Воспоминания тов. Иванова о полке им. Степана Разина. Часть 2
Часть 1
Прийдя в Белорецк, мы расположились по квартирам. В Белорецк пришли отряды: Николая Каширина, Ивана Каширина, Блюхера, Пичугина, устроили митинг, где призывали рабочих стать на защиту Сов. Власти. Масса рабочих Белорецкаго завода поступила добровольцами в наш отряд, из которых сформировали отряд. Всего наших сил в то время насчитывалось около 20,000 человек. Всё это было в Июле, не помню, какого числа.
Простояв приблизительно дня 4-е, наш отряд был поднят тревогой. Когда наша сотня выступила на позицию, то увидели, что белогвардейские банды подступили к самому Белорецку. Наш отряд пошол в наступление, и в результате белогвардейцы были отброшены от Белорецка.
На другой день наши отряды выступили и пошли в наступление на В.-Уральск. Пройдя приблизительно вёрст 25-ть, мы были обстреляны противником. Наш отряд принял боевой порядок и стал наступать на башкирскую деревню. Мой взвод был дежурным и в виду того, что отряд развернулся на большое разстояние, то из моего взвода были разосланы по разным частям, и я остался с тремя красноармейцами, с которыми, присоединившись к 2-му взводу, пошли в лево.
Подойдя к башкирской деревне приблизительно на 200 сажен, мы остановились и заняли позицию, ожидая приказания двигаться далее. Второй взвод был от меня вправо, а я - с красноармейцами своего взвода, с Адьютантом полка тов. Шнехом и ком.сотни Захаровым. [30]
В деревне не было видно ни кого. Тов. Шнех даёт мне задание - с тремя красноармейцами занять деревню. Я стал возражать, так как в деревне должны быть белогвардейцы, и с тремя красноармейцами занимать деревню сущая безсмыслица. Но товарищ Шнех настаивал, и я собрался ехать занимать, но в это время из деревни выехала белогвардейская сотня, по которой мы открыли огонь. И когда открыли огонь, то с другой стороны деревни выехала вторая сотня, а из средины деревни выступила пехота, приблизительно рота, и все стали уходить без выстрела в горы, после чего мы заняли деревню и нашли в виду поспешнаго отступления белогвардейцев варившееся на дворе мясо для обеда и потерянный белогвардейцами список. И оказалось, что в пехоте были одни офицеры, так что не было даже прапорщиков, а все старые офицеры.
Заняв деревню мы получили сведение, что в версте есть ещё деревня, в которой есть белогвардейская добровольческая рота. И мы двинулись на указанную деревню, в которой действительно была рота добровольцев-башкир. Подойдя к деревне, мы бросилась на деревню, где большую половину перебили, а некоторые белогвардейцы разбежались.
После этого мы присоединились к отряду и двинулись дальше на В.-Уральск. Каждую деревню нашим отрядам приходилось брать с бою. Перейдя реку Урал, двум сотням, нашей и 4-й, пришлось занять позицию на одной из гор, а против нас другую гору занимали белогвардейцы. Получаем приказание идти в наступление и по следующему плану: 4-я сотня обойдёт с лева, 2-я полусотня нашей сотни обойдёт далее 4-й сотни и зайдёт с другой стороны горы. Мне было дано задание идти прямо в лоб, а 2-й взвод должен идти за мной только тогда, когда я выбью противника и займу позицию
Выступив со взводом, я разыскал взвод и цепочкой направился к противнику, который с высокой горы пересчитал нас всех. До горы я дошол благополучно, белогвардейцы по мне не сделали ни одного выстрела. За то подойдя к горе, нас белогвардейцы встретили сильным огнём, но наш взвод занял позицию, т.е. высоту ниже той, на которой, сидели белогвардейцы, и открыл огонь по белогвардейцам. 2-й взвод в это время двинулся ко мне и занял позицию правее меня, недоумевая, почему белогвардейцы направили огонь, и почему наша полусотня и 4-я сотня бездействуют.
И вот, немного погодя, из под горы ко мне пригнал с донесением красноармеец из 4-й сотни, от котораго я узнал, что 4-я сотня отступила в виду того, что не захватили с собой в достаточном количестве патронов, виду чего пришлось отступить и наше2-й полусотни, и в результате остались только два взвода. Белогвардейцы, видя, что нас осталось мало усилили огонь по нам, так что не было возможности подняться.
В это время я получил приказание отступать. Дав приказание тов. отступать, повёл цепью взвод к переправе, так как сзади нас был непроходимый ручей, трясина, и проход был только в одном месте. Белогвардейцы это сообразили и весь огонь направили на переправу, так что нам не как нельзя было обойти переправу и не попасть под прицел противника. Но в это время наш пулемётчик, остававшийся на ранее занимаемой нами позиции, открыл меткий огонь по противнику, и мы, воспользовавшись замешательством противника, перешли без потерь и заняли ранее занимаемую позицию.
