(no subject)
Это так обычно - тебе больно, и ты пытаешься сделать больно. Тебя переполняют сочувствие, горячая жалость и желание укрыть и спрятать от всего, посадить в карман и не дать в обиду - вперемешку с острой жаждой крови, мучительным рефлексом порвать в клочья, услышать треск раздираемой плоти, и, теряя сознание от чужой боли, которую чувствуешь, как свою, довести дело до конца. Я - пес со сшибкой, который виляет хвостом и кусает одновременно, жалко скуля от невозможности выжить с этой разматывающейся черной дырой внутри.
Меня нет - есть мутная боль, осыпающаяся хлопьями, как перхоть, фейковый снег в темной пустой комнате, я изошла на нее, как старая труба на ржавчину, и усилием воли можно только заставить замереть, замерзнуть это состояние - не спасти, не вылечить, не собрать, просто застыть этот хаос в пустоте, остановить, как на фотографии. Гремит музыка, вьются телки, это все инопланетный шабаш, который заставляет подрагивать застывшие, как в киселе, хлопья - виски льется: вторая, третья, пятая порция - без толку, все утекает между, сосуда больше нет. Смешно и страшно, и можно бы прислониться к себе - если б было к чему!, - и не к кому воззвать: ни попросить понимания и помощи - на том конце происходит то же самое, если не хуже; ни предложить - предлагать нечего. Ни спасти, ни спастись.
Усталость и пустота наступают на задники тапок, и в какое-нибудь послезавтра можно будет вдруг очнуться снаружи - среди солнца, нагретых парапетов, запахов кофе, земли и типографской краски, и погладить себя по атласной шкуре, и послать все нахуй - в том числе и себя, ноющую. До следующего раза.
.
Меня нет - есть мутная боль, осыпающаяся хлопьями, как перхоть, фейковый снег в темной пустой комнате, я изошла на нее, как старая труба на ржавчину, и усилием воли можно только заставить замереть, замерзнуть это состояние - не спасти, не вылечить, не собрать, просто застыть этот хаос в пустоте, остановить, как на фотографии. Гремит музыка, вьются телки, это все инопланетный шабаш, который заставляет подрагивать застывшие, как в киселе, хлопья - виски льется: вторая, третья, пятая порция - без толку, все утекает между, сосуда больше нет. Смешно и страшно, и можно бы прислониться к себе - если б было к чему!, - и не к кому воззвать: ни попросить понимания и помощи - на том конце происходит то же самое, если не хуже; ни предложить - предлагать нечего. Ни спасти, ни спастись.
Усталость и пустота наступают на задники тапок, и в какое-нибудь послезавтра можно будет вдруг очнуться снаружи - среди солнца, нагретых парапетов, запахов кофе, земли и типографской краски, и погладить себя по атласной шкуре, и послать все нахуй - в том числе и себя, ноющую. До следующего раза.
.