Воспоминания тов. Иванова о полке им. Степана Разина. Часть 1
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ.
Во время моего пребывания на германском фронте, приблизительно в Июле месяце 1917 года, мы стояли в Минской губернии. Я был в канцелярии и очень часто ездил на станцию Погорельцы, где стояли пехотные части. Я служил в казачьей части. На станции Погорельцы мне при поездках пришлось заметить, что солдаты пехотных частей собираются в отдалённых местах от станции и что-то читают. Мне некоторые солдаты были знакомые, и вот я захотел поинтересоваться, что за газеты они читают. Солдаты, хотя и знакомые, а всё-таки при моём желании с ними сблизиться меня избегали, и когда я к ним приближался, то они газету прятали, из чего я сообразил, что они опасаются меня. Я стал просить, чтоб они мне дали почитать газету, но они мне сказали, что если бы не твои лампасы, то мы бы дали тебе почитать газету. Но всё-таки мне в конце концов пришлось войдти к ним в доверие, и они мне стали давать не только читать газету, но и увозить с собой в часть, и знакомить своих товарищей. Газета была большевисская, которую издавал тов. ЛЕНИН. В сотне некоторые тов. интересовались этой газетой и даже произвели выписку, но вскоре эту газету прикрыло белогвардейское правительство, и в результате командный состав в нашей части посматривал на нас как на подозрительных, но каких бы то ни было репрессий к нам применить опасался.
В конце 1917 года я был уволен в отпуск на месяц домой и назад в часть уже не вернулся, так как все части демобилизовались.
По приходу домой у нас в посёлке организовалась подпольная организация, хотя и не так уж крепкая, но всё-таки сделали зачаток организации большевиков, в которую входили следующие товарищи: я, мой отец Иванов А.А., Свешников Ф.П., Золотухин Е.П., Золотухин И.П., Свешников И.И. и Конькин. Собирались в квартире Золотухина Е.П. ночью. И вот, принимая во внимание то, что наш поселок самый контр-революционный, то если бы узнали наши односельчане казаки про нашу организацию, то из нас ничего бы не осталось, так как настроение было самое враждебное к большевикам.
В последствии в нашу организацию ещё влилось несколько товарищей, из которых были такие, которые сочувствовали нашей партии, а некоторые влились только потому, чтобы предать нашу организацию, но благодаря тому, что в организации были все решительные товарищи, то они опасались предпринять что либо против нас, а в последствии, когда уже они нас выдали, то уже было поздно.
В марте месяце 1918 года стали появлятся белогвардейские агитаторы, и было заметно организация белогвардейских банд. Мы стали толкатся в г. Троицк, но там нам просто говорили: "Ерунда, ничего не будет, сов. власть на твёрдой почве", - тогда как у нас в посёлке была полная атаманщина, и про советы не было разговора. В то время в нашей организации насчитывалось до 20-ти членов, и мы хотели самостоятельно организовать Совет и вывешать вывеску, но, обсудив всесторонне этот вопрос, постановили вывеску не вывешивать, а ждать, что будет далее. Если бы только мы провели в жизнь организацию Совета, то безусловно контр-революционная масса нас бы задавила, так как нам из Троицка помощи ждать не приходилось, а у нас оружия не было.
В Марте месяце же казаки устроили выступление против большевиков. Вооружилось всё население чем попало и готовилось наступать на г. Троицк, и нам некоторым товарищам пришло скрыться, а именно: Мне пришлось сбежать в Кустанайский Уезд в крестьянские деревни, мой отец и Золотухин скрывались в своём посёлке, а остальные не скрывались, виду чего и были мобилизованы в белогвардейский отряд.
По ликвидации выступления казаков Красной Армией я вернулся обратно в свой посёлок, где мой отец производил аресты, но все арестованные были выпущены. Через два дня пришол Карательный отряд, который на общем собрании требовал, чтобы выдали зачинщиков выступления, а когда граждане отказались выдать зачинщиков, то Карательный отряд наложил контрибуцию, которую граждане уплатили в срок, установленный отрядом.
После всей этой процедуры был организован Станичный Совет, в который был избран и я и прослужил до Июня месяца 1918 года. В Июне месяце положение г. Троицка было критическое в связи с выступлением Чехов, и мы всей организацией на своих лошадях поехали в г. Троицк и вступили добровольцами в Красную Армию. Из нашей организации сформировали 1-й взвод, а потом стали организовать 1-ю сотню "СТЕПАНА РАЗИНА" полк. Принимал нас и формировал Степана Разина полк известный в то время активный борец за освобождение трудящихся от паразитов тов. ТОМИН, который и был Командиром нашей 1-й сотни, а в последствии, когда вышли из Троицка, то он был Командиром Троицкаго [28] Отряда.
По прибытие нас в Троицк через три-четыре дня стали стекаться в Троицк наши товарищи активисты, которые были в Советах, и в связи с выступлением чехов и шаткаго положения на местах вступали добровольцами в наш полк, и быстро был сформирован полк "Степана Разина".
Только что сформировали полк, и в праздник Вознесения чехи и казаки - смешанный отряд стал наступать на г. Троицк. Наши части, ещё только что сформированные, выступили из Троицка и вступили в бой с белогвардейщиной. И в результате белогвардейские части были разбиты и прогнаты от г. Троицка. Самое активное участие принимали казаки посёлка Клястицкаго (Солодянка). Красноармейские части, хотя только что сформированы, но в бой вступили, ни сколько не задумываясь, и бросались в атаку на белогвардейские части, которые не выносили такого натиска и при каждом таком натиске показывали тыл.
