ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КУЛЬТ?
Не останавливаясь на совершенно очевидных случаях новых политических сект, апеллирующих к низменным страстям, «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской», хотелось бы остановиться на зарождающемся культе не совсем или даже совсем не христианской «Святой Руси», гиперборейской империи и т.д. (у дракона есть и другие головы). Этим монстром у нас тут пытаются заместить естественное чувство родины и здорового патриотизма в котором, следуя принципу «возлюби ближнего, как самого себя», любят другие народы также, как свой собственный, развивают экономику в нормальном сотрудничестве со всем миром, а соблазном противостоят путем развития культуры и внутренних усилий, а не пропаганды, цензуры и запретов.
Как известно, важное значение для русского самосознания всегда имела идея православного царя, и настоящей Святой Руси, которая исторически реализовалась у нас в стране в форме православной монархии и соборности. Какофония вместо симфонии светской государственной власти и духовного авторитета Церкви наблюдались и в Византии и в Российской Империи. Собственно говоря, со времен последнего судии Израиля Самуила и поставления царя Саула - действительный идеал царства, при котором Царь - это Бог, сделался недоступным. Лишь посильное для людей стремление к нему (царь-пророк Давид) может претендовать на некий исторический идеал. В нашей истории было несколько выдающихся царей и православная монархия, как институт, сыграла колоссальную народообразующую роль. Несмотря на 70-летний коммунистический период, монархия до сих пор остается в нашей коллективной памяти, как естественная и духовно-легитимная форма правления.
Православная монархия, если быть реалистом, уже вполне невозможна сейчас в прежних формах, но из этого не следует, что она нежелательна для России в принципе. Конституционная монархия могла бы существовать в симбиозе с современной прямой демократией, понимаемой как реальное самоуправление граждан на разных уровнях путем прямого обсуждения и голосования, и эффективной бюрократией на основе электронного правительства, а также в любых исторически приемлемых и опробованных другими народами формах. Все это не исключает, а наоборот утверждает необходимость свободы совести, веротерпимости и соблюдения Всеобщей декларации прав человека. Все эти важнейшие ценности приобретают подлинный смысл при наличии свободы и ответственности в следовании высшему нравственному закону Божьих заповедей из которых первая - любовь к Богу и ближнему. Именно в утверждении верховенства этого закона и заключается призвание царя.
Но речь идет, безусловно, о легитимном православном монархе, а не псевдо-царе, «помазанном» на царство политтехнологической каббалой, при вынужденном одобрении Церкви, на фоне стабильности и нескончаемости лжи.
В Российской политике, которая становится все более иррациональной и культовой по сути, все более проявляется то, что Клайв Льюис называл «мерзейшей мощью» (hideous strength - букв. отвратительная сила). С этим духом Сами-Знаете-Кого боролся и Гарри Поттер в вымышленном мире Джоан Роулинг. Православный человек отгоняет его молитвой, дуновением и плюновением. Однако, печально видеть как именно этот дух начинает примешиваться к представлениям о патриотизме, об отношениях церкви и государства, о благотворительности и социальной ответственности, об отношениях сословий (классов, элит и т.д.).
Следование по пути соблазнов, инстинктов и позывов, а также подмены и выхолащивания христианских ценностей, несет значительно большую опасность для огорченного русского человека, чем распространение примитивной массовой культуры и повседневное стимулирование зависти, встроенное в саму основу потребительской экономики. Оправдание соблазна отыграться на мифическом враге, открыть в себе бездны гиперборейского варварства и обрушить их на головы геополитических соперников, гастарбайтеров, болотных интеллигентов-космополитов или же бизнесменов, чиновников и т.д. - это не что иное, как культ - и он обретает уже четкие формы - от геополитических конструкций и «консервативной революции» Дугина до политической прагматики Лимонова (несмотря на то, что они по разные стороны «баррикад»). В этот же ряд можно поставить особый стиль Проханова, необычную журналистику Шевченко и временами странную общественную активность прот. Всеволода Чаплина.
