Про Берлин
Не о достопримечательностях (описание которых всем уже оскомину набило: кусок берлинской стены, чек поинт чарли, бла-бла-бла), не о ценах (дорого, че уж тут говорить), не о погоде (тепло, теперь все понятно, почему немцы под Москвой замерзали), не о логистике (идеальной, ни разу рот открыть не пришлось, чтобы что-то узнать, все на каждом перекрестке написано в буквальном смысле), а о берлинцах.
У нас это называется обидным словом толерастость, но почему-то среди этого комфортно. Никто не оценивает, не пытается относиться к тебе положительно или отрицательно, попросту не лезет, а все делают свою работу и все. С беспристрастным выражением лица. Среди этого очень удобно. Я Москву очень люблю за это, но немцы довели это качество до абсолюта. А в Калининграде, к слову, с этим полная засада. Каждая продавщица/официантка/сантехник готовы выразить свое мнение, просишь ты их об этом или нет...
А еще для меня было открытием, что Германии как таковой 30 лет... Из раздробленности они шагнули в Бисмарка и первую мировую, оттуда в Гитлера и вторую, потом ФРГ и ГДР, Восточный и Западный Берлин. "Германии нельзя знать. Можно только мириться с ее существованием" говорит герой книги Джона Фаулза (середина 20 века). А сейчас эта страна оказалась самой нейтральной из всех, где я до этого была.
У нас это называется обидным словом толерастость, но почему-то среди этого комфортно. Никто не оценивает, не пытается относиться к тебе положительно или отрицательно, попросту не лезет, а все делают свою работу и все. С беспристрастным выражением лица. Среди этого очень удобно. Я Москву очень люблю за это, но немцы довели это качество до абсолюта. А в Калининграде, к слову, с этим полная засада. Каждая продавщица/официантка/сантехник готовы выразить свое мнение, просишь ты их об этом или нет...
А еще для меня было открытием, что Германии как таковой 30 лет... Из раздробленности они шагнули в Бисмарка и первую мировую, оттуда в Гитлера и вторую, потом ФРГ и ГДР, Восточный и Западный Берлин. "Германии нельзя знать. Можно только мириться с ее существованием" говорит герой книги Джона Фаулза (середина 20 века). А сейчас эта страна оказалась самой нейтральной из всех, где я до этого была.