Дня через два я был ранен в бок осколком и был увезён в Белорецк, но за нехваткой место и был помещён на частной квартире, на которой и стоял ранее. Переночевав ночь, утром на Белорецк напали две сотни белогвардейцев, которые пришли с противоположной стороны В.-Уральска, из деревень Ломовки, которые заняли Белорецк, и нам, раненым, как с частных квартир, так и из лазарета пришлось скрытся в горы. Но белогвардейцы вскоре были выбиты, и наши отряды от В.-Уральска в связи с тем, что белогвардейцы окружили уже Белорецк, отступили в последний.
Когда наши отряды сошлись все в Белорецк, то белогвардейцы стали со всех сторон наступать на Белорецк, и в результате нам пришлось отступать по направлению Оренбурга. Во время отступления нам приходилось пробиватся и отбиватся, так как мы были со всех сторон окружены противником, превосходящим нас численностью.
Когда наши отряды дошли до железной дороги, [30об] около станции ИГЛИНО нас встретили сильные отряды противника. По сведениям противник стянул чешские части для того, чтобы задержать и разбить наш отряд, для того чтобы отделатся от нас навсегда. Но наш отряд под умелым руководством нашего Ком.состава быстро разсеял белогвардейские части, так что белогвардейцы даже оставили г. Уфу и бежали далее. Но мы на Уфу не пошли, а двинулись на г. Бирск.
При переправах через реку Уфимку и Белую белогвардейцы делали на нас сильные натиски, но везде отбивались, после чего белогвардейцы потеряли надежду разбить нас и далее тревожили нас только маленькими набегами.
Не доходя 12 вёрст до Бирска, нас встретили белогвардейцы, сильно окопавшись, но и тут дали им такой урок, что они по примеру Иглино очистили Бирск, а наши отряды двинулись на г. Кунгур, где и встретились с Красноармейскими частями.
Простояв в Кунгуре 3-и суток, приведя всё в порядок и подкрепившись силами, нас двинули на позицию, которая была верстах в 25-ти от Кунгура. Наши красноармейские части на позиции, к которым нам пришлось прийдти, были слабые и едва сдерживали противника. Наши же части, а именно бригада Ивана Каширина и 17-й пехотный Уральский полк - это та пехота, которая с нами вышла из Троицка, быстрым натиском отбросила на большое разстояние противника, который не успевал укрепляться, как его наши части уже выбивали с позиций.
Приблизительно в конце Сентября мы уже овладели местечком Крюками и станцией Шамара. Из деревни "Курья" около Крюков наш взвод послали на ту сторону реки Сылвы для возстановления связи с латышским отрядом, которым командовал тов. Петров. Переехав около Крюков через Сылву, мы в деревушке немного закусили и двинулись на деревню Урмы, в которой стоял латышский отряд, и дошли до деревни без всяких приключений, где связались с отрядом Петрова, который геройски отбивал противника. После чего мы тут же поехали обратно и к вечеру добрались до деревни, которая на Сылве, и оказалось, что эта деревня занята белогвардейцами, так что отступление нам было отрезано. Мы вернулись обратно, но и тут нам отступление было уже отрезано, и белогвардейцы, видя, что мы спокойно едем по дороге, наверное, признали нас за своих казаков и стрельбы по нам не открывали.
Нам пришлось около недели скрываться по лесам, по мелким хуторам, а потом, нащупав проход по лесам, вышли к своим частям. Наша часть уже нас не ожидала встретить, думая, что мы все попали в руки белогвардейцев.
Характерно отметить взятие станции Шамара. Наши части занимали позицию около 58-го раз"езда, а нам дано задание пройдти по непроходимым лесам, пробраться к станции Шамара и обстрелять последнюю. Наш взвод пробрался до станции Шамара, над которой господствовала высота, которую мы и заняли. У станции стоял бронепоезд, белогвардейцы разгуливались по станции, не подозревая, что в 100 саженях от них находятся красные. Нам было слышно, как они разговаривают.
И вот мы с высоты дали залп. Белогвардейцы сначала растерялись, из бронепоезда повыскакали и смотрят на нашу высоту. Мы дали второй залп, и в результате броневик удрал, и все части в панике убежали со станции по направлению в тыл противника, а вскоре и весь белогвардейский фронт стал удирать. А следом за ними пришол и занял станцию наш 17-й Уральский полк, но тут же был отведён немного отдохнуть, а вместо его был поставлен 1-й Пермский полк.
На другой день белогвардейцы обрушились на станцию Шамары. Мы в это время тоже были отведены, и в результате получилась катастрофа: 1-й Пермский полк часть разбежалась, а часть сдалась белогвардейцам, и белогвардейцы заняли станцию Шамара, после чего стали продвигаться к местечку Крюкам. Наши части у Крюков противника задержали. После всего этого белогвардейцы делали наступление два раза всем фронтом, и действовали на отбор чешские части, которые шли густыми массами, но оба раза наши части дали им такой урок, что чехи исчезли, и против нас стали действовать русские части.