После указанного наступления через день наша 1-я сотня во главе с Командиром тов. Томиным при одном пулемёте и одной 3-х дюймовой орудии выступил из г. Троицка для того, чтобы очистить близлежащия станицы от белогвардейских банд.
Наш отряд шёл по дороге из г. Троицка на Н.-Санарку, и когда проходил дачи, то была выслана разведка влево от дороги на реку УЙ. Разведка нащупала около Уя на хуторах две сотни казаков, с которыми мне накануне пришлось вести перестрелку при следующих обстоятельствах:
Я был выслан тов. Томиным на дачи Яушева на реку Уй и занял позицию в углу дач к реке Уй против хутора Шерстянка. В моём распоряжении было 12-ть товарищей Красноармейцев, а в хуторе Шерстянка стояли две сотни казаков. Когда я вступил в перестрелку с указанными сотнями казаков и послал тов. Томину донесение о случившемся, то тов. Томин приказал мне держатся во что бы то ни стало, так как остальные Красноармейские части были нужны на более серьёзных местах, и мне пришлось держатся на своём посту до часа ночи. Белогвардейские части, не подозревая, что нас такое малое количество, не делали натиска, кроме маленьких выступлений, да и то мы не вызывали их на таковые.
Приблизительно около 12-ти часов ночи белогвардейские части, по видимому, опасаясь нашего наступления и воспользовавшись темнотой, скрылись неизвестно куда. Я произвёл разведку по близ лежащим хуторам, но белогвардейцев не оказалось, после чего я вернулся в Троицк и дал отчёт о своих действиях тов. Томину, который сказал мне, что завтра мы их найдём. И вот наш отряд с этим намерением выступил на Санарку.
Когда наша разведка нащупала эти две сотни на хуторах, которые расположены на реке Уй, то две сотни казаков бросились на наших разведчиков, которые под таким натиском стали отступать к нам. И когда выгнали из-за горки приблизительно саженей около 250-ти от нас, то наша сотня развернулась в боевой порядок. Тов. Томин дал распоряжение не наступать и не стрелять, а подпустить, чтобы белогвардейские сотни вступили с нами в бой, и принять ихнюю атаку, но белогвардейцы, видя наше спокойствие, с каким мы ждали, приготовившись, смешались, остановились и сразу стали показывать нам тыл. Наш отряд двинулся за ними, очень жалея, что белогвардейцы стали удирать, и жалея, что не пришлось их поколотить. Наша орудия дала несколько выстрелов, но безрезультатно.
Около хуторов на реке Уй белогвардейцы сделали попытку остановить нас, но орудие стало бить шрапнелью, и наш отряд бросился на занимаемую ими позицию, и в результате белогвардейцы, оставив несколько человек убитыми и пленными, убежали.
После этого мы прошли посёлки: Н. Санарский, Осиповский, Берлинский - и везде казачьи части от нас удирали. Вернувшись в посёлок Н.Санарский, нам жители посёлка Н.Санарскаго сказали, что в казачьем лагере есть отряд офицеров 400 человек, и мы двинулись на лагерь. Когда подошли к лагерю, то, имея в виду то, что нас небольшое количество, а офицерский отряд порядочный, то стали действовать осмотрительно и попробовали разшевелить офицерский отряд, в виду чего выпустили несколько снарядов из орудия. И в результате получилось то, что офицерский отряд форменным образом удрал, и мы остались, даже не почесав руки по офицерским спинам.
После такой неудачи наш отряд прибыл на дачи, расположенные на реке Увелька, и расположился на ночёвку. Переночевав на дачах, наш отряд вернулся в Троицк. В следующую ночь в 4-и часа наша сотня была разбужена выстрелами. Недоумевая, откуда появилась стрельба, сотня быстро приняла боевой порядок и выступила против белогвардейцев. Наша сотня стояла в бывших казачьих казармах за тюрьмой. Вступив в бой, наша сотня в виду того, что белогвардейцы были на очень близкое разстояние от казармы, занимаемой нами, потеряла сразу одного человека убитым и несколько ранеными, в числе которых был ранен тов. Томин. Ранен был в руку, но всё время [28об] руководил боем.
Задержав натиск белогвардейских банд, превосходивших нас численностью, мы получаем донесение, что белогвардейцами занят уже пассаж Яушева, и нам было приказание отступать к Меновому двору, куда мы и отступили.
В настоящем бою все наши товарищи сразу сообразили всю сер"ёзность положения и дрались, как настоящие революционеры. Отступив к Меновому двору, мы недосчитались убитым тов. Егорова, который прибыл из посёлка Берлинскаго, и ранеными тов. Томин, Кузнецов и другие, которые вышли с нами.
Заняв позицию около Менового двора, нам представилась следующая картина: пехотные части красноармейцев, которые занимали квартиры по всему городу, были застигнуты врасплох и в результате, когда выскакивали из квартир, не знали, куда отступать. И когда направлялись в противоположную сторону нашего отступления, то попадали прямо в руки белогвардейских банд и убивались. Часть красноармейцев более счастливая, которая отступала в ту сторону, куда было направлено отступление, выходили и соединялись с нами. Наш полк стоял цепью до тех пор, пока не вышли все красноармейские части и отошли от нас приблизительно версты на четыре, где приняли боевой порядок.
В это время слева от нас стояла наша батарея под командой тов. Ершова, которая била шрапнелью по красным казармам и по городу, где продвигались белогвардейские банды. С вокзала по нам дала несколько выстрелов белогвардейская батарея, но тов. Ершов заставил её замолчать.
