Особенности терапии ранней травмы 2
Особенности переноса и контрепеноса пациентов с ранней травмрй
Продолжая тему терапии ранней травмы, необходимо описать множество феноменов, и начинать здесь важно, конечно, с основных, фоновых.
Важным фоном терапии таких клиентов является очень сильная и упорная идентификация с плохим объектом. То, что аналитики обычно называют слияние эго и объекта.
Да, вероятно внутренний голос нашептывающий вам, что вы отвратительный, причиняющий вред или на худой конец просто злобный, жалкий или никчемный, это неприятно. Но зато вы, благодаря ему, знаете, кто вы. Иногда лишь этот голос дает человеку чувство самости - такого важного понимания самого себя и единственную возможность идентификации себя.
Да, может быть, вы даже улыбнетесь, читая это, но психотерапевты знают, насколько устойчивым бывает такое внутреннее мнение, без которого чувство самости начинает попросту разваливаться.
Чувство самости или, если кратко, понимание, кто я такой, является важной опорой нашей личности и формируется в раннем детстве, а далее, разумеется, может быть модифицировано, дополнено и меняться, но у детей, в раннем детстве не имевших безопасного пространства для роста и самовыражения, оно бывает повреждено монстроизированными внутренними объектами. Да, эти внутренние объекты могут быть в каком-то роде, но лишь в каком-то, отражением их взаимодействия с родителями, с матерью, и репрезентацией родительской фигуры, но в первую очередь важно понимать, что это архаическая мать, то есть та мать, которую ребенок мог увидеть из состояния полной зависимости, малости и беспомощности, не будучи в состоянии осмыслять, что она из себя представляет на самом деле.
Поэтому то, с чем мы будем иметь во взрослом возрасте таких людей в терапии с ними - это внутренние объекты, в каком-то роде, конечно, отражающие их родителей, но в большой степени представляющие их внутренний феномен восприятия окружающего.
Состояние такого клиента в терапии будет воспроизводить самый ранний конфликт их психики примерно могущий звучать так: "Мои родители (или обстановка в семье, обстоятельства жизни) слишком ужасны для того, чтобы я мог оставаться здесь, но я нуждаюсь в них и без них априори погибну, поэтому должен оставаться здесь." При этом такие дети часто принимают бессознательное решение рано или поздно уйти и отправиться на поиски лучшей жизни.
И вся беда только в том, что первичный выбор жизненной важности - оставаться в неблагоприятной среде для выживания в их психике будет доминирующим и, более того, враждебная среда будет тем, что они будут воспроизводить даже при благоприятных и средненеблагоприятных обстоятельствах, таким образом, всегда ухудшая свое положение.
В 90 % случаев терапии с такими пациентами, вы будете, чаще всего сами того не заметив, втянуты в проективную идентификацию такого качества (не знаю даже, можно ли называть это контрпереносом): вы незаметно (лучше если это, разумеется, вовремя осознать) станете вынуждены делать ровно то, грубо говоря, что делали эти дети в контакте с их родителями.
Это самый важный момент терапии, который всегда будет рождаться через исследование этой важной проективной идентификации - массированного помещения в терапевта их собственной раненой самости. Можно сказать, что в таких случаях именно психика терапевта будет являться важным ресурсом, представляющим контейнер для самости пациента до тех пор, пока она не окрепнет до такого состояния, когда ваш пациент будет постепенно способен осознать себя не через голос негативных внутренних фигур, а через собственное взращиваемое в терапии укрепляющееся эго, до того, как он сможет отделять себя от негативных фигур своего внутреннего мира.
В бОльшей степени, конечно, это контреперенос, контейнирование с помощью психики терапевта, важных аспектов личности пациента, своей хрупкой и диффузной, к тому же поврежденной, самости, и - обязательно - негативных фигур его внутреннего мира, в плену у которых находится его несформированная самость. Здесь мы коснемся, пока по касательной, тех самый важных ранних потребностей в матери как контейнере и фигуре, дающей пространство для ребенка, место для его существования и развития.
В этом важном моменте терапии наиважнейшим, не побоюсь этого слова, для терапевта является принимать эти проекции, которые клиент иногда робко, а иногда с силой пушечного ядра будет вносить в терапевтическое пространство.
То есть условием проработки негативных фигур и, как следствие, негативного переноса, является безусловное принятие терапевтом их роли, признание восприятия пациентом его, терапевта, как плохого, отвергающего, ранящего, инфантилизирующего, заставляющего преждевременно вырасти, ненавидящего, использующего и далее по тексту, а иногда все сразу. Если терапевт в моменты, когда его клиент будет видеть его (а зачастую терапевт, исходя из такой массированной проективной идентификации, и действительно будет в чем-то повторяющим или похожим на то, что проецирует клиент) плохим, отвергающим и т.п. будет отвергать проекцию клиента. требуя клиента признать его, терапевта, отличие от проецируемого материала, то такая терапия во многом будет обречена.
Клиент будет сам способен видеть разницу терапевта именно только после переработки переносов или иногда видеть разницу как промежуточный итог переработки части негативных переносов.
