Про "честное бл@дство"
Существует очень живучий миф о наших непрестанно матерящихся предках.
Пляска языческих скоморохов. Миниатюра древнерусской летописи
Это не совсем так, точнее, совсем не так.
На самом деле сегодня матерятся куда активнее, чем тогда.
"Разговаривать матом" в Средние века было проблемно по нескольким причинам.
Во-первых, это жестоко преследовалось церковью.
Вот что пишут А.К.Байбypина и А.Л.Топоpкова в своей книге «У истоков этикета»: "Решительнyю боpьбy с матеpной pyганью вела цеpковь, пpедставители котоpой в своих поyчениях отождествляли "слова поганые" с язычеством, бесовством, антихpистианским поведением. Матеpщинник не пpизнавался хpистианином. Он считался язычником, иновеpцем и мог быть подвеpгнyт самым тяжелым наказаниям, вплоть до отлyчения от цеpкви".
Во-вторых, матерщина не менее жестоко преследовалось государством.
Еще в 1552 г. Иван Грозный велит кликать по торгам, чтобы православные христиане не творили всего того, что запрещается постановлениями собора, в частности, «матерны бы не лаялись, и отцем и матерью скверными речами друг друга не упрекали». А вот что пишет наш знаменитый филолог Б. А. Успенский в известной работе «Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии»: «Матерщина обличается в указах Алексея Михайловича 1648 г.; в одном из них подчеркивается недопустимость сквернословия в свадебных обрядах: чтобы "на браках песней бесовских не пели, и никаких срамных слов не говорили". И наказание за матерщину могло быть весьма суровым - любитель послать по матушке вполне мог лечь под кнут.
Наконец, люди сами не разменивались на маты, потому что это были не только табуированные, но и в определенной степени сакральные слова, слова древние, практически колдовские.
Опять цитирую того же Успенского: «В ряде случаев матерная брань оказывается функционально эквивалентной молитве. Так, для того, чтобы спастись от домового, лешего, черта, предписывается либо прочесть молитву (по крайней мере осенить себя крестным знаменем), либо матерно выругаться - подобно тому, как для противодействия колдовству обращаются либо к священнику, либо к знахарю. Возможны случаи, когда молитва не помогает, а действенной оказывается только ругань (якобы домовой не боится креста и молитвы).
Заклинаниями и заклятиями, извините, не размениваются. Как и всякие сакральные слова, их надо беречь и употреблять в самом крайнем случае.
А во всех иных случаях в ход идет что?
Правильно - заменители. Или, по другому, суррогаты.
Вот суррогатами матерных слов пользовались более чем охотно. Это даже в фамилиях - которые часто давались по прозвищам - отразилось. Например, разнообразные Балдуевы, Булдаковы, Балдины и т. п. - не кто иные, как замаскированные потомки обладателя почтенного достоинства. Потому как изначальное значение слова «балда» - «толстая дубина», а «глупец» - это вторичное переносное значение. И таких примеров не один и не два - те же многочисленные Шишкины вполне могли получить свою фамилию не в честь тех «яблок, что на елках растут».
Остался последний вопрос - а откуда же в таком случае взялся миф о непрестанно матерящихся предках?
Русская матерная лексика, как известно, стоит на четырех столпах. Это слово на букву х..., слово на букву п..., слово на букву е..., и слово на букву б...
Так вот - скорее всего этот миф возник из-за повсеместного распространения в средневековых русских текстах «четвертого столпа» русской матерщины - слова «блядь» (извините, но здесь без него не обойтись).
Оно действительно встречается где угодно - и в сочинениях Аввакума, и в сочинениях Никона, и в письмах Алексея Михайловича. Несть числа всем этим «Богородицу согнали со престола никонияня-еретики, воры, блядины дети» или «Преудобренная невесто Христово, не лучше ли со Христом помиритца и взыскать старая вера, еже дед и отец твои держали, а новую блядь [Никона] в гной спрятать?».
Но здесь дело в том, что слово это было тогда никаким не матом, а вполне себе приличным выражением.
Цитирую Андрея Юрганова, статья «Из истории табуированной лексики. Что такое "блядь" и кто такой "блядин сын" в культуре русского средневековья»: «"Блядь" производна от слова "блуд": в чешском blud ("заблуждение"), в польском blad (род. п. bledu) - "заблуждение"; в словенском blod - "ошибка".
В словаре древнерусского языка XI-XVII веков значения слова "блядь", выявленные лингвистами, представляют несколько иную картину: это - сложная контаминация, структурные компоненты которой - "ложь", "ересь", "распутная женщина".
Так что блядью назывался и "обман" и «ересь» и "еретик", и, в конце-концов, просто «ошибка» - вспомните живое и сегодня «я заблудился».
Именно поэтому даже в 18 веке в печатных (!) текстах употреблялось выражение "честное блядство" в значении "ухаживание", "флирт": "то есть глазолюбность, хотя и многия с неучтивой ненависти называют оную честным блядовством".
Потом запретили, конечно.