Наш полк требовал у товарища Томина, чтобы он вёл нас обратно на Троицк, но тов. Томин благоразумно отклонил наше требование, так как борьба среди улиц одного коннаго полка была безполезна.
Часов в шесть утра, когда уже не было отставшаго одного красноармейца, наш полк стал отступать совместно с пехотным 17-м Уральским полком на 6-й номер и далее, направляясь на В.-Уральск.
Характерно отметить в этом бою действия двух броневых автомобилей. Один был на средних улицах, и по случаю того, что у такового было сильное повреждение, был оставлен в Троицке, а второй всё время принимал участие в бою и вышел невредимым. Несколько раз заезжал в самый центр белогвардейских банд и бил по всем направлениям, и метким огнём поражал белогвардейцев, которые были безсильны против его, и отступил только тогда, когда белогвардейские банды подошли близко к мосту у Менового двора, и было опасно оставаться, потому что белогвардейцы могли разобрать мост, и бронеавтомобиль мог тогда остатся в руках белогвардейцев.
Наше отступление до г. В.-Уральска было спокойно. Наступления белогвардейцев не было. В г. В.-Уральске в то время была Сов. Власть, и оперировал против белогвардейцев отряд Ивана Каширина.
Во время отступления на В.-Уральск много наших малодушных товарищей от нас ушли, думая, что наш отряд теперь обречён на погибель. В особенности уходили те товарищи, которые были мобилизованы в наш отряд.
Соединившись с частями отряда Каширина, мы простояли сутки, приводя всё в порядок. В то время Каширина не было в В-Уральске, который был на фронте около завод Тирлян. И когда сообщили ему о прибытии нашего отряда, то Каширин приказал нам двинуться по направлению на станицы: Карагайскую, Великопетровскую, Аминева и Сухтели.
Когда наш отряд отошол от г. В-Уральска приблизительно вёрст на 6-ть, то нас догнал на автомобиле тов. Каширин, собрал наш отряд, обсказал нам положение фронта около В-Уральска и призывал нас стоять на защите Сов. Власти. После чего тов. Каширин вернулся на оставленный им фронт, а мы пошли по тому направлению, куда нам дано задание.
Пройдя без всяких задержек до посёлка Аминевскаго, мы остановились и получили сведения, что в пос. Глазуновском есть белогвардейская банда, и недалеко в посёлке есть красноармейский отряд под командой тов. Иванова. Командир сотни тов. Свешников послал меня с 8-ю красноармейцами для связи в этот посёлок, где я с отрядом Иванова связался и вернулся обратно, но был снова послан с этими же красноармейцами на Глазунову.
Прибыв к посёлку Глазунову, к которому лес прилегал к самому, мы заметили там сотню белогвардейцев, по которым открыли огонь, и в результате белогвардейцы Глазунову оставили.
После этой операции, так как белогвардейцы ушли в отдалённые станицы, наш отряд был отозван в станицу Карагайскую. По полученным сведениям в посёлке Сухтелинском появился порядочный отряд белогвардейцев, куда была послана наша 1-я сотня под командой тов. Свешникова. Задание было выбить из посёлка Сухтелинскаго белогвардейцев или в крайнем случае не дать им продвигаться в г. В-Уральску.
Наша сотня прошла станицу Красненскую и стала подходить к посёлку Сухтелинскому, но Командир был назначен не из строевых частей, а из канцеляристов и военное дело совершенно не знал, в виду чего при [29] наступлении на поселок Сухтелинский наша сотня чуть было не пострадала от белогвардейских банд, так как в последствии мы узнали, что белогвардейцев было в Сухтелях 11-ть сотен казаков.
Наступление на поселок Сухтелинский было при следующих обстоятельствах: из поселка Красненскаго наша сотня двинулась по дороге на Сухтелинский походным порядком, и когда некоторые товарищи стали говорить Ком.Сотни тов.Свешникову, что так идти, зная, что в Сухтелях белогвардейцы, рискованно, но тов. Свешников сказал, что ерунда, там их наверное уже нет. И всё-таки, не доходя с версту до горы, которая впереди Сухтелей, и которую нам приходится переходить, Свешников выслал только передовые дозоры. Гора вся была занята белогвардейцами, которые подпустили нас на близкое разстояние и открыли по нам огонь. И нам в силе необходимости пришлось отступить саженей на сто в овраг и открыть огонь по белогвардейцам, расположенным на горе.
Тов. Свешников выслал боковых дозоров, которые тут же донесли нам, что с лева и с права нас обходят две сотни казаков, в виду чего нам пришлось отступить на посёлок Красненский, где мы остановились с целью задержать противника, но в то время, когда мы заняли посёлок Красненский, то белогвардейские банды были сзади нас, отрезав нам отступление от нашего отряда.
Положение было критическое - впереди очень крупный отряд белогвардейцев шёл по нашим следам на посёлок Красненский, а с тыла обхватил второй белогвардейский отряд, и в результате мы остались в тесном кольце белогвардейцев.
Взвесив положение, решили послать с донесением в штаб отряда к товарищу Томину, и было затруднение в том, кого послать. Отступать от Красненска не было приказания. С донесением послали меня, дав мне право выбрать из сотни одного из товарищей. Выбор мой пал на товарища Свешникова Михаила Алексеевича. Донесение было словестное, в виду того, что мы были кругом окружены, проехать было очень трудно и приходилось проезжать через белогвардейские банды.
