Просто чмо.
Сегодня был самый короткий прием в моей жизни. Сначала я вообще не хотела писать об этом. Я вообще больше не хотела ничего писать здесь...
Я отпросилась с работы на час раньше сегодня ради приема у эндокринолога и на пол дня завтра ради маленькой операции. Стыдно признаться, но я надеялась, что мы поговорим... Поговорим ни о чем - о лете и осени, о погоде и работе, об отпуске и, конечно же, про отношение всего этого к щитовидке. Я понимаю, что поликлиника - не место для общения, я просто саму себя обманула. В очереди никого не было, он вышел из кабинета, разговаривая по телефону, а когда вернулся, почему-то посмотрел именно на меня и сказал:"Заходите!" Это было кстати. После меня пришла бабка и спросила, кто ко врачу по номеркам. Я была без номерка и должна была ее пропустить, если подошло ее время.
- Никого?
- Никого, кроме меня.
- Какой у вас номер?
- Никакого.
- Вам зачем?
- За результатом анализов.
- А, тогда вам не к нему, а к медсестре.
- Нет, мне именно к нему. И сейчас пойду я.
Спустя 30 секунд я уже подумала, может пропустить ее вперед. Зачем я вцепилась в эту очередь. Мне стало ее жаль. Но он позвал именно меня. По крайней мере, это выглядело так. Я думала, что это дружественный знак, но что-то ледяное выскользнуло из его глаз. И вдруг меня осенила мысль, что он все-таки мог почитать мои записи о нем, поэтому зол... Я села на стул около его стола, он начал копаться в бумажках анализов.
- Какого числа вы сдавали кровь?
- Эээ, точно не помню... - я так растерялась от холода, что забыла обо всем.
- Неделю назад или ...? - каждое слово он рубил, словно я его раздражаю.
- Да, неделю назад. - выдохнула я и потеряла всякую надежду на теплый прием.
В кабинет зашла еще одна женщина и обратилась к медсестре. Ей тоже нужны были анализы.
- Как ваша фамилия? - спросил он, не отрывая взгляда от стопки бумажек с анализами.
- Моя? - решила уточнить я.
Он промычал в ответ. Я на всякий случай назвала свою.
- Не ваша. Вашу я знаю. - сказал он так небрежно, как будто я исписала заборы "В+Л=..." и изрядно всех достала этим.
Я пыталась понять, что я сделала не так. Мне стало так стыдно, что внутри все оборвалось. Не из-за того, что он был героем моих записей, а что это, возможно, заставило его испытывать злость. Он протянул женщине листок, обрадовав, что у нее все в порядке.
- А вам надо повышать дозу. Можете идти.
- Сколько?
- А сколько была? Теперь пейте больше. - отбивался он от меня. - Вы же уже пили такую.
- Да, но ее оказалось много, и мы снизили... - он меня не слушал.
- Вы свободны. - отрезал он.
- И это все? - удивилась я, робко вставая.
- А что еще? Могу на бумажке вам написать! - напряженность чувствовалась в его голосе.
- Напишите... - глупо сказала я еще тише, опускаясь на стул обратно, как напуганный зверь.
Я не могла поднять глаз от стыда, ком подкатывал к горлу. Не верилось, что это происходит. Если бы мне было наплевать на его чувства, я бы выжала из него всё. Речь всё-таки о моем здоровье, я бы настояла на подробной консультации. Но это был он и я не стала наседать против его желания. Знаю, что хуже от этого только мне.
- Теперь все. Идите. - приказал он.
Я снова встала, но внутри было что-то, что не позволяло мне уйти.
- А карточку мне не отдадите?
- Я сдам ее в регистратуру.
- Не надо. Лучше я ее заберу.
Он торопливо что-то написал, не сказав ни слова. Раньше он всегда говорил, с чем может быть связан такой результат анализов, через сколько снова прийти. Он просто много говорил, общался, за что любили его бабки, за что любила его я. Мы ощущали его погружение в наши болезни, его участие. Но сегодня...
- Все, теперь идите.
- Спасибо. До свидания. - сказала я почти беззвучно, двигаясь с остекленелыми глазами к выходу.
На третий раз ему удалось меня выгнать. Я вышла из кабинета с разорванной душой.