Нас перебросили по правую сторону железной дороги, где нам пришлось действовать. Стояла зима, и нам приходилось иметь небольшие перестрелки с противником да разведки.
В одно прекрасное время нам дают задание взять Молебский завод. Идём в наступление, но не доходя немного до Молебскаго завода, нас беляки встречают стрельбой. Наши части быстро делают натиск. Наш полк врывается в завод и выбивает противника, было взято масса в плен. [31]
В Молебском заводе мы провели одну только ночь, а на следующий день получаем распоряжение отступить на старые позиции в деревню Гари. Простояв в деревне Гари дня 4-е, ночью получаем сведение, что в полуторых верстах, где стояла рота 17-го Уральского полка, идёт бой. Дело было при следующих обстоятельствах:
В указанную роту от нас была послана связь. У нас в роте была девушка Витебской губернии добровольцем-боевиком, носила обмундирование как красноармеец, не отставала нигде от красноармейцев - ни на постах, ни в атаке. И вот она и была послана для связи, так как была её очередь. Это была Анна Гончаренко, которая и принесла первая известие о том, что в деревне идёт бой.
Ночью Гончаренко сидела у окна в команде связи. Ночь была светлая, домик, в котором помещалась команда связи, отдельно впереди деревни, в которой была расположена рота, впереди роты была застава. К деревне подошли две сотни казаков в пешем порядку, сняли сонную заставу и подошли к домику, в котором была команда связи. Гончаренко заметила в окно, когда беляки проходили около окна, что идут не красные, а беляки, и шмыгнула в сенки, стала за дверь, а когда беляки зашли в домик, то она выскочила в маленькое окно, которое было в сенях, и прибежала в сотню.
Наша сотня быстро двинулась в указанную деревню и выбила беляков, но в результате из роты много погибло красноармейцев, так как беляки заставали красноармейцев сонными и убивали.
Вскоре после этого правый фланг противника оттеснил наши части, которые были правее нас, и одновременно подступил к Перми и Кунгуру, а мы остались почти что в тылу, и нам в силе необходимости пришлось отступить к реке Каме. На Каме мы укрепились и простояли там очень долго, несколько раз ходили в наступление и тревожили противника.
Один раз нам было дано задание нашей сотни перейдти через Каму и занять деревню Сташково, а если удастся, то и занять в версте от Сташковой деревню Полуденную. Наша сотня двинулась, заняла Сташкову и Полуденную, а рота пехоты прошла через Полуденную и заняла деревню Чёрную. При занятии Полуденной нами захвачены пленные.
Ночь прошла спокойно, но на утро белогвардейцы обрушились на нас большими силами, а так как лес доходил до самой деревни, то и заметили их, когда уже они подошли к самой деревне. Но всё-таки наша сотня быстро приняла боевой порядок, и бой происходил среди улицы в рукопашную. Наша сотня, видя, положение не очень красивое - если только отступить, то может пропасть, рота, которая в деревне Чёрной, стали упорно драться с беляками и дали воспользоваться выйдти роте.
В этом бою мы потеряли убитым тов. Степаненкова, и было человек 5-ть раненых и несколько лошадей ранено, после чего наша сотня отступила за Каму в деревню Гремячую, где и стояли, и только временами тревожа противника набегами.
Весной в Марте месяце 1919 года нашу Каширинскую бригаду перебрасывали в Оренбург, но при посадке на станции около Ижевска нас задержали и послали в г. Мензелинск, так как противник подходил к Мензелинску.
Прийдя к Мензелинску и простояв там дня три-четыре, наша бригада была снята с позиции и по железной дороге отправлена на Оренбург. Дойдя до г. Бузулука, нас остановили, и мы получили сведение, что белогвардейцы сделали прорыв и двигаются без задержки на Бузулук.
Нам устроили высадку как раз в 1-й день пасхи и направили на позицию. Прибыв в село Дементеевку, мы остановились, поджидая противника, но не дождавшись, двинулись в наступление. Пришлось нам встретиться с пехотными полками 43-й и 44-й, которых мы быстро разбили на голову.
Нам было задание двинуться на линию железной дороги Уфа-Самара, на станцию Филиповки и занять последнюю. При переходе через реку Кинель, которая после водополья ещё не сбыла. Нас встретили белогвардейские части, которых мы опрокидывали и массами забирали в плен. Здесь при наступлении погиб наш однодеревенец, командир пулемётнаго взвода тов. Дубков Андрей Александрович, котораго при мне сразила белогвардейская пуля почти в упор, так как белогвардейцы были от нас всего в 50-ти саженях, и который помер при мне. [31об]
Не доходя до станции Филиповка, нас встретил белогвардейский полк имени Шевченко и весь целиком перешол на нашу сторону, перебив предварительно офицеров своего полка, и привели с собой батарею. Дальше до Белебея были только мелкие стычки.