Приняв донесение, мы с товарищем Свешниковым двинулись лесом по направлению к нашем отряду в поселок Урлядинский, который был от посёлка Красненскаго приблизительно вёрст около 20-ти. Проехав приблизительно вёрст 7-мь, заметили по возвышенному месту свежие окопы в переди нас. Когда мы проходили накануне этим же местом, то окопов не было. Между окопов было низкое место, поросшее кустарником, по которому мы и направились, но предварительно я предупредил тов. Свешникова, чтобы он держался от меня саженей на 50. И когда стали подвигатся близко к окопам, то я пустил по кустарникам лошадь карьером. Тов. Свешников ехал за мной, не отставая. Белогвардейцы, в виду того, что мы гнали по скрытому месту, нас сначала не заметили, а когда мы проскочили за окопы, и когда они нас увидели, то было уже поздно, после чего мы быстро приехали в штаб отряда и обсказали тов. Томину положение сотни.
Тов.Томин тут же выслал две сотни нашего полка: которые выбили белогвардейцев и очистили дорогу нашей сотне, и в результате наша сотня скоро прибыла в поселок Урлядинский.
Переночевав в поселке Урлядинском, наш штаб получил распоряжение от тов. Каширина двинутся в наступление на поселок Сухтелинский. Отряд наш выступил в составе нашего полка, баталиона мад"яр интернационалистов при двух орудиях. При подходе к посёлку Сухтелинскому наш отряд разделился - нам пришлось мне с 1-м взводом 1-й сотни, 4-й сотне, которая была у нас в поддержке, и баталиону мад"яр идти прямо на Сухтели, а тов. Томин с остальными частями двинулся в обход Сухтелей с лева.
Подойдя к горе, мы остановились и расположились на позиции, так как нам пришлось ожидать, когда тов. Томин обойдёт Сухтели. Наша позиция была на очень близкое разстояние, белогвардейцы, не стесняясь, ходили по горе на своей позиции, и стрельбы ни они, не мы не открывали.
Но вот получаем донесение от тов.Томина идти в наступление. Баталион мадьяр пошол прямо на гору, мне со взводом пришлось идти с левой стороны горы, а 4-я сотня шла за мной в поддержке. Белогвардейцы открыли по нам частый огонь из винтовок, и по направлению от Сухтелей по нам стала бить батарея, но безрезультатно. Белогвардейцы нашего натиска не выдержали и с горы убежали, и мы, не останавливаясь, двинулись дальше.
Мне пришлось со взводом выйдти на паровую мельницу, в которой была сотня казаков, которая меня на близкое разстояние встретила ружейным огнём. Мне пришлось взвод спешить и [29об] в пешем строю идти на мельницу. Видя такое упорное наступление, белогвардейцы, немного не допустив нас до мельницы, бросились с мельницы на утёк.
Слева от поселка Сухтелинскаго белогвардейцев грозил тов. Томин. В этом бою командиром сотни у нас был уже не тов. Свешников, а тов. Захаров.
После очищения Сухтелей от белогвардейцев наш отряд по приказанию тов. Каширина был отозван в г. В.-Уральск, а наша сотня осталась на заслоне между поселком Сухтелинским и Петропавловском. Простояв на заслоне приблизительно около 6-т и часов, мы получаем приказание быстро соединится с отрядом, так как сзади нас посёлки вплоть до Урлядинскаго уже заняты белогвардейцами, которые кишели вокруг нас по всем направлениям.
Наша сотня быстро стала отходить к В.-Уральску и около В.-Уральска была обстреляна белогвардейцами, которые уже подвинулись к самому В.-Уральску.
Пробыв в В.-Уральске ночь, мы утром видим, что наши красноармейские части идут по направлению на Белорецк, а так же шли батарея и обозы. Думая, что это какая-нибудь перегруппировка, мы спокойно сидели по квартирам. Когда не стало видно наших проходящих частей, мы получаем приказание идти на Белорецк, прикрывая отступление наших частей.
Выйдя из В.-Уральска и отойдя приблизительно версты на 3, мы слышим что по нам из г. В-Уральска стали белогвардейцы давать залп за залпом. Наша сотня развернулась в боевой порядок и стала отстреливаться, но белогвардейцы в наступление идти не осмеливались.
Пройдя приблизительно вёрст 4, мы видим, что на перерез нам идёт развернувшись в две цепи белогвардейская кавалерия количеством в два полка. Наш отряд от нас был впереди приблизительно вёрст на пять, но тов. Томин, заметив наше критическое положение и учитывая положение отряда, прислал к нам приказание во что бы то ни стало держатся, хотя бы пришлось всей сотне погибнуть от белогвардейцев. В это время к нам присоединился пулемётчик с пулемётом "Максим". Наша сотня, видя критическое положение и учитывая то, что от нас зависит, судьба отряда, развернулась фронтом к противнику и стала ожидать атаки. Пулемёт работал без останову. Наши красноармейцы решились погибнуть, но спасти отряд.
Положение было самое критическое. Два полка казаков надвигались на нас, как туча, заранее празднуя победу, и огонь пулемёта ни сколько не останавливал их. В это время от нас белогвардейцы были саженей на 150-т, и наши красноармейцы при готовились к атаке, и дорого бы досталась белогвардейцам эта победа, но в это время получилось что-то необыкновенное. Земля содрогнулась от страшнаго удара - это тов. Томин поставил все орудия, около 12-ти 3-х дюймовых, и батарея ударила залпом по белогвардейцам. Залп был настолько удачен, что все снаряды угодили по цепям противника, которые смешались и остановились, а после второго залпа стали отступать в безпорядке и скрылись совсем, оставив массу убитых.
После такой катастрофы мы получили приказание присоединится к отряду. Дальше до самаго Белорецка белогвардейцы нас не тревожили.
