для себя (март). про выборы и правоту
1.
Вспомнила вдруг.
В году 1996 от рождества Христова в России тоже проходили выборы президента.
Выборы эти обозначили непримиримый раскол между моими бабушкой и дедушкой - бабушка была за Ельцина всем сердцем, а дедушка за Зюганова.
Драма разворачивалась на даче, у меня были каникулы.
- Юра, ты не посмеешь, - говорила бабушка за завтраком каждое утро.
- Ты узко смотришь, надо смотреть с точки зрения геополитики, - возражал дедушка.
- Мне плевать на геополитику, мне нужно, чтобы в магазинах продавали колготки и у детей была нормальная зимняя обувь.
- То, что ты говоришь, это грубый материализм.
- Только не начинай, - говорила бабушка, краснея и угрожающе стуча ложкой по блюдцу.
На избирательный участок они шли по отдельности.
Бабушка гордо проголосовала за Ельцина и колготки. И ушла, не оглядываясь.
Дедушка, выскользнув из избирательной кабинки, сел на велосипед и уехал к соседям чинить телевизор. Явился под вечер, закричал с порога с фальшивым задором:
- Ох, умотался я, мне бы поесть!
- В холодильнике, - ледяным тоном сказала бабушка. И отвернулась к сериалу.
На следующее утро бабушка впервые на моей памяти отказалась пить утренний кофе и демонстративно ушла к соседке разгадывать кроссворд.
Это было, как если бы солнце упало в колодец.
Дедушка, вздыхая, пожарил нам яичницу (и тут же немножко порезался).
Еще через день бабушка отказалась от утреннего кофе и ушла пропалывать морковку.
Где-то на третий день - к тому времени Ельцин уже уверенно выиграл - бабушка сжалилась и только сказала с упреком: "Эх, Юра, не знала, не знала я, что ты такая стерьва!".
Прошли годы.
Вообще-то много лет прошло.
И однажды - за несколько недель до дедушкиной смерти, с кровати он уже не вставал - дедушка вдруг, печально улыбаясь, сказал:
- А ведь знаешь что. Я же тогда все-таки за Ельцина проголосовал. Не поднялась рука за Зюганова. Стоял, думал-думал… и вот. Поставил за Ельцина.
И в этот момент бабушка не спросила его - чего же ты сразу не сказал, дурень?
Ясно было, что момент не для этого.
Она только взяла дедушку за руку и держала.
В знак того, насколько это важно и неважно одновременно. Важно и неважно.
Потом сказала:
- Может, кофе сварим?
У них была маленькая медная турка, привезенная откуда-то из Азии, с царапиной на боку.
(А. Рубцова)
**
2.
Цитата 1. "Нас мало, нас адски мало, и самое страшное, что мы врозь".
Цитата 2. "Братва, не стреляйте друг в друга".
Теперь коротко о главном.
Я один раз уже написала, что мне кажутся бессмысленными разговоры типа "мы просрали страну", потому что страну надо еще долго учить и лечить, прежде чем в ней появится осмысленная демократия.
Большинство тех, кто пришел в комменты, восприняли это как апологию малых дел.
Попробую еще раз.
Когда вы - книжники в Арканаре, вы не сможете выиграть выборы. Задача книжников в Арканаре - вообще не в том, чтобы выиграть выборы.
А в чем эта задача - каждый решает сам. И здесь нет единственно правильной стратегии. И нет выигрышной. Есть ты, есть обстоятельства, в которых ты находишься, есть твоя единственная жизнь, которую тебе придется прожить.
Я не знаю, чья стратегия была правильной после революции. Примеры беру из писателей как наиболее близких - первые, которые приходят в голову. Блока, который умер, Гумилева, который был расстрелян, Маяковского, который покончил с собой, (да, я в курсе про Цветаеву и Есенина), Ахматовой, которая "была с моим народом там, где мой народ, к несчастью, был", Чуковского, который пытался делать в той ситуации, где он был, максимум хорошего и здорового - учить детей любить стихи, воевать за хорошие книги, спасать тех, кого можно спасти. Георгия Иванова, который уехал и писал по-русски том, что жизнь невозможна и жить незачем. Набокова, который уехал и стал американским писателем. Мандельштама, который погиб в лагере.
Можно ли говорить, что кто-то из них более правильно распорядился своей жизнью, чем другие? С какой точки зрения?
Я только знаю, что нам сейчас не надо колотить друг друга по башке своей моральной правотой.