Подойдя к Белебею, мы получили сведение, что там стоит сильный пресловутый отряд Каппеля, и наш командный состав нас предупреждал, чтобы мы действовали осторожнее, но наши красноармейцы говорили, что будь хоть какого названия отряд беляков, всё равно нам по привычке разбивать банду.
Выступив из деревни, Дмитриевки, в 7-и верстах от Белебея нас встретили сильным огнём, и было видно, что против нас действовали сильные отряды белогвардейцев. Бой как начался с утра и кончился только вечером. Наш полк ворвался в город Белебей и очистил город от белой банды, которую гнал до деревни Глумилино. После этого нам пришлось только подгонять беляков, которые удирали на Дальний Восток, и всё время нам приходилось забирать их пачками в плен, а также забирать много орудий.
Около реки Белой нам пришлось задержатся, так как река ещё не установилась после половодья. Слева от нас действовала 24-я Железная дивизия, которая наводила мосты, но противник бил ураганным огнём, и мост срывало. Тогда нам было дано всей бригаде Каширина перейти Белую вплавь около села Табынскаго, где беляки не ожидали, что можно пройти. Наша бригада вплавь переправилась через Белую. При переправе у нас из сотни утонул один красноармеец и одна лошадь.
Перейдя через Белую, наша бригада ударила противнику неожиданно с фронта. Противник всеми силами опрокинулся на нас, думая нас опрокинуть и прижать к реке, но наша бригада не только отступать, а на оборот всё продвигалась вперёд, и утром перейдя реку и вступив в бой, держалась часов до трёх вечера.
24-я Железная дивизия воспользовалась этим моментом, направила мост, перешла и ударила противнику почти в тыл, которые не выдержали такого натиска и стали в безпорядке отступать, и дальше были только маленькие стычки.
В горах наш полк прошол на деревню Серпеевку, где белогвардейцы нас не ожидали и стояли на отдыхе в деревне верстах в двух от Серпеевки. И когда наша разведка поехала в деревню, то Полковник шёл на прогулку, который и был нашей разведкой убит. Деревня была занята нашими разведчиками, по которой беляки открыли артиллерийский огонь, но всё-таки деревня осталась за нами. Была попытка выбить нас и из Серпеевки, но безрезультатно.
Дальше продвигались с небольшими стычками, пришлось только немного подратся около Саткинскаго завода и около Златоуста. Выйдя из гор, мы пошли по Казачьим станицам. Население казачьих станиц всё эвакуировалось с армией Колчака, пропагандируя, что красные все убивают, не оставляя ничего, но когда которые оставались, то видели, что красные ни кого не убивают, не только мирных жителей, но и тех, которые от Колчака сдавались в плен.
Пройдя станицы: Филимоновскую, Соколовскую, Кумлякскую, дошли до Приисковой волости и далее до посёлка Сосновскаго, где нас встретили белые казачьи части и старались нас отвлечь, выступали против нас, чтобы мы вели с ними перестрелку, так как со стороны казачьяго лагеря к нам пробивался с 6-го номера отряд Красных. А когда к нам пробились несколько красноармейцев, то от нас был выслан отряд, который и разсеял беляков, чем спас от неминуемой гибели пробивавшийся к нам отряд, так как у них вышли все патроны, и ещё бы немного, и беляки бы разбили их.
После этой процедуры мы двинулись на Половинку, а с Половинки на Карс (Ям). На Карсе мы простояли сутки трои, и нам было дано задание взять г. Троицк. Наши красноармейцы рвались на Троицк, причина была та, что Троицк нам пришлось оставить, и белогвардейцы ликовали, а вторая причина та, что наши товарищи томились в тюрьмах, которых стремились скорее освободить.
Подойдя к Клястицкому (Солодянка) посёлку, нас встретили беляки, которых было 4-е сотни, но после трёх-четырех выстрелов из орудии последние разбежались. Мы двинулись в Троицк, который заняли без боя, так как белогвардейцы разбежались и очистили город без боя. [32]
Пробыв в Троицке приблизительно с неделю, я был из полка командирован в Станицу Бобровскую в станичный РЕВКОМ и более на позицию не ходил.
Вот мои краткие воспоминания, но если всё писать, то что мы испытали и то, что делали, если писать все эпизоды из тех военных действий, в которых я учавствовал не по наслышкам, а сам лично, то это составит целый том. Да и не старался запомнить всё, так как не думал писать, а только думал то, что выполнить свой революционный долг, а чтобы знали, как я выполнил, то этим я не интересовался.
Красноармеец "Степана Разина" полка Иванов
1925 года 20-го Марта
Н.-Увельский РИК [32об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.209.Л.28-32об.
