цитата
Мне хотелось бы высказаться здесь в защиту двух простейших идей, которые прежде считались очевидными и даже просто банальными, а теперь звучат очень немодно.
Первое: истина существует, и целью науки является её поиск! Второе: в любом обсуждаемом вопросе профессионал - если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов - в нормальном случае более прав, чем дилетант.
Им противостоят положения гораздо более модные: истины не существует, существует лишь множество мнений, или, говоря языком постмодернизма, множество текстов; по любому вопросу ничье мнение не весит более чем мнение кого-то иного. Девочка-пятикласница имеет мнение, что Дарвин не прав, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке. Это поветрие характерно не только для России, но и для западного мира, но в России оно заметно усилено ситуацией постсоветского идеологического вакуума.
Источники этих ныне модных положений ясны - действительно существуют аспекты мироустройства, где истина скрыта и, быть может, недостижима. Действительно бывают случаи, когда непрофессионал оказывается прав, а все профессионалы заблуждаются. Капитальный сдвиг состоит в том, что эти ситуации воспринимаются не как редкие исключения, каковыми они в действительности являются, а как всеобщие и обычные. И огромной силой стимула их к принятию и уверованию служит их психологическая выгодность.
Если все мнения равноправны, то я могу сесть и немедленно отправить и мое мнение в Интернет, не затрудняя себя многолетним учением и трудоемким знакомством с тем, что уже знают по этому поводу те, кто посвятил этому долгие годы. Психологическая выгодность здесь не только для пишущих, но также и для значительной части читающих. Это освобождает их от ощущения собственной недостаточной образованности, в один ход ставит их выше тех, кто долго корпел над освоением традиционной премудрости, и которые - как они теперь с удовлетворением узнают ничего не стоят. От признания того, что не существует истины в неком глубоком философском вопросе совершается переход к тому, что не существует истины ни в чем.
<...>
Я не испытываю особого оптимизма относительно того, что вектор этого движения каким-то образом переменится и положение само собой исправится. По-видимому, те, кто осознает ценность истины и разлагающую силу дилетантства и шарлатанства, и пытается этой силе сопротивляться, будут и дальше оказываться в трудом положении плывущих против течения. Но есть надежда на то, что всегда будут находиться те, кто, все таки, будет это делать.
А.А. Зализняк, речь на вручении солженицынской премии.
Первое: истина существует, и целью науки является её поиск! Второе: в любом обсуждаемом вопросе профессионал - если он действительно профессионал, а не просто носитель казенных титулов - в нормальном случае более прав, чем дилетант.
Им противостоят положения гораздо более модные: истины не существует, существует лишь множество мнений, или, говоря языком постмодернизма, множество текстов; по любому вопросу ничье мнение не весит более чем мнение кого-то иного. Девочка-пятикласница имеет мнение, что Дарвин не прав, и хороший тон состоит в том, чтобы подавать этот факт как серьезный вызов биологической науке. Это поветрие характерно не только для России, но и для западного мира, но в России оно заметно усилено ситуацией постсоветского идеологического вакуума.
Источники этих ныне модных положений ясны - действительно существуют аспекты мироустройства, где истина скрыта и, быть может, недостижима. Действительно бывают случаи, когда непрофессионал оказывается прав, а все профессионалы заблуждаются. Капитальный сдвиг состоит в том, что эти ситуации воспринимаются не как редкие исключения, каковыми они в действительности являются, а как всеобщие и обычные. И огромной силой стимула их к принятию и уверованию служит их психологическая выгодность.
Если все мнения равноправны, то я могу сесть и немедленно отправить и мое мнение в Интернет, не затрудняя себя многолетним учением и трудоемким знакомством с тем, что уже знают по этому поводу те, кто посвятил этому долгие годы. Психологическая выгодность здесь не только для пишущих, но также и для значительной части читающих. Это освобождает их от ощущения собственной недостаточной образованности, в один ход ставит их выше тех, кто долго корпел над освоением традиционной премудрости, и которые - как они теперь с удовлетворением узнают ничего не стоят. От признания того, что не существует истины в неком глубоком философском вопросе совершается переход к тому, что не существует истины ни в чем.
<...>
Я не испытываю особого оптимизма относительно того, что вектор этого движения каким-то образом переменится и положение само собой исправится. По-видимому, те, кто осознает ценность истины и разлагающую силу дилетантства и шарлатанства, и пытается этой силе сопротивляться, будут и дальше оказываться в трудом положении плывущих против течения. Но есть надежда на то, что всегда будут находиться те, кто, все таки, будет это делать.
А.А. Зализняк, речь на вручении солженицынской премии.