Гроза
Смерть подошла совсем близко. Ехала со мной в автобусе. Толи прилипла к влажной коже у моря… Толи ветром надуло и запуталась в волосах…
У неё был горб и пахло она прогоркло, и отросшие корни седых волос едва прикрывали кожу на лысеющей голове...
Рядом стояла девушка. Автобус сбрасывал скорость, а парень с остановки заглядывал в окна, и наконец найдя нужное, заулыбался. Она вышла, подошла к нему, вручила пакеты, и они чмокнулись в губы четыре раза - быстро, легко, ритуально и очень мило.
И будто жизнь вышла. Тут-то я и ощутила смерть, она была грузной, пот смешался с дезодорантом, солёное горькое море... Автобус разгонялся в кисельно сгущеном воздухе, обгоняя пешеходок. По тротуару шагали две женщины-пенсионерки, с тряпичными сумками, в бриджах и соломенных шляпках. Кожа их ног светлая и плотная, совсем не видно вен, этих синих и фиолетовых петелек мальформаций. Я вспомнила других двух старушек, которые привлекли моё внимание недавно. Одна была тонкая, кожа да кости, прямая спина, аккуратные босоножки, юбка чуть ниже колена, маленькие серёжки, коричневая кожа и ясный взгляд. Вторая была другой, хоть кожа тоже темная, и возраст наверно тот же, и вес небольшой. Но глаза у неё ввалились, и она смотрела по сторонам испуганно, и ей было больно, она сидела неровно, вцепившись в сиденье. Я понимаю её.
Старушки - моя слабость с детства. Я всегда хотела быть доброй старушкой - если уж быть старушкой мне всё-таки доведётся. Я бы хотела иметь морщины на лице - по которым видно, что я была доброй.
Небо нависло тёмное и большое. А смерть ехала дальше, со мной, и её присутствие ощущалось всё тяжелее и неизбежнее. А я ведь очень хочу сбежать, я очень хочу сбежать.
Я вышла на конечной -
Там, там, на конечной станции,
Старость встретит поезд мой,
Повиснет на мне сединой...
- я вышла, и небо порвалось. Огромные капли застучали по асфальту, пыльные брызги упали на мои ноги. Шлёпанцы сразу стали натирать - дурацкая городская грязь. Блеснуло. 6 шагов. Громыхнуло. Как надо жить, чтобы прийти к финишу доброй?
У неё был горб и пахло она прогоркло, и отросшие корни седых волос едва прикрывали кожу на лысеющей голове...
Рядом стояла девушка. Автобус сбрасывал скорость, а парень с остановки заглядывал в окна, и наконец найдя нужное, заулыбался. Она вышла, подошла к нему, вручила пакеты, и они чмокнулись в губы четыре раза - быстро, легко, ритуально и очень мило.
И будто жизнь вышла. Тут-то я и ощутила смерть, она была грузной, пот смешался с дезодорантом, солёное горькое море... Автобус разгонялся в кисельно сгущеном воздухе, обгоняя пешеходок. По тротуару шагали две женщины-пенсионерки, с тряпичными сумками, в бриджах и соломенных шляпках. Кожа их ног светлая и плотная, совсем не видно вен, этих синих и фиолетовых петелек мальформаций. Я вспомнила других двух старушек, которые привлекли моё внимание недавно. Одна была тонкая, кожа да кости, прямая спина, аккуратные босоножки, юбка чуть ниже колена, маленькие серёжки, коричневая кожа и ясный взгляд. Вторая была другой, хоть кожа тоже темная, и возраст наверно тот же, и вес небольшой. Но глаза у неё ввалились, и она смотрела по сторонам испуганно, и ей было больно, она сидела неровно, вцепившись в сиденье. Я понимаю её.
Старушки - моя слабость с детства. Я всегда хотела быть доброй старушкой - если уж быть старушкой мне всё-таки доведётся. Я бы хотела иметь морщины на лице - по которым видно, что я была доброй.
Небо нависло тёмное и большое. А смерть ехала дальше, со мной, и её присутствие ощущалось всё тяжелее и неизбежнее. А я ведь очень хочу сбежать, я очень хочу сбежать.
Я вышла на конечной -
Там, там, на конечной станции,
Старость встретит поезд мой,
Повиснет на мне сединой...
- я вышла, и небо порвалось. Огромные капли застучали по асфальту, пыльные брызги упали на мои ноги. Шлёпанцы сразу стали натирать - дурацкая городская грязь. Блеснуло. 6 шагов. Громыхнуло. Как надо жить, чтобы прийти к финишу доброй?