Из рассказов Ильи Оказова: Чёрное и белое
На сайт Ильи Оказова добавлены рассказы "Поводырь" и "Двойной долг".
ЧЁРНОЕ И БЕЛОЕ
1. ИЗОЛЬДА БЕЛОРУКАЯ - ИЗОЛЬДЕ БЕЛОКУРОЙ, 15 июня
Ваше Величество, госпожа Изольда, королева Корнуэльская!
Это письмо отвезёт вам мой брат, герцог Каэрдин Бретонский; это письмо пишу я, Изольда Белорукая, которую Вы, возможно, ненавидите; я пишу его я по просьбе моего мужа, Тристана Лионского, которого все мы трое любим - не будем сейчас спорить, кто любит больше. Довольно того, что все мы знаем, кого любит сам Тристан - мне он такой же муж, как Вы жена Его Величеству королю Марку. Не сочтите мои слова за дерзость - сейчас я должна быть откровенна, и Вы, я полагаю, тоже. Вы понимаете, что я не стала бы обращаться к Вам, не будь в том крайней необходимости. К сожалению, она есть: тот, кого мы обе любим, при смерти.
Всё это время Тристан не мог усидеть в моём - то есть его - замке: здесь им овладевала тоска и разочарование. Стоит ли говорить Вам, как измучен он был Вашей любовью, своей любовью, своей неверностью королю, Вашему супругу, своим безумием - и на мне он женился, надеясь избавиться от этой муки; моя ли вина, Ваша ли вина - это ему не удалось. За время нашего брака он провёл дома едва ли месяц - все остальные ездил по Бретани и окрестностям и совершал подвиги, как в силу своей благородной и рыцарской природы, так, думается, и затем же, зачем женился на мне. Он встретил рыцаря в беде - его замок захватили подлым обманом враги; рыцаря этого звали Тристан-карлик (хотя карликом он вовсе не был - высокий и статный витязь). Наш Тристан не мог отказать ему в помощи, не пожелав даже вспомнить, какое дурное предвестие - встретить своего двойника. Они отправились сражаться; замок был отбит; законный его владелец пал на поле битвы; мой муж тяжело ранен отравленным клинком и сейчас находится при смерти. Он верит, что исцелить его можете лишь Вы; я, увы, не уверена и в этом - мне приходилось обращаться к ворожеям и колдуньям (я надеялась, что если они волхвованием придадут мне сходство с Вами, это тронет сердце Тристана и поможет ему забыть Вас - тщетно; впрочем, это не относится к делу), и они говорят, что противоядия это отраве найти нельзя: моего мужа может спасти только покой и природные жизненные силы. Однако Тристан умоляет Вас приехать в Бретань вместе с Каэрдином; не знаю, как Вам придётся поступить с Вашим супругом - думаю, что король, которого я глубоко уважаю, не обрадуется, узнав, что жена открыто бросает его и снова отправляется к любовнику, - но, думается, Вы сможете вновь обмануть его или просто добиться согласия - не секрет, что Тристан дорог ему так же, как нам, несмотря ни на что. И я присоединяюсь к просьбе мужа: быть может, встреча с Вами действительно совершит чудо, вернёт ему покой - исцеляющий покой… хотя я и не верю в это, но другой надежды нет.
Приезжайте, Ваше Величество, - это может спасти Тристана, может погубить его волнением, но в любом случае перелом в недуге неминуем. Прошу только об одном. Муж просит передать Вам с Каэрдином: если моему брату удастся привезти Вас, то на ладье будет поставлен белый парус; если Вы не сможете прибыть - чёрный. Умоляю Вас: приезжайте, если можете и хотите, но - под чёрным парусом. Слишком сильная радость при виде белого может погубить его преждевременно - раньше, чем Вы сойдёте на берег; если он увидит Вас только тогда, когда Вы войдёте к нему в горницу, то, может статься, Вы успеете что-нибудь сделать.