Парад полка имени Степана Разина в Троицке
Прийдя в Белорецк, мы расположились по квартирам. В Белорецк пришли отряды: Николая Каширина, Ивана Каширина, Блюхера, Пичугина, устроили митинг, где призывали рабочих стать на защиту Сов. Власти. Масса рабочих Белорецкаго завода поступила добровольцами в наш отряд, из которых сформировали отряд. Всего наших сил в то время насчитывалось около 20,000 человек. Всё это было в Июле, не помню, какого числа.
Простояв приблизительно дня 4-е, наш отряд был поднят тревогой. Когда наша сотня выступила на позицию, то увидели, что белогвардейские банды подступили к самому Белорецку. Наш отряд пошол в наступление, и в результате белогвардейцы были отброшены от Белорецка.
На другой день наши отряды выступили и пошли в наступление на В.-Уральск. Пройдя приблизительно вёрст 25-ть, мы были обстреляны противником. Наш отряд принял боевой порядок и стал наступать на башкирскую деревню. Мой взвод был дежурным и в виду того, что отряд развернулся на большое разстояние, то из моего взвода были разосланы по разным частям, и я остался с тремя красноармейцами, с которыми, присоединившись к 2-му взводу, пошли в лево.
Подойдя к башкирской деревне приблизительно на 200 сажен, мы остановились и заняли позицию, ожидая приказания двигаться далее. Второй взвод был от меня вправо, а я - с красноармейцами своего взвода, с Адьютантом полка тов. Шнехом и ком.сотни Захаровым. [30]
В деревне не было видно ни кого. Тов. Шнех даёт мне задание - с тремя красноармейцами занять деревню. Я стал возражать, так как в деревне должны быть белогвардейцы, и с тремя красноармейцами занимать деревню сущая безсмыслица. Но товарищ Шнех настаивал, и я собрался ехать занимать, но в это время из деревни выехала белогвардейская сотня, по которой мы открыли огонь. И когда открыли огонь, то с другой стороны деревни выехала вторая сотня, а из средины деревни выступила пехота, приблизительно рота, и все стали уходить без выстрела в горы, после чего мы заняли деревню и нашли в виду поспешнаго отступления белогвардейцев варившееся на дворе мясо для обеда и потерянный белогвардейцами список. И оказалось, что в пехоте были одни офицеры, так что не было даже прапорщиков, а все старые офицеры.
Заняв деревню мы получили сведение, что в версте есть ещё деревня, в которой есть белогвардейская добровольческая рота. И мы двинулись на указанную деревню, в которой действительно была рота добровольцев-башкир. Подойдя к деревне, мы бросилась на деревню, где большую половину перебили, а некоторые белогвардейцы разбежались.
После этого мы присоединились к отряду и двинулись дальше на В.-Уральск. Каждую деревню нашим отрядам приходилось брать с бою. Перейдя реку Урал, двум сотням, нашей и 4-й, пришлось занять позицию на одной из гор, а против нас другую гору занимали белогвардейцы. Получаем приказание идти в наступление и по следующему плану: 4-я сотня обойдёт с лева, 2-я полусотня нашей сотни обойдёт далее 4-й сотни и зайдёт с другой стороны горы. Мне было дано задание идти прямо в лоб, а 2-й взвод должен идти за мной только тогда, когда я выбью противника и займу позицию
Выступив со взводом, я разыскал взвод и цепочкой направился к противнику, который с высокой горы пересчитал нас всех. До горы я дошол благополучно, белогвардейцы по мне не сделали ни одного выстрела. За то подойдя к горе, нас белогвардейцы встретили сильным огнём, но наш взвод занял позицию, т.е. высоту ниже той, на которой, сидели белогвардейцы, и открыл огонь по белогвардейцам. 2-й взвод в это время двинулся ко мне и занял позицию правее меня, недоумевая, почему белогвардейцы направили огонь, и почему наша полусотня и 4-я сотня бездействуют.
И вот, немного погодя, из под горы ко мне пригнал с донесением красноармеец из 4-й сотни, от котораго я узнал, что 4-я сотня отступила в виду того, что не захватили с собой в достаточном количестве патронов, виду чего пришлось отступить и наше2-й полусотни, и в результате остались только два взвода. Белогвардейцы, видя, что нас осталось мало усилили огонь по нам, так что не было возможности подняться.
В это время я получил приказание отступать. Дав приказание тов. отступать, повёл цепью взвод к переправе, так как сзади нас был непроходимый ручей, трясина, и проход был только в одном месте. Белогвардейцы это сообразили и весь огонь направили на переправу, так что нам не как нельзя было обойти переправу и не попасть под прицел противника. Но в это время наш пулемётчик, остававшийся на ранее занимаемой нами позиции, открыл меткий огонь по противнику, и мы, воспользовавшись замешательством противника, перешли без потерь и заняли ранее занимаемую позицию.