Я перебирала в голове множество вариантов. Первые из них имели ко мне прямое отношение. Если он прочитал о себе, это могло разозлить его по многим причинам. Его мог возмутить сам факт, что я пишу о нем. Но я скрываю имена, чтобы случайно не напустить тень на честь и достоинство своих героев. Он мог подумать, что я маниакально одержима, и почувствовать отвращение. Для маньяка я слишком пассивно действую. Я не раз упомянула его семью, он мог посчитать, что я переступила черту личного. Но я не давала оценок, принимая это как его часть. Ему могло не понравиться, что именно я о нем пишу. Он мог себя не узнать, решить, что я описала его не таким, какой он есть, он не понравился себе, и это его возмутило. Он считает, что поликлиника - не место для знакомств и что знакомства ему вообще не нужны. А раз я на что-то рассчитываю, то лучше не давать повода - минимум слов и жесткий подход. Пока я не начала приставать настойчивее, лучше от меня избавиться. Или же я - параноидальная личность, и лучше отбить у меня желание ходить к нему в поликлинику. Все это говорило бы лишь о том, что он меня не понял. Следующим этапом я подумала о причинах, не имеющих ко мне отношения. До приема он стремительно вышел из кабинета с озабоченным лицом, разговаривая по телефону. Может быть, приключилось что-то неприятное или кто-то испортил настроение. А может накопилась усталость, ведь был уже четверг.
- Будем устраивать перерыв? - спросила его медсестра.
- Да, конечно! - ответил он ей, когда я закрывала за собой дверь.
Значит, он не торопился принять поскорее следующего пациента, значит у него было время на меня. Пока я не уверена, я разбита и всё равно во всём буду винить себя.
Я шла из поликлиники очень медленно, как будто боюсь потерять последние силы. Иногда такое бывает. Эмоциональный упадок вдруг лишает сил и ноги не слушаются. Я открыла карточку, чтобы посмотреть, когда снова приходить - через пол года. И снова шок. Прошлый раз от такой дозы у меня развился противоположный диагноз нынешнему всего за 2 месяца. А теперь мне придется травиться целых пол года. Раньше он говорил, что пока мне не подберут дозу, придется часто к нему ходить. Еще ни разу анализы не показали, что доза мне подходит. Разве это не значит, что надо продолжать подбирать, а не пускать меня на самотек на целых пол года? Я хотела взрастить в себе чувство обиды на него за то, что легкомысленно отнесся. Но не смогла. Я в него верила. И я сама во всем виновата. Просто так получилось, что я - чмо. Иначе со мной бы так не обошлись. Простите меня.
Я отпросилась с работы на час раньше сегодня ради приема у эндокринолога и на пол дня завтра ради маленькой операции. Стыдно признаться, но я надеялась, что мы поговорим... Поговорим ни о чем - о лете и осени, о погоде и работе, об отпуске и, конечно же, про отношение всего этого к щитовидке. Я понимаю, что поликлиника - не место для общения, я просто саму себя обманула. В очереди никого не было, он вышел из кабинета, разговаривая по телефону, а когда вернулся, почему-то посмотрел именно на меня и сказал:"Заходите!" Это было кстати. После меня пришла бабка и спросила, кто ко врачу по номеркам. Я была без номерка и должна была ее пропустить, если подошло ее время.
- Никого?
- Никого, кроме меня.
- Какой у вас номер?
- Никакого.
- Вам зачем?
- За результатом анализов.
- А, тогда вам не к нему, а к медсестре.
- Нет, мне именно к нему. И сейчас пойду я.
Спустя 30 секунд я уже подумала, может пропустить ее вперед. Зачем я вцепилась в эту очередь. Мне стало ее жаль. Но он позвал именно меня. По крайней мере, это выглядело так. Я думала, что это дружественный знак, но что-то ледяное выскользнуло из его глаз. И вдруг меня осенила мысль, что он все-таки мог почитать мои записи о нем, поэтому зол... Я села на стул около его стола, он начал копаться в бумажках анализов.
- Какого числа вы сдавали кровь?
- Эээ, точно не помню... - я так растерялась от холода, что забыла обо всем.
- Неделю назад или ...? - каждое слово он рубил, словно я его раздражаю.
- Да, неделю назад. - выдохнула я и потеряла всякую надежду на теплый прием.
В кабинет зашла еще одна женщина и обратилась к медсестре. Ей тоже нужны были анализы.
- Как ваша фамилия? - спросил он, не отрывая взгляда от стопки бумажек с анализами.
- Моя? - решила уточнить я.
Он промычал в ответ. Я на всякий случай назвала свою.
- Не ваша. Вашу я знаю. - сказал он так небрежно, как будто я исписала заборы "В+Л=..." и изрядно всех достала этим.