Но если в Вас есть хоть малейшая доля сомнения в том, что Вам удастся спасти его, - оставайтесь в Корнуэльсе: Вами искалечена жизнь Тристана - не нужно, чтобы Вас ещё и обвиняли в его смерти.
С уважением, сестра Ваша по несчастью
Изольда Бретонская
2. ОНА ЖЕ - ЕЁ ЖЕ, 21 июля
Ваше Величество, госпожа Изольда!
Прошу Вас прочесть это письмо, писанное мною не себе в оправдание, а Вам в утешение; не рвите его сразу, не вините меня, пока не прочтёте.
Вы, не сомневаюсь теперь, ненавидите меня и гневаетесь за смерть Тристана; Вы уверены, что сердце его разорвалось, когда он увидел с башни чёрный парус ладьи, на которой плыли Вы с Вашим супругом, королём - в чьём благородстве я теперь убеждена более нежели когда-либо, - и моим братом; этот чёрный парус, думаете вы, и был гибелен: мы обе совершили ошибку, но подвигла на ошибку Вас я, и смерть Тристана - Ваша беда и моя вина. Я понимаю, что Вы и не можете думать иначе. Однако всё произошло не так: я не могла объяснить Вас этого сразу, потому что Вы помните, в каком состоянии были мы обе. Вы не допустили никакой ошибки; послушайте же, как всё случилось на самом деле.
Тристан проводил свои последние дни на башне, вглядываясь в морскую даль в ожидании Вашего корабля; я неотлучно находилась при нём. Муж был в бреду, в горячке, яд распространился уже по его телу и, приближаясь к сердцу, помутил голову и очи - Тристан почти ослеп. Когда он не смог различать уже моря от неба и не в силах был приподнять голову, чтобы следить ладьи на горизонте, он поставил на эту стражу меня; глядя с башни, я ждала появления дальнего паруса, который должен был ознаменовать прибытие женщины, ненавидящей меня, любимой больше жизни моим мужем и способной - ещё надеялась я - спасти его. Силы покидали Тристана с каждой минутой ожидания, жизнь уходила, как кровь в песок; море было пустынно. Наконец, я увидела ладью под чёрным парусом - не зная ещё, вняли ли Вы моему совету или не смогли прибыть, и это только Каэрдин; я, вероятно, что-то произнесла.
- Корабль? - спросил вдруг Тристан отчётливо и даже приподнял голову…
- Да, - ответила я, с ужасом видя, что это его усилие может оказаться последним, что он может не дождаться Вас и погибнет последняя надежда на спасение.
- Парус? - прошептал он. И тут я и совершила самое страшное: язык у меня не повернулся сказать правду, я испугалась - и ответила:
- Белый.
- Я спасён, - прошептал Тристан и откинулся вновь на ложе, постланное близ зубцов; лицо его в последний раз озарилось тою улыбкой, которая вызвала у Вас такое удивление. Я распорядилась, чтобы челядь помогла Вас пристать и проводила на башню; когда я снова повернулась к мужу, он был уже мёртв. Как я и боялась с самого начала, радость убила его.
Так всё это произошло; вашей вины здесь нет - ошибка только на мне… И кара на мне - король поддержал Вашу просьбу отдать Вам тело, дабы оно было похоронено в Корнуэльсе; я - теперь Вы знаете, почему - не посмела отказать. Вам осталась хотя бы могила, мне - лишь воспоминания о своей вине и своей беде… Я не прошу у Вас прощения - я знаю, что это бесполезно; я просто хочу быть честна с Вами.
Прощайте, Ваше Величество, соименная сестра моя по горю…
Изольда Бретонская
3. КОРОЛЬ МАРК - ИЗОЛЬДЕ БЕЛОРУКОЙ, 15 августа
Госпожа Изольда, герцогиня Бретонская!
