(no subject)
Мне нужно пересдать какой-то экзамен. Довольно долго я жду преподавателя в коридоре университета. Преподаватель появляется и на ходу начинает задавать мне вопрос. Я понимаю, что это экзамен по истории, и преподаватель очень пространно формулирует вопрос о политической обстановке в Европе 1940 года.
Тем временем мы оказываемся в автомобиле, сильно поношенном открытом фаэтон наподобие "Виллиса" или "УАЗа".
Автомобиль движется как будто без нашего участия. Абсурдной кажется его посадка - он словно не имеет дорожного просвета, мы сидим на уровне земли.
Преподаватель продолжает что-то пространно говорить, и я никак не уловлю где же сам вопрос.
Одновременно я лихорадочно вспоминаю что я мог бы сказать о 1940-м, и, как на грех, все мысли разбегаются.
Наш автомобиль останавливается в ветхом городском сквере, прямо среди скамеек.
Сверху вниз к скверу спускается и уходит поворотом направо грязный разбитый бульвар.
Преподаватель замолчал и будто ждёт от меня ответа, хотя вопрос по сути так и не прозвучал.
Я начинаю говорить, как вдруг общее внимание привлекает автомобиль, слишком быстро мчащийся по бульвару сверху вниз.
Очевидно, что он не впишется в поворот и вылетит в сквер. Люди вскрикивают, некоторые вскакивают со скамеек.
Автомобиль действительно не вписывается в поворот, ломает чахлые кусты и, с заносом, поднимая пыль и мусор, тормозит в сквере, к счастью никого не задев.
Это крайне ветхая, измятая и ржавая машина, напоминающая силуэтом когда-то роскошный "Ситроэн Дээс". Вкупе с грязным сквером, чахлыми деревьями и кривым бульваром, сцена внезапно ярко напоминает Гавану, Республика Куба.
"Ситроэн" неуверенно даёт задний ход, выруливая на бульвар - такое чувство, что невидимый водитель нетрезв - и легко бьёт в бок наш с преподавателем открытый фаэтон. Я выставляю за борт ногу и успеваю пнуть "Ситроэн" в крыло. "Ситроен" ещё раз даёт задний ход и на этот раз нарочно бьёт фаэтон в бок. Я пинаю "Ситроэн" ещё сильнее. Публика на бульваре смеётся. "Ситроеэн" откатывается почти к съезду на бульвар, останавливается, несколько раз громко газует, задним ходом стремительно бьёт фаэтон в третий раз, немедленно включает первую передачу и с пробуксовкой скрывается на бульваре. Я выскакиваю из фаэтона, но, естественно, не могу догнать обидчика. Публика хохочет как в цирке.
Сцена переключается мгновенно.
Необъяснимым образом одновременно, я вижу Фантомаса (Жан Марэ) за рулём новенького, элегантного "Ситроэна Дээс" и полицейский участок инспектора Жюва (Луи де Фюнес). В кино такие сцены решают полиэкраном, но во сне это не полиэкран, а именно одновременное видение двух сцен, разворачивающихся в разных местах. Фантомас говорит с Жювом по телефону. Слов не разобрать, я слышу только тембр голоса и его характерный смех.
Жандармы инспектора Жюва пытаются определить откуда говорит Фантомас, булавка, указывающая место его нахождения ползёт по карте будто сама.
Инспектор Жюв в комическом изумлении - Фантомас говорит с ним по телефону на ходу.
Я понимаю, что это свидетельство невероятного технического могущества Фантомаса - мобильные телефоны в 1964 году ещё не разработали. Каждое движение инспектора Жюва и каждая его реплика сопровождается взрывами хохота невидимой толпы, как в ситкоме.
Сон комкается и прерывается.