Странно и то, что Александр Дугин, чье духовно-философское наследие имеет корни в идеях Генона, Эволы, Вирта и Ницше называет себя «православным старовером». Конечно, в его системе координат это, наверное, ничего не значит, как и любые другие противоречия. Но в нашей системе координат - это значит очень многое. Вот, собственно цитата из самого Дугина: «Всё это складывается постепенно в учение, в новую истину. Я буду учить вас о "сверхзвере". Он - это соль земли, он - губка звёздного света, кубок земных ароматов, вопль хитрецов-соловьёв, вещающих долго и медленно, сбивающих с толку, бросающих в жар: Наши звери - полноценные граждане русского космоса, они имеют право голосовать, выбирать и быть избранными. Бешеных нельзя отстреливать - ни собак, ни людей. Их бешенство - знак великой воли, печать животворного начала, пропуск в амфитеатр вечности. Мы должны сделать выбор и встать по ту сторону. Возглавить полчища зверей, эти живые поля, перемешанные со снами и гиперборейскими видениями - которые приходят как ностальгия и удушье - ближе к утру.» [1] В этой же статье, опубликованной в литературной газете, которая начинается словами «Мой друг, Иван Демидов [2]…» Дугин пишет - «Надо решить: на чьей мы стороне? Это - эсхатологический вопрос: не случайно в Апокалипсисе речь идёт о "звере", проблематика "зверя" - даже нескольких "зверей" - центральна для всех сюжетов о конце света. Кстати, и на другой - ангельской - стороне мы также видим зверей - это "хайот хакадош", "священные животные", возвышенные херувимы Господни, взирающие строго и пронзительно в кровоточащую рану земного ада. Звери против зверей…».
Учение о «сверхзвере» и криптозверство последователей Дугина, Кургиняна, Проханова и других материализаторов «мерзейшей мощи» и духа времени (так же как и некоторых их свободолюбивых противников, которых просто не хочется цитировать) - говорят сами за себя, как и вся эстетика дугинского «сна», выступления Pussy Riot в Храме Христа Спасителя и т.д. Но с началом их перфомансов, поклонных митинговых речений, назначения Невзорова доверенным лицом Путина и широкого распространения метафорики «добрых драконов», они приобрели уже менее туманную и более узнаваемую форму. Это уже не просто оккультная пурга и современное искусство...
Суть всех этих причудливо и эклектично составленных культовых идеологических конструктов заключается в трансляции некоего духа, противного христианской культуре вообще и православию в особенности. Слова здесь не имеют определяющего значения, а лишь передают эстетику и энергетику культа. Текст может быть более или менее рациональным, но самое страшное в нем, это то, что используемые «оккультные заклинания» , образы или мантры, призваны создать эмоциональный и волевой настрой, подчиняющий сознание человека действию транслируемого духа. Результатом этих трансляций является обезличивание, потеря свободной воли и трезвости, нарушение рационального мышления, делающие возможным для человека принять любые, даже самые варварские и антихристианские идеи. Это - всплывающие вновь на поверхность из глубин духи и бесы русской революции.
Все эти болезни - характерная черта повторяющегося для каждого поколения момента выбора - вернуться ли к истинным корням и войти узкими вратами (и ориентироваться в повседневности на действительные вершины русской культуры); или же придумать себе свой собственный нелепый, а иногда и опасный культ; вознести свои темные желания на пьедестал и алтарь, и заставить других поверить, что это и их желания, что «партии темной власти» все позволено.
Культура, православная ли, или светская, это во многом - добровольное органичение всеядности и страстности, трансформация диких инстинктов во что-то творческое, или хотя бы - в элементарную вежливость при вызове на дуэль. Множащиеся культы, прежде всего, антикультурны. Следовательно, главное противоядие против них - культура, христианская, исламская или светская, но основанная на подлинности, искренности и незыблемом нравственном законе. Их метод - разрушение запретов, основанных на опыте поколений, а значит - нравственного закона, которому следовали наши предки. Метод противодействия - соблюдение закона, трезвость и любовь. Они отнимают у людей саму возможность покаяния, т.к. если ты знаешь, что грешишь, у тебя все же сохраняется возможность покаяться, а если ты начинаешь верить, что имеешь право поступать, как хочешь - то и не знаешь в чем каяться. Все это уже тысячу раз сказано, и доказано опытом тысяч и тысяч покаявшихся адептов различных религиозных сект, но степень беззащитности в нашем обществе перед новыми политическими формами антихристианских и тоталитарных культов остается высокой.
Главное - чтобы мы не стали притворятся Святой Русью, не став прежде Русью порядочной и справедливой. Недурно было бы также продолжать оставаться Русью веселой, творческой, трудовой, приветливой, странноприимной и внимательной к людям. Как говорил патриарх Сербский Павел: «Есть война против зла, но в этой войне нельзя пользоваться злом», а уж он имел право это сказать.
[1] http://www.arctogaia.com/public/lgz11.html
[2] Иван Демидов - заместитель главы управления по внутренней политике Администрации Президента РФ, отвечающий за взаимодействие с религиозными организациями