"Опасные связи" Малковича с Theatre de l'Atelier
Хорошо Майклу Кейну: сначала он номинируется на Оскара в качестве самого себя в "Сыщике", а 35 лет спустя возвращается, но уже в роли Оливье.
Хорошо Аль Пачино: номинация на Оскара за "Гленгарри Глен Росс", а 20 лет спустя он снова здесь, в роли Джека Леммона.
Даже Кевину Спейси хорошо: сначала он герцогом Бекингемом восстает супротив Аль Пачино в "Поисках Ричарда", не проходит и 20 лет, а он уже сам себе Аль Пачино, то есть Ричард Третий.
Хорошо, когда можно войти в одну и ту же реку, пусть и в другой купальной шапочке.
Но как быть Джону нашему Малковичу? Какой матросский костюмчик примерить ему, дабы вступить в "Опасные связи", с которых началась его блестящая карьера жестокого развратника? Даже Мишел Пфайфер удалось в некоторой степени сменить смертельную истому Мадам де Турвель на жажду жизни феминистки де Мертей в роли американской Анны Карениной - Эллен Оленской ("Эпоха невинности"). А как же быть Джону? Свекольная киноварь со щек Глен Клоуз превратила бы его в лучшем случае в Тутси-2, штанишки шевалье Кеану Ривза - в Кита Ричардса Карибского моря; и не в чепчик же де Воланж-Турман ему рядится. Как не прикидывай - плохо Джону нашему Малковичу.
Когда актеру плохо - он становится режиссером, чтобы мучать других актеров.
Во время работы над спектаклем, Джон наш режиссер Малкович неоднократно говаривал, что "мог бы поставить пьесу при помощи только лишь текста и актерских эмоций"
Примерно так оно и вышло. На сцене с минимальными декорациями и прекрасным освещением Кристофа Грейе, в странных футуристических костюмах прямиком из "Пятого элемента" (Мина Ли) великолепный актерский состав держит зал на протяжении пяти часов на чистом энтузиазме и страсти с некоторыми подпорками забавных режиссерских гэгов.
Современные костюмы смотрелись бы удачней, оттого Вальмон (очаровательный Яник Ландрей) в джинсах и сексапильней, и достоверней дам в полуразобранных корсетах.
Вообще злодеи, как им и положено, намного интересней униженных и оскорбленных. Костюмер это чувствует, и дарит маркизу Де Мертей (стремительную как гепард Жюли Мольер) модными брючками в пандан ее заточенным лабутанам. Куртизанка, на чьей попе Вальмон пишет письма, одета в абсолютно прозрачный пеньюар, под которым весело топорщатся неостриженные ее гениталии. Режиссеру, кажется, костюмы не очень нравятся, потому по ходу пьесы он продолжает раздевать героев. И если красный корсет в которым остается Мадам де Турвель, сбросив белые одежды сразу после грехопадения, иллюстрирует все бездны этого самого падения с тонкостью малярного валика; то прозрачные занавески, отброшенные Вальмоном натренированным жестом скучающего гинеколога с раздвинутых ног повернутой задом к лесу раскрытых ртов публики Эмили, приятно оживляют зрелище мизансценой прямиком с амстердамских подмостков квартала красных фонарей.
"Пишет она так же кошмарно, как и одевается", - комментирует маркиза любовное послание м-д де Турвель Вальмону. А виконту нравится! Ему вообще они все нравятся, он милейший Казанова, и любой современный суд его оправдает: больной человек, нимфоман, но безвредный, и плюс страшно похожий на молодого Джонни Деппа, но повыше.
От него невозможно оторвать глаз, и мучительный отказ ему де Мертей тем достоверней. Что в танце соблазнения Президентши де Турвель, что в гордом петушином бою с маркизой, Яник Ландрей безупречен.Остальные ему под стать. Вся труппа находится на сцене всю дорогу, и эта нехитрая, слишком часто применяемая последнее время тактика, здесь совершенно оправдана: и жертвы, и соучастники одновременно подглядывают друг за другом, и плетут интриги на всеобщем обозрении. Все виноваты во всем. Господин ле Лакло был бы доволен.
http://www.lincolncenterfestival.org/current-season/les-liaisons-dangereuses
Хорошо Аль Пачино: номинация на Оскара за "Гленгарри Глен Росс", а 20 лет спустя он снова здесь, в роли Джека Леммона.
