другую звезду, он помогает первым поселенцам основывать колонию, трудится вместе с колонистами, Совершенно новая работа, новые люди, новая обстановка. И никаких трагедий, никаких комедий, никакого паясничанья. Со всем этим было бы раз и навсегда покончено.
Но он все испортил. Провалил работу. Нечего и мечтать что его отправят в космос с людьми. "Он прогорел"- как сказал Энди.
Послышались шаги. С Энди шел какой то незнакомец.
Тот был молод, элегантен и с виду малый не промах. У него были черные гладко зачесанные волосы, а в его облике было что-то хищное, и от этого при взгляде на него становилось не по себе.
- Твоя замена, - слегка усмехнувшись, сказал Энди. - Уж он-то отпетый негодяй, можешь, мне поверить.
- Но по нему не скажешь…
- Пусть его внешность не вводит тебя в заблуждение, - предостерег Энди. - Он куда хуже тебя. Это последнее изобретение. Он гнусней всех своих предшественников. Тебя здесь никогда так не презирали, как будут презирать его.
- Ничего не понимаю, - растерянно пролепетал Тобиас.
- С пьянством ты здесь в городе покончил. Тепер дело за другим. Он откроет в городе контору, как раз под стать такому вот молодому энергичному бизнесмену. Страхование, разного рода сделки купли-продажи и найма движимой и недвижимой собственности, залоговые операции - короче, все, на чем он сможет нажиться. Не нарушив ни одного закона, он обдерет их как липку. Жестокость он замаскирует ханжеством. С обаятельной искренней улыбкой он будет обворовывать всех и каждого, свято чтя при этом букву закона. Он не постесняется пойти на любую низость, не побрезгует самой подлой уловкой. Его возненавидят от всей души, и нравственность жителей Милвилла повысится до такого уровня, о каком раньше и не мечтали. Они будут из кожи вон лезть, чтобы не походить на него, и все до одного станут честными, даже банкир Фробишер.
- Даже так?! - спросил Тобиас расматривая замену.
- Наш долг - заботиться о благе всего человечества, - спокойно ответил Энди. - Позор для Милвилла, если в нем когда-либо объявится такой человек, как он.
- А что со мной? Вы меня окончательно списали? Но я же старался изо всех сил! А сегодня вечером мне нельзя было поступить по-другому. Вы не можете так вот запросто вышвырнуть меня вон!
Энди покачал головой.
- Придется открыть тебе один секрет. Лучше б ты узнал об этом чуток попозже, но… Понимаешь, в городе поговаривают о том, чтобы послать часть жителей в космос осваивать одну из недавно открытых планет.
Тобиас выпрямился и настороженно замер; в нем было вспыхнула надежда, но сразу же померкла.
- А я тут при чем? - сказал он. - Не пошлют же они такого пьяницу, как я.
- Теперь ты для них не пьяница -
- Теперь я герой. Местная достопримечательность города?-
- Нет. Теперь ты для них проблема - сказал Энди. - Когда ты был обыкновенным забулдыгой, ты был весь как на ладони. Они наперечет знали все твои художества. А теперь они будут неусыпно следить за тобой, пытаясь угадать, какой ты им можешь преподнести сюрприз. Ты лишишь их покоя, и они изведутся от сомнений в правильности занятой ими позиции. Ты обременишь их совесть, станешь причиной постоянной нервотрепки, и они будут пребывать в вечном страхе, что в один прекрасный день ты так или иначе докажешь, какого они сваляли дурака.
- С таким настроением они никогда не включат меня в число будущих колонистов, - произнес Тобиас, распрощавшись с последней тенью надежды.
- Ошибаешься, - усмехнулся Энди - Я уверен что тебя отправят отсюда подальше, в космос вместе с остальными. Добропорядочные и слабонервные жители Милвилла не упустят случая, чтобы избавиться от тебя.