(И. Лукьянова 2018)
Вспомнила вдруг.
В году 1996 от рождества Христова в России тоже проходили выборы президента.
Выборы эти обозначили непримиримый раскол между моими бабушкой и дедушкой - бабушка была за Ельцина всем сердцем, а дедушка за Зюганова.
Драма разворачивалась на даче, у меня были каникулы.
- Юра, ты не посмеешь, - говорила бабушка за завтраком каждое утро.
- Ты узко смотришь, надо смотреть с точки зрения геополитики, - возражал дедушка.
- Мне плевать на геополитику, мне нужно, чтобы в магазинах продавали колготки и у детей была нормальная зимняя обувь.
- То, что ты говоришь, это грубый материализм.
- Только не начинай, - говорила бабушка, краснея и угрожающе стуча ложкой по блюдцу.
На избирательный участок они шли по отдельности.
Бабушка гордо проголосовала за Ельцина и колготки. И ушла, не оглядываясь.
Дедушка, выскользнув из избирательной кабинки, сел на велосипед и уехал к соседям чинить телевизор. Явился под вечер, закричал с порога с фальшивым задором:
- Ох, умотался я, мне бы поесть!
- В холодильнике, - ледяным тоном сказала бабушка. И отвернулась к сериалу.
На следующее утро бабушка впервые на моей памяти отказалась пить утренний кофе и демонстративно ушла к соседке разгадывать кроссворд.
Это было, как если бы солнце упало в колодец.
Дедушка, вздыхая, пожарил нам яичницу (и тут же немножко порезался).
Еще через день бабушка отказалась от утреннего кофе и ушла пропалывать морковку.
Где-то на третий день - к тому времени Ельцин уже уверенно выиграл - бабушка сжалилась и только сказала с упреком: "Эх, Юра, не знала, не знала я, что ты такая стерьва!".
Прошли годы.
Вообще-то много лет прошло.
И однажды - за несколько недель до дедушкиной смерти, с кровати он уже не вставал - дедушка вдруг, печально улыбаясь, сказал:
- А ведь знаешь что. Я же тогда все-таки за Ельцина проголосовал. Не поднялась рука за Зюганова. Стоял, думал-думал… и вот. Поставил за Ельцина.
И в этот момент бабушка не спросила его - чего же ты сразу не сказал, дурень?
Ясно было, что момент не для этого.
Она только взяла дедушку за руку и держала.
В знак того, насколько это важно и неважно одновременно. Важно и неважно.
Потом сказала:
- Может, кофе сварим?
У них была маленькая медная турка, привезенная откуда-то из Азии, с царапиной на боку.
(А. Рубцова)
**
2.
Цитата 1. "Нас мало, нас адски мало, и самое страшное, что мы врозь".
Цитата 2. "Братва, не стреляйте друг в друга".
Теперь коротко о главном.
Я один раз уже написала, что мне кажутся бессмысленными разговоры типа "мы просрали страну", потому что страну надо еще долго учить и лечить, прежде чем в ней появится осмысленная демократия.
Большинство тех, кто пришел в комменты, восприняли это как апологию малых дел.
Попробую еще раз.
Когда вы - книжники в Арканаре, вы не сможете выиграть выборы. Задача книжников в Арканаре - вообще не в том, чтобы выиграть выборы.
А в чем эта задача - каждый решает сам. И здесь нет единственно правильной стратегии. И нет выигрышной. Есть ты, есть обстоятельства, в которых ты находишься, есть твоя единственная жизнь, которую тебе придется прожить.
Я не знаю, чья стратегия была правильной после революции. Примеры беру из писателей как наиболее близких - первые, которые приходят в голову. Блока, который умер, Гумилева, который был расстрелян, Маяковского, который покончил с собой, (да, я в курсе про Цветаеву и Есенина), Ахматовой, которая "была с моим народом там, где мой народ, к несчастью, был", Чуковского, который пытался делать в той ситуации, где он был, максимум хорошего и здорового - учить детей любить стихи, воевать за хорошие книги, спасать тех, кого можно спасти. Георгия Иванова, который уехал и писал по-русски том, что жизнь невозможна и жить незачем. Набокова, который уехал и стал американским писателем. Мандельштама, который погиб в лагере.
Можно ли говорить, что кто-то из них более правильно распорядился своей жизнью, чем другие? С какой точки зрения?
Я только знаю, что нам сейчас не надо колотить друг друга по башке своей моральной правотой.
(И. Лукьянова 2018)