Томин Николай Дмитриевич
Во время моего пребывания на германском фронте, приблизительно в Июле месяце 1917 года, мы стояли в Минской губернии. Я был в канцелярии и очень часто ездил на станцию Погорельцы, где стояли пехотные части. Я служил в казачьей части. На станции Погорельцы мне при поездках пришлось заметить, что солдаты пехотных частей собираются в отдалённых местах от станции и что-то читают. Мне некоторые солдаты были знакомые, и вот я захотел поинтересоваться, что за газеты они читают. Солдаты, хотя и знакомые, а всё-таки при моём желании с ними сблизиться меня избегали, и когда я к ним приближался, то они газету прятали, из чего я сообразил, что они опасаются меня. Я стал просить, чтоб они мне дали почитать газету, но они мне сказали, что если бы не твои лампасы, то мы бы дали тебе почитать газету. Но всё-таки мне в конце концов пришлось войдти к ним в доверие, и они мне стали давать не только читать газету, но и увозить с собой в часть, и знакомить своих товарищей. Газета была большевисская, которую издавал тов. ЛЕНИН. В сотне некоторые тов. интересовались этой газетой и даже произвели выписку, но вскоре эту газету прикрыло белогвардейское правительство, и в результате командный состав в нашей части посматривал на нас как на подозрительных, но каких бы то ни было репрессий к нам применить опасался.
В конце 1917 года я был уволен в отпуск на месяц домой и назад в часть уже не вернулся, так как все части демобилизовались.
По приходу домой у нас в посёлке организовалась подпольная организация, хотя и не так уж крепкая, но всё-таки сделали зачаток организации большевиков, в которую входили следующие товарищи: я, мой отец Иванов А.А., Свешников Ф.П., Золотухин Е.П., Золотухин И.П., Свешников И.И. и Конькин. Собирались в квартире Золотухина Е.П. ночью. И вот, принимая во внимание то, что наш поселок самый контр-революционный, то если бы узнали наши односельчане казаки про нашу организацию, то из нас ничего бы не осталось, так как настроение было самое враждебное к большевикам.
В последствии в нашу организацию ещё влилось несколько товарищей, из которых были такие, которые сочувствовали нашей партии, а некоторые влились только потому, чтобы предать нашу организацию, но благодаря тому, что в организации были все решительные товарищи, то они опасались предпринять что либо против нас, а в последствии, когда уже они нас выдали, то уже было поздно.
В марте месяце 1918 года стали появлятся белогвардейские агитаторы, и было заметно организация белогвардейских банд. Мы стали толкатся в г. Троицк, но там нам просто говорили: "Ерунда, ничего не будет, сов. власть на твёрдой почве", - тогда как у нас в посёлке была полная атаманщина, и про советы не было разговора. В то время в нашей организации насчитывалось до 20-ти членов, и мы хотели самостоятельно организовать Совет и вывешать вывеску, но, обсудив всесторонне этот вопрос, постановили вывеску не вывешивать, а ждать, что будет далее. Если бы только мы провели в жизнь организацию Совета, то безусловно контр-революционная масса нас бы задавила, так как нам из Троицка помощи ждать не приходилось, а у нас оружия не было.
В Марте месяце же казаки устроили выступление против большевиков. Вооружилось всё население чем попало и готовилось наступать на г. Троицк, и нам некоторым товарищам пришло скрыться, а именно: Мне пришлось сбежать в Кустанайский Уезд в крестьянские деревни, мой отец и Золотухин скрывались в своём посёлке, а остальные не скрывались, виду чего и были мобилизованы в белогвардейский отряд.
По ликвидации выступления казаков Красной Армией я вернулся обратно в свой посёлок, где мой отец производил аресты, но все арестованные были выпущены. Через два дня пришол Карательный отряд, который на общем собрании требовал, чтобы выдали зачинщиков выступления, а когда граждане отказались выдать зачинщиков, то Карательный отряд наложил контрибуцию, которую граждане уплатили в срок, установленный отрядом.
После всей этой процедуры был организован Станичный Совет, в который был избран и я и прослужил до Июня месяца 1918 года. В Июне месяце положение г. Троицка было критическое в связи с выступлением Чехов, и мы всей организацией на своих лошадях поехали в г. Троицк и вступили добровольцами в Красную Армию. Из нашей организации сформировали 1-й взвод, а потом стали организовать 1-ю сотню "СТЕПАНА РАЗИНА" полк. Принимал нас и формировал Степана Разина полк известный в то время активный борец за освобождение трудящихся от паразитов тов. ТОМИН, который и был Командиром нашей 1-й сотни, а в последствии, когда вышли из Троицка, то он был Командиром Троицкаго [28] Отряда.
По прибытие нас в Троицк через три-четыре дня стали стекаться в Троицк наши товарищи активисты, которые были в Советах, и в связи с выступлением чехов и шаткаго положения на местах вступали добровольцами в наш полк, и быстро был сформирован полк "Степана Разина".
Только что сформировали полк, и в праздник Вознесения чехи и казаки - смешанный отряд стал наступать на г. Троицк. Наши части, ещё только что сформированные, выступили из Троицка и вступили в бой с белогвардейщиной. И в результате белогвардейские части были разбиты и прогнаты от г. Троицка. Самое активное участие принимали казаки посёлка Клястицкаго (Солодянка). Красноармейские части, хотя только что сформированы, но в бой вступили, ни сколько не задумываясь, и бросались в атаку на белогвардейские части, которые не выносили такого натиска и при каждом таком натиске показывали тыл.