Дня через два я был ранен в бок осколком и был увезён в Белорецк, но за нехваткой место и был помещён на частной квартире, на которой и стоял ранее. Переночевав ночь, утром на Белорецк напали две сотни белогвардейцев, которые пришли с противоположной стороны В.-Уральска, из деревень Ломовки, которые заняли Белорецк, и нам, раненым, как с частных квартир, так и из лазарета пришлось скрытся в горы. Но белогвардейцы вскоре были выбиты, и наши отряды от В.-Уральска в связи с тем, что белогвардейцы окружили уже Белорецк, отступили в последний.
Когда наши отряды сошлись все в Белорецк, то белогвардейцы стали со всех сторон наступать на Белорецк, и в результате нам пришлось отступать по направлению Оренбурга. Во время отступления нам приходилось пробиватся и отбиватся, так как мы были со всех сторон окружены противником, превосходящим нас численностью.
Когда наши отряды дошли до железной дороги, [30об] около станции ИГЛИНО нас встретили сильные отряды противника. По сведениям противник стянул чешские части для того, чтобы задержать и разбить наш отряд, для того чтобы отделатся от нас навсегда. Но наш отряд под умелым руководством нашего Ком.состава быстро разсеял белогвардейские части, так что белогвардейцы даже оставили г. Уфу и бежали далее. Но мы на Уфу не пошли, а двинулись на г. Бирск.
При переправах через реку Уфимку и Белую белогвардейцы делали на нас сильные натиски, но везде отбивались, после чего белогвардейцы потеряли надежду разбить нас и далее тревожили нас только маленькими набегами.
Не доходя 12 вёрст до Бирска, нас встретили белогвардейцы, сильно окопавшись, но и тут дали им такой урок, что они по примеру Иглино очистили Бирск, а наши отряды двинулись на г. Кунгур, где и встретились с Красноармейскими частями.
Простояв в Кунгуре 3-и суток, приведя всё в порядок и подкрепившись силами, нас двинули на позицию, которая была верстах в 25-ти от Кунгура. Наши красноармейские части на позиции, к которым нам пришлось прийдти, были слабые и едва сдерживали противника. Наши же части, а именно бригада Ивана Каширина и 17-й пехотный Уральский полк - это та пехота, которая с нами вышла из Троицка, быстрым натиском отбросила на большое разстояние противника, который не успевал укрепляться, как его наши части уже выбивали с позиций.
Приблизительно в конце Сентября мы уже овладели местечком Крюками и станцией Шамара. Из деревни "Курья" около Крюков наш взвод послали на ту сторону реки Сылвы для возстановления связи с латышским отрядом, которым командовал тов. Петров. Переехав около Крюков через Сылву, мы в деревушке немного закусили и двинулись на деревню Урмы, в которой стоял латышский отряд, и дошли до деревни без всяких приключений, где связались с отрядом Петрова, который геройски отбивал противника. После чего мы тут же поехали обратно и к вечеру добрались до деревни, которая на Сылве, и оказалось, что эта деревня занята белогвардейцами, так что отступление нам было отрезано. Мы вернулись обратно, но и тут нам отступление было уже отрезано, и белогвардейцы, видя, что мы спокойно едем по дороге, наверное, признали нас за своих казаков и стрельбы по нам не открывали.
Нам пришлось около недели скрываться по лесам, по мелким хуторам, а потом, нащупав проход по лесам, вышли к своим частям. Наша часть уже нас не ожидала встретить, думая, что мы все попали в руки белогвардейцев.
Характерно отметить взятие станции Шамара. Наши части занимали позицию около 58-го раз"езда, а нам дано задание пройдти по непроходимым лесам, пробраться к станции Шамара и обстрелять последнюю. Наш взвод пробрался до станции Шамара, над которой господствовала высота, которую мы и заняли. У станции стоял бронепоезд, белогвардейцы разгуливались по станции, не подозревая, что в 100 саженях от них находятся красные. Нам было слышно, как они разговаривают.
И вот мы с высоты дали залп. Белогвардейцы сначала растерялись, из бронепоезда повыскакали и смотрят на нашу высоту. Мы дали второй залп, и в результате броневик удрал, и все части в панике убежали со станции по направлению в тыл противника, а вскоре и весь белогвардейский фронт стал удирать. А следом за ними пришол и занял станцию наш 17-й Уральский полк, но тут же был отведён немного отдохнуть, а вместо его был поставлен 1-й Пермский полк.
На другой день белогвардейцы обрушились на станцию Шамары. Мы в это время тоже были отведены, и в результате получилась катастрофа: 1-й Пермский полк часть разбежалась, а часть сдалась белогвардейцам, и белогвардейцы заняли станцию Шамара, после чего стали продвигаться к местечку Крюкам. Наши части у Крюков противника задержали. После всего этого белогвардейцы делали наступление два раза всем фронтом, и действовали на отбор чешские части, которые шли густыми массами, но оба раза наши части дали им такой урок, что чехи исчезли, и против нас стали действовать русские части.