Продолжая тему терапии ранней травмы, необходимо описать множество феноменов, и начинать здесь важно, конечно, с основных, фоновых.
Важным фоном терапии таких клиентов является очень сильная и упорная идентификация с плохим объектом. То, что аналитики обычно называют слияние эго и объекта.
Да, вероятно внутренний голос нашептывающий вам, что вы отвратительный, причиняющий вред или на худой конец просто злобный, жалкий или никчемный, это неприятно. Но зато вы, благодаря ему, знаете, кто вы. Иногда лишь этот голос дает человеку чувство самости - такого важного понимания самого себя и единственную возможность идентификации себя.
Да, может быть, вы даже улыбнетесь, читая это, но психотерапевты знают, насколько устойчивым бывает такое внутреннее мнение, без которого чувство самости начинает попросту разваливаться.
Чувство самости или, если кратко, понимание, кто я такой, является важной опорой нашей личности и формируется в раннем детстве, а далее, разумеется, может быть модифицировано, дополнено и меняться, но у детей, в раннем детстве не имевших безопасного пространства для роста и самовыражения, оно бывает повреждено монстроизированными внутренними объектами. Да, эти внутренние объекты могут быть в каком-то роде, но лишь в каком-то, отражением их взаимодействия с родителями, с матерью, и репрезентацией родительской фигуры, но в первую очередь важно понимать, что это архаическая мать, то есть та мать, которую ребенок мог увидеть из состояния полной зависимости, малости и беспомощности, не будучи в состоянии осмыслять, что она из себя представляет на самом деле.
Поэтому то, с чем мы будем иметь во взрослом возрасте таких людей в терапии с ними - это внутренние объекты, в каком-то роде, конечно, отражающие их родителей, но в большой степени представляющие их внутренний феномен восприятия окружающего.
Состояние такого клиента в терапии будет воспроизводить самый ранний конфликт их психики примерно могущий звучать так: "Мои родители (или обстановка в семье, обстоятельства жизни) слишком ужасны для того, чтобы я мог оставаться здесь, но я нуждаюсь в них и без них априори погибну, поэтому должен оставаться здесь." При этом такие дети часто принимают бессознательное решение рано или поздно уйти и отправиться на поиски лучшей жизни.
И вся беда только в том, что первичный выбор жизненной важности - оставаться в неблагоприятной среде для выживания в их психике будет доминирующим и, более того, враждебная среда будет тем, что они будут воспроизводить даже при благоприятных и средненеблагоприятных обстоятельствах, таким образом, всегда ухудшая свое положение.
В 90 % случаев терапии с такими пациентами, вы будете, чаще всего сами того не заметив, втянуты в проективную идентификацию такого качества (не знаю даже, можно ли называть это контрпереносом): вы незаметно (лучше если это, разумеется, вовремя осознать) станете вынуждены делать ровно то, грубо говоря, что делали эти дети в контакте с их родителями.
Это самый важный момент терапии, который всегда будет рождаться через исследование этой важной проективной идентификации - массированного помещения в терапевта их собственной раненой самости. Можно сказать, что в таких случаях именно психика терапевта будет являться важным ресурсом, представляющим контейнер для самости пациента до тех пор, пока она не окрепнет до такого состояния, когда ваш пациент будет постепенно способен осознать себя не через голос негативных внутренних фигур, а через собственное взращиваемое в терапии укрепляющееся эго, до того, как он сможет отделять себя от негативных фигур своего внутреннего мира.
В бОльшей степени, конечно, это контреперенос, контейнирование с помощью психики терапевта, важных аспектов личности пациента, своей хрупкой и диффузной, к тому же поврежденной, самости, и - обязательно - негативных фигур его внутреннего мира, в плену у которых находится его несформированная самость. Здесь мы коснемся, пока по касательной, тех самый важных ранних потребностей в матери как контейнере и фигуре, дающей пространство для ребенка, место для его существования и развития.
В этом важном моменте терапии наиважнейшим, не побоюсь этого слова, для терапевта является принимать эти проекции, которые клиент иногда робко, а иногда с силой пушечного ядра будет вносить в терапевтическое пространство.
То есть условием проработки негативных фигур и, как следствие, негативного переноса, является безусловное принятие терапевтом их роли, признание восприятия пациентом его, терапевта, как плохого, отвергающего, ранящего, инфантилизирующего, заставляющего преждевременно вырасти, ненавидящего, использующего и далее по тексту, а иногда все сразу. Если терапевт в моменты, когда его клиент будет видеть его (а зачастую терапевт, исходя из такой массированной проективной идентификации, и действительно будет в чем-то повторяющим или похожим на то, что проецирует клиент) плохим, отвергающим и т.п. будет отвергать проекцию клиента. требуя клиента признать его, терапевта, отличие от проецируемого материала, то такая терапия во многом будет обречена.
Клиент будет сам способен видеть разницу терапевта именно только после переработки переносов или иногда видеть разницу как промежуточный итог переработки части негативных переносов.