Случилось так, что Ваше последнее письмо получил уже я - супруга моя Изольда Белокурая скончалась сразу по возвращении нашем из Бретани, и я счёл допустимым прочесть адресованное покойной послание, о чём нимало не сожалею. Прежде всего должен сообщить Вам: да, Ваш муж и моя жена, согласно её предсмертной просьбе, похоронены рядом на одном церковном дворе, и на их могилах уже расцвели розы, стремясь соединиться - как стремились соединиться при жизни те, под ними… В приступе недостойного самолюбия я велел посадить между ними терновник, но он растёт медленно и едва ли помешает цветам.
Я вынужден, в свою очередь, прояснить кое-какие обстоятельства, касающиеся этих двух мёртвых и нас, двух живых. Да, я любил их обоих - и мне трудно сказать, кого из них больше. Возможно, Вы слышали, что я не по собственному желанию вступил в брак с Изольдой Ирландской - этого требовали мои бароны. Почему? Потому что иначе после моей смерти (а я уже немолод) престол был бы завещан мною Тристану - моему родичу и другу, преданному и честному. Признаюсь Вам, я - не лучший король для своей державы; я слаб - и не смог бы защитить свои владения от войск короля Артура; я мягок - и был недостаточно строг со своими вассалами; Тристан, воин и герой, мог бы и спасти Корнуэльс, и сохранить его после моей смерти. Но моим баронам это пришлось бы очень не по сердцу: у меня или сына, который пошёл бы в меня, они надеялись вырвать составленную уже ими тайно Хартию вольностей и, покорившись Артуру, сохранить свои привилегии, записанные в ней.
Я смирился; я отправил Тристана в Ирландию сватом, надеясь, что дело расстроится из-за того, что когда-то в юности он сразил на поединке брата Изольды. Вы знаете, конечно, все басни о приворотном зелье и его нелепой роли в этой истории; я не верю в зелье - и считаю естественным, что столь достойные молодые люди полюбили друг друга. Я никогда не винил их за любовь - меня сокрушила измена, измена жены и друга-вассала. Дорожа обоими, я потерял обоих.
Когда Тристан увёл мою жену в леса, погибла последняя моя надежда: что сын Изольды (его сын) пойдёт в родного отца, но будет считаться моим сыном и наследником - зачем, я уже говорил. С этой тайной мыслью я сопровождал Изольду к Вам в последний раз. Господь судил иначе: Тристан стал рыцарем Круглого Стола, то есть признал власть Артура над всей Британией, а потом бежал и погиб, не зачав сына; Изольда не дала мне наследника; к Вам и Тристану мы опоздали…
Я смогу продержать свою страну в руках до смерти; по завещанию она обойдёт к Артуру - ему это известно, и от войны с ним, по крайней мере, я избавлен. Мне остаётся одинокая старость… или новый брак, который не сможет спасти меня от воспоминаний о прежнем, как Ваш брак с Тристаном не принёс избавления ему.
И всё же я надеюсь на лучшую долю: я знаю, кто мог бы стать мне самой подходящей женою на свете в таком положении. Это одна знакомая мне вдова из Бретани, герцогиня Изольда Белорукая; её белой руки и прошу я этим письмом. Едва ли меж нами родится новая любовь; едва ли иссякнет то уважение, которое я к Вам питаю сейчас; и в любом случае у нас будет нечто объединяющее - общая скорбь об умерших. Это чище, чем скорбь о живых порознь.
Одновременно с этим письмом я направляю официальное сватовство к Вашему брату, герцогу Каэрдину; если Вы не откажете мне, не откажет и он - мы подружились тогда, на корабле. После моей смерти Вы сохраните если не моё королевство (его дожидается Артур), то хотя бы мой титул - и, может быть, добрую память. А при жизни нам будет легче вместе…
С искренним уважением
МАРК, король Корнуэльский.
Постскриптум: степень моего почтения и доверия к Вам показывает то, какой достойный молодой человек направлен к Вашему брату во главе сватовства. Если Вы и герцог дадите согласие, прошу Вас отправиться к моим берегам под белым парусом; в случае отказа упомянутый мною сват должен поставить парус чёрный. Я учусь у Вашего покойного мужа, как пытался учиться при его жизни.