Нас перебросили по правую сторону железной дороги, где нам пришлось действовать. Стояла зима, и нам приходилось иметь небольшие перестрелки с противником да разведки.
В одно прекрасное время нам дают задание взять Молебский завод. Идём в наступление, но не доходя немного до Молебскаго завода, нас беляки встречают стрельбой. Наши части быстро делают натиск. Наш полк врывается в завод и выбивает противника, было взято масса в плен. [31]
В Молебском заводе мы провели одну только ночь, а на следующий день получаем распоряжение отступить на старые позиции в деревню Гари. Простояв в деревне Гари дня 4-е, ночью получаем сведение, что в полуторых верстах, где стояла рота 17-го Уральского полка, идёт бой. Дело было при следующих обстоятельствах:
В указанную роту от нас была послана связь. У нас в роте была девушка Витебской губернии добровольцем-боевиком, носила обмундирование как красноармеец, не отставала нигде от красноармейцев - ни на постах, ни в атаке. И вот она и была послана для связи, так как была её очередь. Это была Анна Гончаренко, которая и принесла первая известие о том, что в деревне идёт бой.
Ночью Гончаренко сидела у окна в команде связи. Ночь была светлая, домик, в котором помещалась команда связи, отдельно впереди деревни, в которой была расположена рота, впереди роты была застава. К деревне подошли две сотни казаков в пешем порядку, сняли сонную заставу и подошли к домику, в котором была команда связи. Гончаренко заметила в окно, когда беляки проходили около окна, что идут не красные, а беляки, и шмыгнула в сенки, стала за дверь, а когда беляки зашли в домик, то она выскочила в маленькое окно, которое было в сенях, и прибежала в сотню.
Наша сотня быстро двинулась в указанную деревню и выбила беляков, но в результате из роты много погибло красноармейцев, так как беляки заставали красноармейцев сонными и убивали.
Вскоре после этого правый фланг противника оттеснил наши части, которые были правее нас, и одновременно подступил к Перми и Кунгуру, а мы остались почти что в тылу, и нам в силе необходимости пришлось отступить к реке Каме. На Каме мы укрепились и простояли там очень долго, несколько раз ходили в наступление и тревожили противника.
Один раз нам было дано задание нашей сотни перейдти через Каму и занять деревню Сташково, а если удастся, то и занять в версте от Сташковой деревню Полуденную. Наша сотня двинулась, заняла Сташкову и Полуденную, а рота пехоты прошла через Полуденную и заняла деревню Чёрную. При занятии Полуденной нами захвачены пленные.
Ночь прошла спокойно, но на утро белогвардейцы обрушились на нас большими силами, а так как лес доходил до самой деревни, то и заметили их, когда уже они подошли к самой деревне. Но всё-таки наша сотня быстро приняла боевой порядок, и бой происходил среди улицы в рукопашную. Наша сотня, видя, положение не очень красивое - если только отступить, то может пропасть, рота, которая в деревне Чёрной, стали упорно драться с беляками и дали воспользоваться выйдти роте.
В этом бою мы потеряли убитым тов. Степаненкова, и было человек 5-ть раненых и несколько лошадей ранено, после чего наша сотня отступила за Каму в деревню Гремячую, где и стояли, и только временами тревожа противника набегами.
Весной в Марте месяце 1919 года нашу Каширинскую бригаду перебрасывали в Оренбург, но при посадке на станции около Ижевска нас задержали и послали в г. Мензелинск, так как противник подходил к Мензелинску.
Прийдя к Мензелинску и простояв там дня три-четыре, наша бригада была снята с позиции и по железной дороге отправлена на Оренбург. Дойдя до г. Бузулука, нас остановили, и мы получили сведение, что белогвардейцы сделали прорыв и двигаются без задержки на Бузулук.
Нам устроили высадку как раз в 1-й день пасхи и направили на позицию. Прибыв в село Дементеевку, мы остановились, поджидая противника, но не дождавшись, двинулись в наступление. Пришлось нам встретиться с пехотными полками 43-й и 44-й, которых мы быстро разбили на голову.
Нам было задание двинуться на линию железной дороги Уфа-Самара, на станцию Филиповки и занять последнюю. При переходе через реку Кинель, которая после водополья ещё не сбыла. Нас встретили белогвардейские части, которых мы опрокидывали и массами забирали в плен. Здесь при наступлении погиб наш однодеревенец, командир пулемётнаго взвода тов. Дубков Андрей Александрович, котораго при мне сразила белогвардейская пуля почти в упор, так как белогвардейцы были от нас всего в 50-ти саженях, и который помер при мне. [31об]
Не доходя до станции Филиповка, нас встретил белогвардейский полк имени Шевченко и весь целиком перешол на нашу сторону, перебив предварительно офицеров своего полка, и привели с собой батарею. Дальше до Белебея были только мелкие стычки.