Даже Кевину Спейси хорошо: сначала он герцогом Бекингемом восстает супротив Аль Пачино в "Поисках Ричарда", не проходит и 20 лет, а он уже сам себе Аль Пачино, то есть Ричард Третий.
Хорошо, когда можно войти в одну и ту же реку, пусть и в другой купальной шапочке.
Но как быть Джону нашему Малковичу? Какой матросский костюмчик примерить ему, дабы вступить в "Опасные связи", с которых началась его блестящая карьера жестокого развратника? Даже Мишел Пфайфер удалось в некоторой степени сменить смертельную истому Мадам де Турвель на жажду жизни феминистки де Мертей в роли американской Анны Карениной - Эллен Оленской ("Эпоха невинности"). А как же быть Джону? Свекольная киноварь со щек Глен Клоуз превратила бы его в лучшем случае в Тутси-2, штанишки шевалье Кеану Ривза - в Кита Ричардса Карибского моря; и не в чепчик же де Воланж-Турман ему рядится. Как не прикидывай - плохо Джону нашему Малковичу.
Когда актеру плохо - он становится режиссером, чтобы мучать других актеров.
Во время работы над спектаклем, Джон наш режиссер Малкович неоднократно говаривал, что "мог бы поставить пьесу при помощи только лишь текста и актерских эмоций"
Примерно так оно и вышло. На сцене с минимальными декорациями и прекрасным освещением Кристофа Грейе, в странных футуристических костюмах прямиком из "Пятого элемента" (Мина Ли) великолепный актерский состав держит зал на протяжении пяти часов на чистом энтузиазме и страсти с некоторыми подпорками забавных режиссерских гэгов.
Современные костюмы смотрелись бы удачней, оттого Вальмон (очаровательный Яник Ландрей) в джинсах и сексапильней, и достоверней дам в полуразобранных корсетах.
Вообще злодеи, как им и положено, намного интересней униженных и оскорбленных. Костюмер это чувствует, и дарит маркизу Де Мертей (стремительную как гепард Жюли Мольер) модными брючками в пандан ее заточенным лабутанам. Куртизанка, на чьей попе Вальмон пишет письма, одета в абсолютно прозрачный пеньюар, под которым весело топорщатся неостриженные ее гениталии. Режиссеру, кажется, костюмы не очень нравятся, потому по ходу пьесы он продолжает раздевать героев. И если красный корсет в которым остается Мадам де Турвель, сбросив белые одежды сразу после грехопадения, иллюстрирует все бездны этого самого падения с тонкостью малярного валика; то прозрачные занавески, отброшенные Вальмоном натренированным жестом скучающего гинеколога с раздвинутых ног повернутой задом к лесу раскрытых ртов публики Эмили, приятно оживляют зрелище мизансценой прямиком с амстердамских подмостков квартала красных фонарей.
"Пишет она так же кошмарно, как и одевается", - комментирует маркиза любовное послание м-д де Турвель Вальмону. А виконту нравится! Ему вообще они все нравятся, он милейший Казанова, и любой современный суд его оправдает: больной человек, нимфоман, но безвредный, и плюс страшно похожий на молодого Джонни Деппа, но повыше.
От него невозможно оторвать глаз, и мучительный отказ ему де Мертей тем достоверней. Что в танце соблазнения Президентши де Турвель, что в гордом петушином бою с маркизой, Яник Ландрей безупречен.Остальные ему под стать. Вся труппа находится на сцене всю дорогу, и эта нехитрая, слишком часто применяемая последнее время тактика, здесь совершенно оправдана: и жертвы, и соучастники одновременно подглядывают друг за другом, и плетут интриги на всеобщем обозрении. Все виноваты во всем. Господин ле Лакло был бы доволен.
http://www.lincolncenterfestival.org/current-season/les-liaisons-dangereuses