Король Марк.
ЧЁРНОЕ И БЕЛОЕ
1. ИЗОЛЬДА БЕЛОРУКАЯ - ИЗОЛЬДЕ БЕЛОКУРОЙ, 15 июня
Ваше Величество, госпожа Изольда, королева Корнуэльская!
Это письмо отвезёт вам мой брат, герцог Каэрдин Бретонский; это письмо пишу я, Изольда Белорукая, которую Вы, возможно, ненавидите; я пишу его я по просьбе моего мужа, Тристана Лионского, которого все мы трое любим - не будем сейчас спорить, кто любит больше. Довольно того, что все мы знаем, кого любит сам Тристан - мне он такой же муж, как Вы жена Его Величеству королю Марку. Не сочтите мои слова за дерзость - сейчас я должна быть откровенна, и Вы, я полагаю, тоже. Вы понимаете, что я не стала бы обращаться к Вам, не будь в том крайней необходимости. К сожалению, она есть: тот, кого мы обе любим, при смерти.
Всё это время Тристан не мог усидеть в моём - то есть его - замке: здесь им овладевала тоска и разочарование. Стоит ли говорить Вам, как измучен он был Вашей любовью, своей любовью, своей неверностью королю, Вашему супругу, своим безумием - и на мне он женился, надеясь избавиться от этой муки; моя ли вина, Ваша ли вина - это ему не удалось. За время нашего брака он провёл дома едва ли месяц - все остальные ездил по Бретани и окрестностям и совершал подвиги, как в силу своей благородной и рыцарской природы, так, думается, и затем же, зачем женился на мне. Он встретил рыцаря в беде - его замок захватили подлым обманом враги; рыцаря этого звали Тристан-карлик (хотя карликом он вовсе не был - высокий и статный витязь). Наш Тристан не мог отказать ему в помощи, не пожелав даже вспомнить, какое дурное предвестие - встретить своего двойника. Они отправились сражаться; замок был отбит; законный его владелец пал на поле битвы; мой муж тяжело ранен отравленным клинком и сейчас находится при смерти. Он верит, что исцелить его можете лишь Вы; я, увы, не уверена и в этом - мне приходилось обращаться к ворожеям и колдуньям (я надеялась, что если они волхвованием придадут мне сходство с Вами, это тронет сердце Тристана и поможет ему забыть Вас - тщетно; впрочем, это не относится к делу), и они говорят, что противоядия это отраве найти нельзя: моего мужа может спасти только покой и природные жизненные силы. Однако Тристан умоляет Вас приехать в Бретань вместе с Каэрдином; не знаю, как Вам придётся поступить с Вашим супругом - думаю, что король, которого я глубоко уважаю, не обрадуется, узнав, что жена открыто бросает его и снова отправляется к любовнику, - но, думается, Вы сможете вновь обмануть его или просто добиться согласия - не секрет, что Тристан дорог ему так же, как нам, несмотря ни на что. И я присоединяюсь к просьбе мужа: быть может, встреча с Вами действительно совершит чудо, вернёт ему покой - исцеляющий покой… хотя я и не верю в это, но другой надежды нет.
Приезжайте, Ваше Величество, - это может спасти Тристана, может погубить его волнением, но в любом случае перелом в недуге неминуем. Прошу только об одном. Муж просит передать Вам с Каэрдином: если моему брату удастся привезти Вас, то на ладье будет поставлен белый парус; если Вы не сможете прибыть - чёрный. Умоляю Вас: приезжайте, если можете и хотите, но - под чёрным парусом. Слишком сильная радость при виде белого может погубить его преждевременно - раньше, чем Вы сойдёте на берег; если он увидит Вас только тогда, когда Вы войдёте к нему в горницу, то, может статься, Вы успеете что-нибудь сделать.
Но если в Вас есть хоть малейшая доля сомнения в том, что Вам удастся спасти его, - оставайтесь в Корнуэльсе: Вами искалечена жизнь Тристана - не нужно, чтобы Вас ещё и обвиняли в его смерти.
