О красоте и родстве душ
Поводом к написанию послужили этот и этот посты messala. (Кстати, у этого автора я надолго залип в своё время на постах по тегу "Римское право": вообще, у меня смутное ощущение, что чего-то родственного ему и надо нашему народу, с его неизменным сопротивлением попыткам права слишком уж подробно, досконально и витиевато регулировать жизнь, или, как это называет Медведев, "правовым нигилизмом", - хотя бы в качестве общественного компромисса).
Переводя и разъясняя течения Ислама, - а в данном конретном случае, суфизм, - messala ставит вопрос о невероятной красоте как, хм, вызове, с которым непонятно как быть: "вы когда-нибудь встречали невероятно, избыточно красивых женщин? Ну вот на которую смотришь, и все мужские фантазии прям блекнут. Потому что непонятно, что с ней такой делать."
Мне примерно понятен вопрос, если держать в уме суфиев. Но я в то же время, испытывая давние симпатии к суфиям, достаточно отчётливо понимаю, почему мне с ними не по пути: хотя бы потому уже, что я, кажется, неспособен на такую степень восторга и восхищения чем-либо. То есть, красота как предмет крайнего обожания, до полного умопомрачения и упоения недоступностью этой красоты - это, конечно, звучит сильно, но - не по мне.
Кстати, вот что ещё странно: если оторвать этот огонь от религиозного чувства, вся магия для меня пропадает: Петрарка, например, читанный примерно в одно время с Саади, показался мне довольно унылым и пошлым.
Пребывающий в лапах неустанной рационализации зануда, обладающий слабым эмоциональным интеллектом, больше всего на свете я ценю "синхрон", "родство душ", взаимопонимание - в предельном идеальном варианте это и есть мой бог, "слияние разумов". С воплощением своего идеала я как раз отчётливо знаю, что делать: ничего делать не надо, радоваться надо.
Однако занятно тут ещё, что есть и такая красота, в основе которой лежит какая-то "правильность", - как раз то, с чем мне "непонятно что делать", - но по иной причине: чтобы красота вышла на первый план, не должно быть "синхрона", вообще. То есть, для меня это скорее дьявольщина какая-то, а не божественная сущность, причём не в соблазнительном даже обличьи, а проявление, в первую очередь, крайней чуждости (что логично, раз уж в боги я взял себе недостижимую близость). В каком-то смысле, есть два вида красоты: красота "своя", родная, - и красота чуждая, непонятная, которая "от лукавого". Первую можно снести в любой дозе (и чем больше - тем лучше), вторая хоть и может завораживать, но это, при всём уважении к суфиям, явно не то, к чему стоило бы стремиться.
Переводя и разъясняя течения Ислама, - а в данном конретном случае, суфизм, - messala ставит вопрос о невероятной красоте как, хм, вызове, с которым непонятно как быть: "вы когда-нибудь встречали невероятно, избыточно красивых женщин? Ну вот на которую смотришь, и все мужские фантазии прям блекнут. Потому что непонятно, что с ней такой делать."
Мне примерно понятен вопрос, если держать в уме суфиев. Но я в то же время, испытывая давние симпатии к суфиям, достаточно отчётливо понимаю, почему мне с ними не по пути: хотя бы потому уже, что я, кажется, неспособен на такую степень восторга и восхищения чем-либо. То есть, красота как предмет крайнего обожания, до полного умопомрачения и упоения недоступностью этой красоты - это, конечно, звучит сильно, но - не по мне.
Кстати, вот что ещё странно: если оторвать этот огонь от религиозного чувства, вся магия для меня пропадает: Петрарка, например, читанный примерно в одно время с Саади, показался мне довольно унылым и пошлым.
Пребывающий в лапах неустанной рационализации зануда, обладающий слабым эмоциональным интеллектом, больше всего на свете я ценю "синхрон", "родство душ", взаимопонимание - в предельном идеальном варианте это и есть мой бог, "слияние разумов". С воплощением своего идеала я как раз отчётливо знаю, что делать: ничего делать не надо, радоваться надо.
Однако занятно тут ещё, что есть и такая красота, в основе которой лежит какая-то "правильность", - как раз то, с чем мне "непонятно что делать", - но по иной причине: чтобы красота вышла на первый план, не должно быть "синхрона", вообще. То есть, для меня это скорее дьявольщина какая-то, а не божественная сущность, причём не в соблазнительном даже обличьи, а проявление, в первую очередь, крайней чуждости (что логично, раз уж в боги я взял себе недостижимую близость). В каком-то смысле, есть два вида красоты: красота "своя", родная, - и красота чуждая, непонятная, которая "от лукавого". Первую можно снести в любой дозе (и чем больше - тем лучше), вторая хоть и может завораживать, но это, при всём уважении к суфиям, явно не то, к чему стоило бы стремиться.