После указанного наступления через день наша 1-я сотня во главе с Командиром тов. Томиным при одном пулемёте и одной 3-х дюймовой орудии выступил из г. Троицка для того, чтобы очистить близлежащия станицы от белогвардейских банд.
Наш отряд шёл по дороге из г. Троицка на Н.-Санарку, и когда проходил дачи, то была выслана разведка влево от дороги на реку УЙ. Разведка нащупала около Уя на хуторах две сотни казаков, с которыми мне накануне пришлось вести перестрелку при следующих обстоятельствах:
Я был выслан тов. Томиным на дачи Яушева на реку Уй и занял позицию в углу дач к реке Уй против хутора Шерстянка. В моём распоряжении было 12-ть товарищей Красноармейцев, а в хуторе Шерстянка стояли две сотни казаков. Когда я вступил в перестрелку с указанными сотнями казаков и послал тов. Томину донесение о случившемся, то тов. Томин приказал мне держатся во что бы то ни стало, так как остальные Красноармейские части были нужны на более серьёзных местах, и мне пришлось держатся на своём посту до часа ночи. Белогвардейские части, не подозревая, что нас такое малое количество, не делали натиска, кроме маленьких выступлений, да и то мы не вызывали их на таковые.
Приблизительно около 12-ти часов ночи белогвардейские части, по видимому, опасаясь нашего наступления и воспользовавшись темнотой, скрылись неизвестно куда. Я произвёл разведку по близ лежащим хуторам, но белогвардейцев не оказалось, после чего я вернулся в Троицк и дал отчёт о своих действиях тов. Томину, который сказал мне, что завтра мы их найдём. И вот наш отряд с этим намерением выступил на Санарку.
Когда наша разведка нащупала эти две сотни на хуторах, которые расположены на реке Уй, то две сотни казаков бросились на наших разведчиков, которые под таким натиском стали отступать к нам. И когда выгнали из-за горки приблизительно саженей около 250-ти от нас, то наша сотня развернулась в боевой порядок. Тов. Томин дал распоряжение не наступать и не стрелять, а подпустить, чтобы белогвардейские сотни вступили с нами в бой, и принять ихнюю атаку, но белогвардейцы, видя наше спокойствие, с каким мы ждали, приготовившись, смешались, остановились и сразу стали показывать нам тыл. Наш отряд двинулся за ними, очень жалея, что белогвардейцы стали удирать, и жалея, что не пришлось их поколотить. Наша орудия дала несколько выстрелов, но безрезультатно.
Около хуторов на реке Уй белогвардейцы сделали попытку остановить нас, но орудие стало бить шрапнелью, и наш отряд бросился на занимаемую ими позицию, и в результате белогвардейцы, оставив несколько человек убитыми и пленными, убежали.
После этого мы прошли посёлки: Н. Санарский, Осиповский, Берлинский - и везде казачьи части от нас удирали. Вернувшись в посёлок Н.Санарский, нам жители посёлка Н.Санарскаго сказали, что в казачьем лагере есть отряд офицеров 400 человек, и мы двинулись на лагерь. Когда подошли к лагерю, то, имея в виду то, что нас небольшое количество, а офицерский отряд порядочный, то стали действовать осмотрительно и попробовали разшевелить офицерский отряд, в виду чего выпустили несколько снарядов из орудия. И в результате получилось то, что офицерский отряд форменным образом удрал, и мы остались, даже не почесав руки по офицерским спинам.
После такой неудачи наш отряд прибыл на дачи, расположенные на реке Увелька, и расположился на ночёвку. Переночевав на дачах, наш отряд вернулся в Троицк. В следующую ночь в 4-и часа наша сотня была разбужена выстрелами. Недоумевая, откуда появилась стрельба, сотня быстро приняла боевой порядок и выступила против белогвардейцев. Наша сотня стояла в бывших казачьих казармах за тюрьмой. Вступив в бой, наша сотня в виду того, что белогвардейцы были на очень близкое разстояние от казармы, занимаемой нами, потеряла сразу одного человека убитым и несколько ранеными, в числе которых был ранен тов. Томин. Ранен был в руку, но всё время [28об] руководил боем.
Задержав натиск белогвардейских банд, превосходивших нас численностью, мы получаем донесение, что белогвардейцами занят уже пассаж Яушева, и нам было приказание отступать к Меновому двору, куда мы и отступили.
В настоящем бою все наши товарищи сразу сообразили всю сер"ёзность положения и дрались, как настоящие революционеры. Отступив к Меновому двору, мы недосчитались убитым тов. Егорова, который прибыл из посёлка Берлинскаго, и ранеными тов. Томин, Кузнецов и другие, которые вышли с нами.
Заняв позицию около Менового двора, нам представилась следующая картина: пехотные части красноармейцев, которые занимали квартиры по всему городу, были застигнуты врасплох и в результате, когда выскакивали из квартир, не знали, куда отступать. И когда направлялись в противоположную сторону нашего отступления, то попадали прямо в руки белогвардейских банд и убивались. Часть красноармейцев более счастливая, которая отступала в ту сторону, куда было направлено отступление, выходили и соединялись с нами. Наш полк стоял цепью до тех пор, пока не вышли все красноармейские части и отошли от нас приблизительно версты на четыре, где приняли боевой порядок.
В это время слева от нас стояла наша батарея под командой тов. Ершова, которая била шрапнелью по красным казармам и по городу, где продвигались белогвардейские банды. С вокзала по нам дала несколько выстрелов белогвардейская батарея, но тов. Ершов заставил её замолчать.