Я пыталась понять, что я сделала не так. Мне стало так стыдно, что внутри все оборвалось. Не из-за того, что он был героем моих записей, а что это, возможно, заставило его испытывать злость. Он протянул женщине листок, обрадовав, что у нее все в порядке.
- А вам надо повышать дозу. Можете идти.
- Сколько?
- А сколько была? Теперь пейте больше. - отбивался он от меня. - Вы же уже пили такую.
- Да, но ее оказалось много, и мы снизили... - он меня не слушал.
- Вы свободны. - отрезал он.
- И это все? - удивилась я, робко вставая.
- А что еще? Могу на бумажке вам написать! - напряженность чувствовалась в его голосе.
- Напишите... - глупо сказала я еще тише, опускаясь на стул обратно, как напуганный зверь.
Я не могла поднять глаз от стыда, ком подкатывал к горлу. Не верилось, что это происходит. Если бы мне было наплевать на его чувства, я бы выжала из него всё. Речь всё-таки о моем здоровье, я бы настояла на подробной консультации. Но это был он и я не стала наседать против его желания. Знаю, что хуже от этого только мне.
- Теперь все. Идите. - приказал он.
Я снова встала, но внутри было что-то, что не позволяло мне уйти.
- А карточку мне не отдадите?
- Я сдам ее в регистратуру.
- Не надо. Лучше я ее заберу.
Он торопливо что-то написал, не сказав ни слова. Раньше он всегда говорил, с чем может быть связан такой результат анализов, через сколько снова прийти. Он просто много говорил, общался, за что любили его бабки, за что любила его я. Мы ощущали его погружение в наши болезни, его участие. Но сегодня...
- Все, теперь идите.
- Спасибо. До свидания. - сказала я почти беззвучно, двигаясь с остекленелыми глазами к выходу.
На третий раз ему удалось меня выгнать. Я вышла из кабинета с разорванной душой.
Я перебирала в голове множество вариантов. Первые из них имели ко мне прямое отношение. Если он прочитал о себе, это могло разозлить его по многим причинам. Его мог возмутить сам факт, что я пишу о нем. Но я скрываю имена, чтобы случайно не напустить тень на честь и достоинство своих героев. Он мог подумать, что я маниакально одержима, и почувствовать отвращение. Для маньяка я слишком пассивно действую. Я не раз упомянула его семью, он мог посчитать, что я переступила черту личного. Но я не давала оценок, принимая это как его часть. Ему могло не понравиться, что именно я о нем пишу. Он мог себя не узнать, решить, что я описала его не таким, какой он есть, он не понравился себе, и это его возмутило. Он считает, что поликлиника - не место для знакомств и что знакомства ему вообще не нужны. А раз я на что-то рассчитываю, то лучше не давать повода - минимум слов и жесткий подход. Пока я не начала приставать настойчивее, лучше от меня избавиться. Или же я - параноидальная личность, и лучше отбить у меня желание ходить к нему в поликлинику. Все это говорило бы лишь о том, что он меня не понял. Следующим этапом я подумала о причинах, не имеющих ко мне отношения. До приема он стремительно вышел из кабинета с озабоченным лицом, разговаривая по телефону. Может быть, приключилось что-то неприятное или кто-то испортил настроение. А может накопилась усталость, ведь был уже четверг.
- Будем устраивать перерыв? - спросила его медсестра.
- Да, конечно! - ответил он ей, когда я закрывала за собой дверь.
Значит, он не торопился принять поскорее следующего пациента, значит у него было время на меня. Пока я не уверена, я разбита и всё равно во всём буду винить себя.
Я шла из поликлиники очень медленно, как будто боюсь потерять последние силы. Иногда такое бывает. Эмоциональный упадок вдруг лишает сил и ноги не слушаются. Я открыла карточку, чтобы посмотреть, когда снова приходить - через пол года. И снова шок. Прошлый раз от такой дозы у меня развился противоположный диагноз нынешнему всего за 2 месяца. А теперь мне придется травиться целых пол года. Раньше он говорил, что пока мне не подберут дозу, придется часто к нему ходить. Еще ни разу анализы не показали, что доза мне подходит. Разве это не значит, что надо продолжать подбирать, а не пускать меня на самотек на целых пол года? Я хотела взрастить в себе чувство обиды на него за то, что легкомысленно отнесся. Но не смогла. Я в него верила. И я сама во всем виновата. Просто так получилось, что я - чмо. Иначе со мной бы так не обошлись. Простите меня.