...
На самом обычном велосипеде я доезжаю до проспекта и дальше просто качусь с ними рядом. Им надо, например, забрать посылку в отдалённом почтовом отделении. Около дома - никак нельзя, и вообще совсем неважно, чего им надо. Мне непоседливо, я рядом с ними недолго, через полчаса уже выписываю восьмёрки вокруг проспекта. Какие странные лица! Рано же ещё, я только-только нашёл замок на соседней улице и вовсю упускаю возможность погулять в его стенах - как там они, дошли ли уже до почты, забрали ли с любовью упакованные прикосновения, может решили ещё погулять? а я смотрю на замок и не могу сойти с места. Ну, подумаешь, замок, здесь - возможно. А почему у вас белый велосипед? Не знаю, из дому выходил с красным. Смотри, смотри, сейчас зелёный свет будет, пошли. Вот теперь пора. И я просыпаюсь в высокой траве, мерцают незнакомые звёзды, луны держатся за руки. Надо запомнить рисунки на их лицах, только лун так много, как слов в песне. Эта песня сбивает дыхание, но я почему-то никак не выучу слов, куда же собрался учить рисунки на лунных лицах? Скажи, сколько на бумаге было миров, кружащихся вокруг двойных звёзд, и, наконец, - по-настоящему? Восходит сразу два солнца, я так и лежу, не отводя глаз от меняющихся небес. Чего я хочу? Конечно, настоящий самолёт. Но у меня нет ни настоящего, ни игрушечного. На каждый день рождения я по привычке прошу себе в подарок хоть какой-то, и почему-то никогда не прошу показать мне мир, согреваемый двумя солнцами. И вдруг такой мир снится, чтобы напомнить. Вместо знакомых красных стен короткие башенки с плоскими крышами в темноте. Можно забраться на одну из них и просидеть там всю ночь. Я расскажу про два солнца в небе, вдруг мы вместе там проснёмся, здорово же будет! От знакомых красных стен мне полтора часа петлять на велосипеде по улицам, избегая запруженный проспект. Я просто подумал, ты тоже захочешь увидеть два солнца.