Подойдя к Белебею, мы получили сведение, что там стоит сильный пресловутый отряд Каппеля, и наш командный состав нас предупреждал, чтобы мы действовали осторожнее, но наши красноармейцы говорили, что будь хоть какого названия отряд беляков, всё равно нам по привычке разбивать банду.
Выступив из деревни, Дмитриевки, в 7-и верстах от Белебея нас встретили сильным огнём, и было видно, что против нас действовали сильные отряды белогвардейцев. Бой как начался с утра и кончился только вечером. Наш полк ворвался в город Белебей и очистил город от белой банды, которую гнал до деревни Глумилино. После этого нам пришлось только подгонять беляков, которые удирали на Дальний Восток, и всё время нам приходилось забирать их пачками в плен, а также забирать много орудий.
Около реки Белой нам пришлось задержатся, так как река ещё не установилась после половодья. Слева от нас действовала 24-я Железная дивизия, которая наводила мосты, но противник бил ураганным огнём, и мост срывало. Тогда нам было дано всей бригаде Каширина перейти Белую вплавь около села Табынскаго, где беляки не ожидали, что можно пройти. Наша бригада вплавь переправилась через Белую. При переправе у нас из сотни утонул один красноармеец и одна лошадь.
Перейдя через Белую, наша бригада ударила противнику неожиданно с фронта. Противник всеми силами опрокинулся на нас, думая нас опрокинуть и прижать к реке, но наша бригада не только отступать, а на оборот всё продвигалась вперёд, и утром перейдя реку и вступив в бой, держалась часов до трёх вечера.
24-я Железная дивизия воспользовалась этим моментом, направила мост, перешла и ударила противнику почти в тыл, которые не выдержали такого натиска и стали в безпорядке отступать, и дальше были только маленькие стычки.
В горах наш полк прошол на деревню Серпеевку, где белогвардейцы нас не ожидали и стояли на отдыхе в деревне верстах в двух от Серпеевки. И когда наша разведка поехала в деревню, то Полковник шёл на прогулку, который и был нашей разведкой убит. Деревня была занята нашими разведчиками, по которой беляки открыли артиллерийский огонь, но всё-таки деревня осталась за нами. Была попытка выбить нас и из Серпеевки, но безрезультатно.
Дальше продвигались с небольшими стычками, пришлось только немного подратся около Саткинскаго завода и около Златоуста. Выйдя из гор, мы пошли по Казачьим станицам. Население казачьих станиц всё эвакуировалось с армией Колчака, пропагандируя, что красные все убивают, не оставляя ничего, но когда которые оставались, то видели, что красные ни кого не убивают, не только мирных жителей, но и тех, которые от Колчака сдавались в плен.
Пройдя станицы: Филимоновскую, Соколовскую, Кумлякскую, дошли до Приисковой волости и далее до посёлка Сосновскаго, где нас встретили белые казачьи части и старались нас отвлечь, выступали против нас, чтобы мы вели с ними перестрелку, так как со стороны казачьяго лагеря к нам пробивался с 6-го номера отряд Красных. А когда к нам пробились несколько красноармейцев, то от нас был выслан отряд, который и разсеял беляков, чем спас от неминуемой гибели пробивавшийся к нам отряд, так как у них вышли все патроны, и ещё бы немного, и беляки бы разбили их.
После этой процедуры мы двинулись на Половинку, а с Половинки на Карс (Ям). На Карсе мы простояли сутки трои, и нам было дано задание взять г. Троицк. Наши красноармейцы рвались на Троицк, причина была та, что Троицк нам пришлось оставить, и белогвардейцы ликовали, а вторая причина та, что наши товарищи томились в тюрьмах, которых стремились скорее освободить.
Подойдя к Клястицкому (Солодянка) посёлку, нас встретили беляки, которых было 4-е сотни, но после трёх-четырех выстрелов из орудии последние разбежались. Мы двинулись в Троицк, который заняли без боя, так как белогвардейцы разбежались и очистили город без боя. [32]
Пробыв в Троицке приблизительно с неделю, я был из полка командирован в Станицу Бобровскую в станичный РЕВКОМ и более на позицию не ходил.
Вот мои краткие воспоминания, но если всё писать, то что мы испытали и то, что делали, если писать все эпизоды из тех военных действий, в которых я учавствовал не по наслышкам, а сам лично, то это составит целый том. Да и не старался запомнить всё, так как не думал писать, а только думал то, что выполнить свой революционный долг, а чтобы знали, как я выполнил, то этим я не интересовался.
Красноармеец "Степана Разина" полка Иванов
1925 года 20-го Марта
Н.-Увельский РИК [32об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.209.Л.28-32об.
Парад полка имени Степана Разина в Троицке