С уважением, сестра Ваша по несчастью
Изольда Бретонская
2. ОНА ЖЕ - ЕЁ ЖЕ, 21 июля
Ваше Величество, госпожа Изольда!
Прошу Вас прочесть это письмо, писанное мною не себе в оправдание, а Вам в утешение; не рвите его сразу, не вините меня, пока не прочтёте.
Вы, не сомневаюсь теперь, ненавидите меня и гневаетесь за смерть Тристана; Вы уверены, что сердце его разорвалось, когда он увидел с башни чёрный парус ладьи, на которой плыли Вы с Вашим супругом, королём - в чьём благородстве я теперь убеждена более нежели когда-либо, - и моим братом; этот чёрный парус, думаете вы, и был гибелен: мы обе совершили ошибку, но подвигла на ошибку Вас я, и смерть Тристана - Ваша беда и моя вина. Я понимаю, что Вы и не можете думать иначе. Однако всё произошло не так: я не могла объяснить Вас этого сразу, потому что Вы помните, в каком состоянии были мы обе. Вы не допустили никакой ошибки; послушайте же, как всё случилось на самом деле.
Тристан проводил свои последние дни на башне, вглядываясь в морскую даль в ожидании Вашего корабля; я неотлучно находилась при нём. Муж был в бреду, в горячке, яд распространился уже по его телу и, приближаясь к сердцу, помутил голову и очи - Тристан почти ослеп. Когда он не смог различать уже моря от неба и не в силах был приподнять голову, чтобы следить ладьи на горизонте, он поставил на эту стражу меня; глядя с башни, я ждала появления дальнего паруса, который должен был ознаменовать прибытие женщины, ненавидящей меня, любимой больше жизни моим мужем и способной - ещё надеялась я - спасти его. Силы покидали Тристана с каждой минутой ожидания, жизнь уходила, как кровь в песок; море было пустынно. Наконец, я увидела ладью под чёрным парусом - не зная ещё, вняли ли Вы моему совету или не смогли прибыть, и это только Каэрдин; я, вероятно, что-то произнесла.
- Корабль? - спросил вдруг Тристан отчётливо и даже приподнял голову…
- Да, - ответила я, с ужасом видя, что это его усилие может оказаться последним, что он может не дождаться Вас и погибнет последняя надежда на спасение.
- Парус? - прошептал он. И тут я и совершила самое страшное: язык у меня не повернулся сказать правду, я испугалась - и ответила:
- Белый.
- Я спасён, - прошептал Тристан и откинулся вновь на ложе, постланное близ зубцов; лицо его в последний раз озарилось тою улыбкой, которая вызвала у Вас такое удивление. Я распорядилась, чтобы челядь помогла Вас пристать и проводила на башню; когда я снова повернулась к мужу, он был уже мёртв. Как я и боялась с самого начала, радость убила его.
Так всё это произошло; вашей вины здесь нет - ошибка только на мне… И кара на мне - король поддержал Вашу просьбу отдать Вам тело, дабы оно было похоронено в Корнуэльсе; я - теперь Вы знаете, почему - не посмела отказать. Вам осталась хотя бы могила, мне - лишь воспоминания о своей вине и своей беде… Я не прошу у Вас прощения - я знаю, что это бесполезно; я просто хочу быть честна с Вами.
Прощайте, Ваше Величество, соименная сестра моя по горю…
Изольда Бретонская
3. КОРОЛЬ МАРК - ИЗОЛЬДЕ БЕЛОРУКОЙ, 15 августа
Госпожа Изольда, герцогиня Бретонская!
