Летучка и "летун"
(О некоторых идеях вкупе с автобиографией)
На летучке в газете «Ленинский путь» редактор при общем молчании говорил примерно следующее.
Товарищи, что касается нынешнего урожая хлопка, область должна будет собрать его процентов на десять больше, чем в предыдущем сезоне. Несмотря на худшие погодные условия. (Не беру в кавычки, потому что прошло около сорока лет с тех пор и память хранит, что хранит, и может подводить в существенных мелочах). И все за счет подбора, товарищи.
Мне предстояло ехать на хлопок, и я подумал о том, что если только из чайника воду в мешки лить, можно и «поднять». Или худшие погодные условия наоборот помогут хлопку отсыреть. Тогда я уже начинал в чем-то разбираться, в смысле хозяйства края.
Главред переходил к следующему вопросу. (Здесь помню почти дословно). «Что касается вашей идеи, Федор Михайлович, - он обратился к одному из заведующих отделами, а именно к заву отдела партийной жизни, - ваша идея относительно того, что старушек не следует топором глушить, даже если они процентщицы, верна и актуальна. И одобрена на заседании обкома. Там вы все правильно написали. И оргвыводы ваши о том, что сколько потом ни кайся, а партбилет тебе не вернут, разосланы всем парторганизациям и одобрены всем партактивом области.
Следующую вашу передовицу о «душах» на фабрике натурального шелка будем ждать в ближайшее время. Чтоб ускорить, можете поручить ее вашему новому сотруднику Николаю», - тут редактор замялся, - Васильевичу, или, если ошибаюсь, прошу прощения - не запомнил, извините». «Алексеевичу», - поправил с места Федор Михайлович четко и громко, чтоб запомнили все. «Ах, да, спасибо, впрочем, несущественно. Он тоже справится».
И дальше продолжал. «Все, товарищи. А в выходные прошу пройтись по махалям (улицы саманных домов в Средней Азии) и принести оттуда ваши репортажи строк на восемьдесят, а с наших двух молодых сотрудников, тут затесавшихся среди нас выпускников Уральского университета, можно и по сто пятьдесят - ничего, ноги молодые у них». И он одобрительно посмотрел в нашу с Николаем сторону.
А я подумал с беспокойством о том, кстати, ничего не имея против отправки на хлопок, поскольку жизни-то и надо служить, а не вранью о ней, - о том, что литература русская, даже возросшая на «идеях», несколько отличается от «идей» газеты «Ленинский путь», даже если собрать все подшивки газеты за пятьдесят лет существования. Там одна идея и будет: дать побольше процентов, забыв про живую душу.
И мы все, сидящие за этими столами, как представилось мне в перспективе, прошляпим правду о своей стране, торгуя ее «мертвыми душами» - и на хлопке, и в детском доме, и на текстильной фабрике натурального шелка. И в реставрационных мастерских древнего медресе, которое потом сожгут проворовавшись.
И, сверкая пятками, я бежал, бросив обжитую уютную квартиру из двух комнат и веранды, и чугунные рога на стене, подаренные друзьями на свадьбу. «Глупо?» - спрашиваю я себя теперь. «Да, пожалуй. И душ тех не вернешь, а продать с выгодой можно было».