Наш полк требовал у товарища Томина, чтобы он вёл нас обратно на Троицк, но тов. Томин благоразумно отклонил наше требование, так как борьба среди улиц одного коннаго полка была безполезна.
Часов в шесть утра, когда уже не было отставшаго одного красноармейца, наш полк стал отступать совместно с пехотным 17-м Уральским полком на 6-й номер и далее, направляясь на В.-Уральск.
Характерно отметить в этом бою действия двух броневых автомобилей. Один был на средних улицах, и по случаю того, что у такового было сильное повреждение, был оставлен в Троицке, а второй всё время принимал участие в бою и вышел невредимым. Несколько раз заезжал в самый центр белогвардейских банд и бил по всем направлениям, и метким огнём поражал белогвардейцев, которые были безсильны против его, и отступил только тогда, когда белогвардейские банды подошли близко к мосту у Менового двора, и было опасно оставаться, потому что белогвардейцы могли разобрать мост, и бронеавтомобиль мог тогда остатся в руках белогвардейцев.
Наше отступление до г. В.-Уральска было спокойно. Наступления белогвардейцев не было. В г. В.-Уральске в то время была Сов. Власть, и оперировал против белогвардейцев отряд Ивана Каширина.
Во время отступления на В.-Уральск много наших малодушных товарищей от нас ушли, думая, что наш отряд теперь обречён на погибель. В особенности уходили те товарищи, которые были мобилизованы в наш отряд.
Соединившись с частями отряда Каширина, мы простояли сутки, приводя всё в порядок. В то время Каширина не было в В-Уральске, который был на фронте около завод Тирлян. И когда сообщили ему о прибытии нашего отряда, то Каширин приказал нам двинуться по направлению на станицы: Карагайскую, Великопетровскую, Аминева и Сухтели.
Когда наш отряд отошол от г. В-Уральска приблизительно вёрст на 6-ть, то нас догнал на автомобиле тов. Каширин, собрал наш отряд, обсказал нам положение фронта около В-Уральска и призывал нас стоять на защите Сов. Власти. После чего тов. Каширин вернулся на оставленный им фронт, а мы пошли по тому направлению, куда нам дано задание.
Пройдя без всяких задержек до посёлка Аминевскаго, мы остановились и получили сведения, что в пос. Глазуновском есть белогвардейская банда, и недалеко в посёлке есть красноармейский отряд под командой тов. Иванова. Командир сотни тов. Свешников послал меня с 8-ю красноармейцами для связи в этот посёлок, где я с отрядом Иванова связался и вернулся обратно, но был снова послан с этими же красноармейцами на Глазунову.
Прибыв к посёлку Глазунову, к которому лес прилегал к самому, мы заметили там сотню белогвардейцев, по которым открыли огонь, и в результате белогвардейцы Глазунову оставили.
После этой операции, так как белогвардейцы ушли в отдалённые станицы, наш отряд был отозван в станицу Карагайскую. По полученным сведениям в посёлке Сухтелинском появился порядочный отряд белогвардейцев, куда была послана наша 1-я сотня под командой тов. Свешникова. Задание было выбить из посёлка Сухтелинскаго белогвардейцев или в крайнем случае не дать им продвигаться в г. В-Уральску.
Наша сотня прошла станицу Красненскую и стала подходить к посёлку Сухтелинскому, но Командир был назначен не из строевых частей, а из канцеляристов и военное дело совершенно не знал, в виду чего при [29] наступлении на поселок Сухтелинский наша сотня чуть было не пострадала от белогвардейских банд, так как в последствии мы узнали, что белогвардейцев было в Сухтелях 11-ть сотен казаков.
Наступление на поселок Сухтелинский было при следующих обстоятельствах: из поселка Красненскаго наша сотня двинулась по дороге на Сухтелинский походным порядком, и когда некоторые товарищи стали говорить Ком.Сотни тов.Свешникову, что так идти, зная, что в Сухтелях белогвардейцы, рискованно, но тов. Свешников сказал, что ерунда, там их наверное уже нет. И всё-таки, не доходя с версту до горы, которая впереди Сухтелей, и которую нам приходится переходить, Свешников выслал только передовые дозоры. Гора вся была занята белогвардейцами, которые подпустили нас на близкое разстояние и открыли по нам огонь. И нам в силе необходимости пришлось отступить саженей на сто в овраг и открыть огонь по белогвардейцам, расположенным на горе.
Тов. Свешников выслал боковых дозоров, которые тут же донесли нам, что с лева и с права нас обходят две сотни казаков, в виду чего нам пришлось отступить на посёлок Красненский, где мы остановились с целью задержать противника, но в то время, когда мы заняли посёлок Красненский, то белогвардейские банды были сзади нас, отрезав нам отступление от нашего отряда.
Положение было критическое - впереди очень крупный отряд белогвардейцев шёл по нашим следам на посёлок Красненский, а с тыла обхватил второй белогвардейский отряд, и в результате мы остались в тесном кольце белогвардейцев.
Взвесив положение, решили послать с донесением в штаб отряда к товарищу Томину, и было затруднение в том, кого послать. Отступать от Красненска не было приказания. С донесением послали меня, дав мне право выбрать из сотни одного из товарищей. Выбор мой пал на товарища Свешникова Михаила Алексеевича. Донесение было словестное, в виду того, что мы были кругом окружены, проехать было очень трудно и приходилось проезжать через белогвардейские банды.
