чужие стихи
еще о чудовищах
Он говорит ей:
"Я люблю тебя.
Я тебя очень люблю",
гладит по русым прямым волосам, целует в глаза.
Она смеется, утыкается в подмышку: "и за что такого терплю?
Чай принести?".
Ее глазищи - солнце и бирюза.
Подходит к подоконнику. Распахивает окна.
за окном - роскошный вид в мегаполис, даже ночью неомрачим.
Он думает: еще немного - я свернусь и подохну,
и этому, в общем, даже не будет причин.
Он думает: ну что за бред. Лучше встань и окно закрой,
но сворачивается в кресле больной змеей.
Как там умирало чудовище, оставленное красавицей?
Чудовища вообще одинаково умирают -
оставаясь одни, даже если это кому-то не нравится,
просто уходят, не останавливаясь у края,
ну какие там, к черту, рыцари, мечи, удары судьбы,
чудовища просто ложатся и -
перестают быть.
Он думает о том, что у нее красивые руки,
что она никогда не кричит, что мягка и тепла всегда,
он думает: не придумать лучшей супруги,
Она заходит:
"Ты окно бы захлопнул, да?
Тут же холодно. Вот твой чай, родной, и еда".
alonso_kexano
Он говорит ей:
"Я люблю тебя.
Я тебя очень люблю",
гладит по русым прямым волосам, целует в глаза.
Она смеется, утыкается в подмышку: "и за что такого терплю?
Чай принести?".
Ее глазищи - солнце и бирюза.
Подходит к подоконнику. Распахивает окна.
за окном - роскошный вид в мегаполис, даже ночью неомрачим.
Он думает: еще немного - я свернусь и подохну,
и этому, в общем, даже не будет причин.
Он думает: ну что за бред. Лучше встань и окно закрой,
но сворачивается в кресле больной змеей.
Как там умирало чудовище, оставленное красавицей?
Чудовища вообще одинаково умирают -
оставаясь одни, даже если это кому-то не нравится,
просто уходят, не останавливаясь у края,
ну какие там, к черту, рыцари, мечи, удары судьбы,
чудовища просто ложатся и -
перестают быть.
Он думает о том, что у нее красивые руки,
что она никогда не кричит, что мягка и тепла всегда,
он думает: не придумать лучшей супруги,
Она заходит:
"Ты окно бы захлопнул, да?
Тут же холодно. Вот твой чай, родной, и еда".
alonso_kexano