Случилось так, что Ваше последнее письмо получил уже я - супруга моя Изольда Белокурая скончалась сразу по возвращении нашем из Бретани, и я счёл допустимым прочесть адресованное покойной послание, о чём нимало не сожалею. Прежде всего должен сообщить Вам: да, Ваш муж и моя жена, согласно её предсмертной просьбе, похоронены рядом на одном церковном дворе, и на их могилах уже расцвели розы, стремясь соединиться - как стремились соединиться при жизни те, под ними… В приступе недостойного самолюбия я велел посадить между ними терновник, но он растёт медленно и едва ли помешает цветам.
Я вынужден, в свою очередь, прояснить кое-какие обстоятельства, касающиеся этих двух мёртвых и нас, двух живых. Да, я любил их обоих - и мне трудно сказать, кого из них больше. Возможно, Вы слышали, что я не по собственному желанию вступил в брак с Изольдой Ирландской - этого требовали мои бароны. Почему? Потому что иначе после моей смерти (а я уже немолод) престол был бы завещан мною Тристану - моему родичу и другу, преданному и честному. Признаюсь Вам, я - не лучший король для своей державы; я слаб - и не смог бы защитить свои владения от войск короля Артура; я мягок - и был недостаточно строг со своими вассалами; Тристан, воин и герой, мог бы и спасти Корнуэльс, и сохранить его после моей смерти. Но моим баронам это пришлось бы очень не по сердцу: у меня или сына, который пошёл бы в меня, они надеялись вырвать составленную уже ими тайно Хартию вольностей и, покорившись Артуру, сохранить свои привилегии, записанные в ней.
Я смирился; я отправил Тристана в Ирландию сватом, надеясь, что дело расстроится из-за того, что когда-то в юности он сразил на поединке брата Изольды. Вы знаете, конечно, все басни о приворотном зелье и его нелепой роли в этой истории; я не верю в зелье - и считаю естественным, что столь достойные молодые люди полюбили друг друга. Я никогда не винил их за любовь - меня сокрушила измена, измена жены и друга-вассала. Дорожа обоими, я потерял обоих.
Когда Тристан увёл мою жену в леса, погибла последняя моя надежда: что сын Изольды (его сын) пойдёт в родного отца, но будет считаться моим сыном и наследником - зачем, я уже говорил. С этой тайной мыслью я сопровождал Изольду к Вам в последний раз. Господь судил иначе: Тристан стал рыцарем Круглого Стола, то есть признал власть Артура над всей Британией, а потом бежал и погиб, не зачав сына; Изольда не дала мне наследника; к Вам и Тристану мы опоздали…
Я смогу продержать свою страну в руках до смерти; по завещанию она обойдёт к Артуру - ему это известно, и от войны с ним, по крайней мере, я избавлен. Мне остаётся одинокая старость… или новый брак, который не сможет спасти меня от воспоминаний о прежнем, как Ваш брак с Тристаном не принёс избавления ему.
И всё же я надеюсь на лучшую долю: я знаю, кто мог бы стать мне самой подходящей женою на свете в таком положении. Это одна знакомая мне вдова из Бретани, герцогиня Изольда Белорукая; её белой руки и прошу я этим письмом. Едва ли меж нами родится новая любовь; едва ли иссякнет то уважение, которое я к Вам питаю сейчас; и в любом случае у нас будет нечто объединяющее - общая скорбь об умерших. Это чище, чем скорбь о живых порознь.
Одновременно с этим письмом я направляю официальное сватовство к Вашему брату, герцогу Каэрдину; если Вы не откажете мне, не откажет и он - мы подружились тогда, на корабле. После моей смерти Вы сохраните если не моё королевство (его дожидается Артур), то хотя бы мой титул - и, может быть, добрую память. А при жизни нам будет легче вместе…
С искренним уважением
МАРК, король Корнуэльский.
Постскриптум: степень моего почтения и доверия к Вам показывает то, какой достойный молодой человек направлен к Вашему брату во главе сватовства. Если Вы и герцог дадите согласие, прошу Вас отправиться к моим берегам под белым парусом; в случае отказа упомянутый мною сват должен поставить парус чёрный. Я учусь у Вашего покойного мужа, как пытался учиться при его жизни.
Король Марк.