Приняв донесение, мы с товарищем Свешниковым двинулись лесом по направлению к нашем отряду в поселок Урлядинский, который был от посёлка Красненскаго приблизительно вёрст около 20-ти. Проехав приблизительно вёрст 7-мь, заметили по возвышенному месту свежие окопы в переди нас. Когда мы проходили накануне этим же местом, то окопов не было. Между окопов было низкое место, поросшее кустарником, по которому мы и направились, но предварительно я предупредил тов. Свешникова, чтобы он держался от меня саженей на 50. И когда стали подвигатся близко к окопам, то я пустил по кустарникам лошадь карьером. Тов. Свешников ехал за мной, не отставая. Белогвардейцы, в виду того, что мы гнали по скрытому месту, нас сначала не заметили, а когда мы проскочили за окопы, и когда они нас увидели, то было уже поздно, после чего мы быстро приехали в штаб отряда и обсказали тов. Томину положение сотни.
Тов.Томин тут же выслал две сотни нашего полка: которые выбили белогвардейцев и очистили дорогу нашей сотне, и в результате наша сотня скоро прибыла в поселок Урлядинский.
Переночевав в поселке Урлядинском, наш штаб получил распоряжение от тов. Каширина двинутся в наступление на поселок Сухтелинский. Отряд наш выступил в составе нашего полка, баталиона мад"яр интернационалистов при двух орудиях. При подходе к посёлку Сухтелинскому наш отряд разделился - нам пришлось мне с 1-м взводом 1-й сотни, 4-й сотне, которая была у нас в поддержке, и баталиону мад"яр идти прямо на Сухтели, а тов. Томин с остальными частями двинулся в обход Сухтелей с лева.
Подойдя к горе, мы остановились и расположились на позиции, так как нам пришлось ожидать, когда тов. Томин обойдёт Сухтели. Наша позиция была на очень близкое разстояние, белогвардейцы, не стесняясь, ходили по горе на своей позиции, и стрельбы ни они, не мы не открывали.
Но вот получаем донесение от тов.Томина идти в наступление. Баталион мадьяр пошол прямо на гору, мне со взводом пришлось идти с левой стороны горы, а 4-я сотня шла за мной в поддержке. Белогвардейцы открыли по нам частый огонь из винтовок, и по направлению от Сухтелей по нам стала бить батарея, но безрезультатно. Белогвардейцы нашего натиска не выдержали и с горы убежали, и мы, не останавливаясь, двинулись дальше.
Мне пришлось со взводом выйдти на паровую мельницу, в которой была сотня казаков, которая меня на близкое разстояние встретила ружейным огнём. Мне пришлось взвод спешить и [29об] в пешем строю идти на мельницу. Видя такое упорное наступление, белогвардейцы, немного не допустив нас до мельницы, бросились с мельницы на утёк.
Слева от поселка Сухтелинскаго белогвардейцев грозил тов. Томин. В этом бою командиром сотни у нас был уже не тов. Свешников, а тов. Захаров.
После очищения Сухтелей от белогвардейцев наш отряд по приказанию тов. Каширина был отозван в г. В.-Уральск, а наша сотня осталась на заслоне между поселком Сухтелинским и Петропавловском. Простояв на заслоне приблизительно около 6-т и часов, мы получаем приказание быстро соединится с отрядом, так как сзади нас посёлки вплоть до Урлядинскаго уже заняты белогвардейцами, которые кишели вокруг нас по всем направлениям.
Наша сотня быстро стала отходить к В.-Уральску и около В.-Уральска была обстреляна белогвардейцами, которые уже подвинулись к самому В.-Уральску.
Пробыв в В.-Уральске ночь, мы утром видим, что наши красноармейские части идут по направлению на Белорецк, а так же шли батарея и обозы. Думая, что это какая-нибудь перегруппировка, мы спокойно сидели по квартирам. Когда не стало видно наших проходящих частей, мы получаем приказание идти на Белорецк, прикрывая отступление наших частей.
Выйдя из В.-Уральска и отойдя приблизительно версты на 3, мы слышим что по нам из г. В-Уральска стали белогвардейцы давать залп за залпом. Наша сотня развернулась в боевой порядок и стала отстреливаться, но белогвардейцы в наступление идти не осмеливались.
Пройдя приблизительно вёрст 4, мы видим, что на перерез нам идёт развернувшись в две цепи белогвардейская кавалерия количеством в два полка. Наш отряд от нас был впереди приблизительно вёрст на пять, но тов. Томин, заметив наше критическое положение и учитывая положение отряда, прислал к нам приказание во что бы то ни стало держатся, хотя бы пришлось всей сотне погибнуть от белогвардейцев. В это время к нам присоединился пулемётчик с пулемётом "Максим". Наша сотня, видя критическое положение и учитывая то, что от нас зависит, судьба отряда, развернулась фронтом к противнику и стала ожидать атаки. Пулемёт работал без останову. Наши красноармейцы решились погибнуть, но спасти отряд.
Положение было самое критическое. Два полка казаков надвигались на нас, как туча, заранее празднуя победу, и огонь пулемёта ни сколько не останавливал их. В это время от нас белогвардейцы были саженей на 150-т, и наши красноармейцы при готовились к атаке, и дорого бы досталась белогвардейцам эта победа, но в это время получилось что-то необыкновенное. Земля содрогнулась от страшнаго удара - это тов. Томин поставил все орудия, около 12-ти 3-х дюймовых, и батарея ударила залпом по белогвардейцам. Залп был настолько удачен, что все снаряды угодили по цепям противника, которые смешались и остановились, а после второго залпа стали отступать в безпорядке и скрылись совсем, оставив массу убитых.
После такой катастрофы мы получили приказание присоединится к отряду. Дальше до самаго Белорецка белогвардейцы нас не тревожили.
Томин Николай Дмитриевич
